девушке делают предложение. Конечно, за исключением…

– Кери Дивайн, – говорим мы в унисон.

– Ты не сказала по телефону, что согласна, – продолжает Мег, громко бренча чашками, – но я уже знала твой ответ.

– Хм… – Я качаю головой и ворошу волосы, прищуренно глядя на себя в зеркало.

На сегодня прическа «я у мамы вместо швабры» вполне сойдет. Беру в ладонь немного пенки и наношу на всклокоченную шевелюру, устраивая ее в острые, беспорядочно расположенные на голове пучки. Надеваю белую футболку (благодаря Коннору в комоде сложена стопочка чистого белья) и линялый розовый свитер. Натягиваю носки и скоро оказываюсь на кухне, где Мег брезгливо морщит свой поросячий носик, проверяя содержимое чашек.

– Господи, Энджел, да у тебя тут как в каморке нищей студентки, – смеется она, опрокидывая расписную кружку с отколотыми краями, из которой выглядывает пушистая поросль плесени. – Вот за что я тебя обожаю.

– Я забыла закрыть дверь? Как ты вошла? – Зеваю, приподнимая красное покрывало, чтобы поискать под диваном левую кроссовку.

– Не-а. – Отчаявшись отыскать чистую посуду, подруга усаживается на стол. – Я открыла своим ключом.

Мег, как и Кери, всегда носит с собой ключ от моей квартиры. Давненько лелею надежду, что однажды Кери придет, отопрет дверь, наведет образцовую чистоту, как у себя, и оставит в шкафу какую-нибудь дорогую одежду от модного дизайнера. Мечтать не вредно.

– Итак, где наш герой? – весело чирикает толстушка, поворачивая голову вправо-влево, будто собирается переходить очень оживленную улицу. – Дайте мне обнять счастливчика.

– Забудь. – Я пожимаю плечами и тяжело опускаюсь на диван. – Он уехал.

– Уехал? Куда? – спрашивает Мег, переступая с ноги на ногу; на ней кроссовки голубого грудничкового оттенка.

– В Америку, – шмыгаю носом, – рано утром, – С улыбкой развожу руками. – Перед тобой теперь одинокое сердце, любящее на расстоянии. Зато я сама себе хозяйка.

Мег спешит ко мне шаркающей походкой, садится рядом на диван и обнимает, широко раскинув руки. Уж что-что, а это в ней неизменно: моя подруга умеет так по-доброму, так искренне обнять, что сразу становится тепло, чего не скажешь о скупом прикосновении костлявых рук Кери.

– Ты не одинока, помни, – вздыхает она мне на ухо. – У тебя есть мы с Кери, твои слушатели и твой отец…

Мы обе засмеялись: отец. Мой папа, может, и находится в пределах досягаемости, но в делах сердечных надеяться на него не стоит – у родителя острый дефицит эмоциональности.

– В любом случае у тебя есть я и Кери; поможем выкарабкаться если что. И никакое ты не одинокое сердце – ты теперь невеста, а это стоит отпраздновать, уж поверь мне. Я предлагаю сейчас рвануть на «Заводной апельсин», потом устроимся в кафешке, закажем путевый завтрак, и ты мне все расскажешь. Хочу знать каждую мелочь, все до последней подробности – найдем местечко потише и поболтаем от души.

– Звучит заманчиво, – киваю я, хватаясь за голову дрожащими руками. – Завтрак не помешает. Жир и кофеин, срочно.

– Итак, где состоялось событие? – Мег широко разинула рот, и моему взгляду во всей красе предстал жареный омлет с колбасой.

Мы сидим в кафе у самого конца Бьюкенен-стрит, которая приобретает тем более модные очертания, чем ближе к центру ты находишься. Кафе стилизовано в духе Чарлза Ренни Макинтоша; здесь царит уютная расслабляющая атмосфера, и посещают его обычные, непривередливые люди. Меню предлагает булочки, роскошные бутерброды и домашние завтраки с яичным хлебом. Мы, разумеется, нацелились на последнее – булочки, щедро сдобренные деревенским сливочным маслом, ломти квадратной колбасы, яичница. Воздушные оладьи, ветчина, помидоры, грибы, яичный хлеб с кофе и стаканчик «Айрн брю», нашей доброй шотландской газировки с апельсиновым соком – для полноты картины. Подумала было, а не пригласить ли Кери – вдруг она сможет сбежать на часок с работы: посидели бы, поболтали – такое уже случалось, – но вовремя вспомнила, что подруга хотела встретиться с кем-то важным, чтобы приправить свежим слушком свою колонку сплетен.

– В «Ледяной дворец» меня повел – ни больше ни меньше.

– Гос-с-поди! – Мег раскрывает рот, осыпая стол кусочками пережеванной колбасы. – Да будь у меня парень, который бы решил потратиться на «Ледяной дворец», вышла бы за него прямо на месте, между кофе и десертом. А я-то, дурочка, думала, что развлеклась по-королевски, когда малыш Франко отвел меня на вечер бинго.

– Кстати, как сходили? – спрашиваю я, вдруг осознав, что так поглощена хитросплетениями собственного романа, что даже не поинтересовалась грандиозным свиданием Мег.

– Так себе, – пожимает плечами подруга, помешивая кофе ручкой ножа. – Этот идиот никак не мог вспомнить, как читается его номер по-английски. Весь вечер разбирались с цифрами, в итоге я и со своей карточкой запуталась. Потом он полез целоваться, а я сказала, что ни на что не соглашусь, пока не получу самую малость гарантий.

– Ох.

– Он, конечно, ничего себе: крепкий задок, темные загадочные глаза – похож на молодого Рики Мартина. Однако у меня чувство, что ему бы только в простынях побарахтаться. Поэтому расстались без обмена секреторными жидкостями, и я пошла домой. Взяла сырных чипсов, бутылочку имбирного пива – одним словом, ни романтики, ни «Ледяного дворца».

– Гони его в шею из магазина, чтоб зря губы не раскатывал. Пусть поищет кого-нибудь в своем духе, – ухмыляюсь я.

– Не могу, Энджел. Еще подумает, будто я служебным положением злоупотребляю.