– Да, я знаю, сейчас не самый удачный момент – мне пора бежать, да и ты… Только мне надо знать сейчас – больше возможности не представится.
Таксист отчаянно жмет на гудок, видимо, вложив в этот сигнал остатки терпения; за окном снова взвизгивает соседка, и к ней присоединяются еще несколько недовольных голосов. Коннор заглядывает мне в глаза, ожидая ответа. Он так напряжен, словно не на кровати сидит, а стоит в стартовых колодках на изготовку, чтобы вот-вот сорваться с места и бежать спринт. Это слишком; голова раскалывается – нельзя же так торопить человека. Мне нужно подумать, свыкнуться с мыслью, что Коннор исчезнет из моей жизни на полгода. Через пару минут я уже буду одинокой девушкой, чей парень умчался далеко и надолго, а такого со мной еще никогда не случалось. Что, если у меня не хватит терпения?
«Не спеши, – слышу я голос разума. – Такие вещи не решаются в одночасье. Если любит, поймет».
«Соглашайся. Ты только посмотри на него: представляешь, как он будет разочарован?» – подсказывает сердце.
– Энджел Найтс, – говорит Коннор, глядя мне прямо в глаза, – ты согласна выйти за меня замуж?
«Хорошо, я согласна подумать, – проговариваю я мысленно, открывая рот, чтобы произнести эти слова. – Хорошо, я согласна подумать».
– Коннор, – начинаю я, откашливаясь (в горло будто цемента налили). – Создание семьи – серьезный шаг, особенно если учесть, что ты уезжаешь. Но я согласна…
– Да! – взвизгивает Коннор и, вскочив с кровати, начинает нарезать круги по спальне. – О Боже, да!
Я так и опешила, а он подскакивает к окну, распахивает его и во всю глотку орет:
– Она согласна! Слушайте все: она согласна!
Темноту улицы прорезает заспанный голос:
– И кому какое дело?
– Эй, ты едешь или нет?! – кричит таксист.
Коннор подбегает ко мне, подхватывает на руки и кружится, осыпая поцелуями шею.
– Я знал, я был уверен, Энджел ты мой! – Он так и светится от счастья. – Я тебя обожаю! Мне будет тебя страшно не хватать. Как только доберусь – позвоню, и мы все обсудим. Теперь ты будешь ждать меня; я уезжаю с легким сердцем!
Так и дошли до двери, целуясь и не разнимая объятий; я не сказала ни слова – разве что старалась изобразить подобие радости под стать его чувствам; все смешалось в водовороте объятий, слез, хватания чемоданов, выскакивания из двери, возвращения за паспортом, объятий и снова прыжка за дверь. Наконец, я за ним закрываю, устало тащусь к окну и провожаю взглядом такси, которое скоро исчезает во мраке ночи, увозя моего парня. Опускаю окно, прислоняюсь лбом к стеклу и вздыхаю:
– Уф, что же я натворила.
– С добрым утром, юная дева, наша дорогая невестушка. Пора примерять фату и свадебное платье.
В испуге открываю глаза и обнаруживаю, что спала на животе и во рту ни капли влаги, будто всю ночь сосала шариковый дезодорант.
– Ну что еще? Зачем? – хрипло выдыхаю я, в первый миг пробуждения надеясь, что предыдущий раз мне приснился и то, что я приняла предложение Коннора за несколько секунд до того, как он выскочил из двери и прыгнул в стоящее под парами такси, – плод моего воображения.
И в это время замечаю, что склонившееся надо мной лицо принадлежит не моему возлюбленному, а Мег. Она чем-то сильно воодушевлена и готова взорваться от радости, осыпавшись мелкими хлопьями прямо на мой ковер.
– Зачем? Зачем? – вопит толстушка, сдергивая с меня одеяло. – Потому что ты замуж выходишь, моя дорогая, времени в обрез! Нужно подыскать платье, туфли, вуали и цветы, у-у-ух! И подружек невесты! Пожалуйста, пусть я буду подружкой! Я, конечно, напрашиваюсь, но знай, из меня получится классная подружка, вот увидишь. Только можно мы с этой тощей папуаской Кери будем в совершенно разных платьях, а? Отлично. – Она хлопает в ладоши перед моим ошеломленным лицом. – С нарядами разобрались. Давай, сестрица, поднимайся. Скорее, скорее, я с ума сойду от волнения!
Так, лежа на животе, смотрю на Мег и вдруг чувствую – сейчас стошнит.
– Я пока не могу выходить замуж, – скулю я. – И согласилась я всего пять минут назад. – С превеликими муками пытаюсь занять вертикальное положение и хватаюсь руками за голову. – Нет, пожалуйста, только не сейчас. Не заставляй меня выходить замуж сегодня. Мне это не по силам, я не выдержу. И не готова – надо мыслями созреть.
Мег, склонив набок голову, смотрит в мое заплаканное лицо – и вдруг, задрав кверху нос, заходится оглушительным смехом. Надув губы, жду, когда же веселье поутихнет.
– Ах ты, глупышка. Совсем сбрендила. – Она так и лопается от смеха. – До свадьбы еще далеко. Он и предложение-то сделал тебе только вчера, за один день тут не подготовишься. Ух ты, вот здорово будет: Энджел – нареченная невеста. – Мег опять разражается диким хохотом и торопливо цокает каблучками, направляясь на кухню.
– Ох. Да, кстати, – вывалившись из кровати, обшариваю пол в поисках моего любимого серого трико. – А как ты узнала? Коннор предупредил?
– Не-а, – кричит из соседней комнаты Мег, – ты сама звонила из ресторана! Не помнишь, глупыш? Вчера вечером. У тебя голос такой был на автоответчике, будто ты не в себе, я даже не поняла, то ли это из-за предложения, – последнее слово она выкрикивает на таких децибелах, какие способны услышать лишь собаки, – то ли перебрала с «бодрящим сочком».
– «Бодрящий сочок» тоже был, – подтверждаю из спальни, держась за егозящий живот. – Очень дорогой, очень пузыристый «сочок».
– Ясно, дорогуша. Тогда не раскаивайся, вполне объяснимо, что ты так надралась: не каждый день
