У меня зубы застучали от холода, будто морозом дохнуло – как видно, от ледяного сердца Кери Дивайн.

– Не волнуйся, он и сам прекрасно помнит. Не стоит беспокоиться.

– Надо же. – Моя высокомерная подруга приподнимает тонкую бровь. – А про сегодняшнее он тоже вспомнил?

– Ну разумеется.

– Вероятно, он позвонил и пожелал тебе удачи или выслал телеграмму, а может, букетик на счастье?

Опускаю глаза и начинаю шарить в сумочке в поисках ключа.

– А я думала, он… – снова начинает Мег.

– Нет, не послал, – судорожно вздохнув, признаюсь я. – Просто Коннор не придает особого значения цветам. И вообще он, скорее всего, занят, а может, решил все заодно сделать – завтра же так и так с днем рождения поздравлять…

– Я все понимаю, – отвечает Кери с натянутой улыбочкой – Незачем его оправдывать, дорогуша. Просто я хотела сказать, что ты слишком о нем переживаешь, даже решила пропустить мировую вечеринку… Надеешься, он тебе той же монетой отплатит?

– Но как же так, Кери, ты ведь сказала, – робко перебивает Меган.

– Жду вас здесь через полчаса, – решаюсь я. – В крайнем случае, позвоню.

Захожу в подъезд и тяжело поднимаюсь по ступенькам. Иногда я недоумеваю, почему до сих пор общаюсь с этой девушкой, Кери Дивайн, – она такая… бесцеремонная. А с другой стороны, правда всегда нелицеприятна. Коннор мне сегодня так и не позвонил. Он не послал цветов (впрочем, последние два с половиной месяца в вазах стоит затяжная засуха, так что я не очень-то и рассчитывала на букеты). Когда папа попал в больницу, Коннор старался поддержать меня, звонил всю неделю, и вдруг… Я окончательно сбита с толку, даже немного разочарована. «Ну, все, – распахиваю дверцы гардероба и, прищурившись, созерцаю его неоднородное содержимое, – хватит раздувать из мухи слона; гулять так гулять, тем более что денек сегодня выдался на славу – безупречен, как Брэд Питт. Обязательно пойду на вечеринку и отлично проведу время. В конце концов, могу устроить себе праздник?»

Выбор падает на ярко-розовые брюки из бархата, крохотную блузку «Рокси» – узенький лоскутик ткани, едва прикрывающий пупок (моргни – и растает!), а в дополнение отлично подойдут вон те лаковые белые ботиночки, купленные прошлой зимой на распродаже. Укладываю волосы гладкими толстыми прядками; главное – не перебрать с тенями и подводкой, а последний штришок: карандаш для губ и розовая помада с алмазным блеском – один мазок, и губы будто пылесосом вытянуло. Зачем, спрашивается, людям коллаген, когда вполне можно обойтись хорошей краской. Стоя перед зеркалом в прихожей, посылаю себе воздушный поцелуй.

– Выглядите на все сто, осмелюсь доложить, – говорю своему отражению. – Энджел Найт, вы цыпочка что надо. – Прохожу в гостиную и продолжаю: – Думаю, именно так и должен выглядеть преуспевающий диджей. Ну, что теперь скажете, Коннор Маклин?

Беру в руки фотографию, где мы с Коннором снялись в Гластонбери по брюхо в грязи – хиппи до мозга костей. Провожу пальцем по его веселой, перепачканной физиономии.

– Ну что скажете, любимый человек знаменитого ди-джея? – вздыхаю я и, опасливо оглянувшись – убедиться, что за мной не подсматривают, целую фотографию.

(Впрочем, если бы за мной подсматривали, я бы всерьез приуныла, поскольку у меня такие сцены ассоциируются с «Криком» и маньяками с железными тесаками.)

– Я скучаю по тебе, Коннор Маклин. Приезжай подурачиться, можешь даже снова сделать мне предложение. Теперь, кажется, я бы его приняла.

Вдруг эта мысль проступила так явственно, и меня словно осенило, по щеке потекла слеза. Видно, все- таки надо раскошелиться на водостойкую тушь – глаза, как назло, потекли. Отличный выдался день, на редкость удачный; жаль только, нет здесь моего единственного. В такие минуты понимаешь, что он для тебя значит: без него и радость не в радость, и слава не по вкусу – все бы на него одного променяла.

– Ну, хватит, – громко всхлипываю я. – Кери точно решит, что я не в себе, и мы наверняка опоздаем, но мне обязательно надо с тобой поговорить. Не каждый день девушку просят дать автограф, и не каждый день она решается стать женой.

Ставлю на место фотографию, вприпрыжку (в такой момент иначе нельзя) направляюсь к телефону и набираю номер, а сердце так и барабанит – будто Кинг-Конг кулачищами в грудь бьет, только изнутри.

– Ну, давай же, подойди к этому чертову… Алло? Алло! Соедините меня, пожалуйста, с мистером Маклином из номера 224В.

– Вообще-то, мэ-эм, не уверена…

– Номер 224В, – повторяю я предельно любезно. – Это подруга мистера Маклина, его невеста. – Честно говоря, я должна сообщить ему нечто важное, так что если вы меня без лишних разговоров соедините с постояльцем, будет просто чудесно.

От нетерпения уже принялась притопывать.

– Я могу вас соединить, мэ-эм, но, как я пыталась объяснить, мистер Маклин сейчас…

Ну все, с меня хватит.

– Послушайте, леди, я звоню из Шотландии. Это в Европе, и если вы соскучились по милой беседе, мне это дороговато выйдет. Так что если не прекратите пререкаться и сейчас же не соедините меня с номером 224В, я лично сяду на самолет и…

– Если вы так настаиваете, мэ-эм, только зачем же грубить…

– Корова, – тихо выругавшись, делаю пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться – ни к чему злиться из-за какой-то глупой пустомели.