— Они?

— Похоже, — нахмурился Николай. — Но ты не беспокойся! Я в милицию сообщу. Да и «монтеров» этих так просто в квартиру теперь не пущу!

Тут Витька вспомнил про альбом, который держал в руке:

— Посмотрите, какой мне сегодня подарок сделали!

Они прошли в комнату, где жил Николай, и стали листать альбом. Увидев серию, посвященную четырехсотлетию плавания в Индию Васко да Гамы, новый Витькин знакомый вдруг задумался, а потом попросил:

— Кто подарил тебе этот альбом, уточни.

— Сосед по дому. Он еще до войны марки собирал. А у этой серии особая история…

И Витька пересказал услышанное от Федора.

— Повтори, как зовут твоего соседа по дому и в какой квартире он живет? — попросил Николай совсем тихо.

— В пятьдесят восьмой, — ответил удивленный Витька. — А зовут его Федором.

— Обширный, Витя, у тебя круг знакомств, как я погляжу, — неожиданно почему-то засмеялся Николай. — И все хорошие люди!

На следующий день футбола на Пуговке не было. После уроков Витька и Ленька отозвали в сторону Борьку Медведева и ввели его в курс событий. Рассказали, как Сильвер вылезал из потайного хода в печи и что-то прятал на чердаке. Про золотой, выпавший из брюк Бегемота, говорить пока не стали. Затем Борька сбегал домой за электрическим фонариком, и все трое полезли на крышу.

По пожарной лестнице Витька поднимался последним. Уже собираясь нырнуть вслед за ребятами в слуховое окно чердака, он окинул взглядом двор и увидел, что в ворота вошел Бегемот. Витька на секунду задержался. Что-то в движениях Бегемота было странным. Он двигался неуверенно, словно раздумывая, идти ему дальше или нет. Витька поспешил за Ленькой и Борисом, которые были уже около борова над комнатой Якова.

— Где? — громко спросил Борис.

— Тише! — зашипел Ленька. — Если он дома, то может услышать. Вить, посвети вон в том углу, он там копошился.

Но как ребята ни освещали угол, ничего подозрительного они не увидели.

— Должен быть у него здесь тайник! — тихо горячился Витька. — Иначе зачем же он лазил сюда и ход в печи сделал. Давай стропила осмотрим!

Осмотрели стропила и подстропильные бревна. Ничего. На всякий случай осветили боров печи. Еле заметная щель свидетельствовала о выложенной кирпичами двери…

— Наверное, у двери металлическая рама, — заметил Борис — Деревянная может загореться.

Открыть дверь не удалось.

— Ладно, пошли вниз, пока нас не засекли, — шепотом сказал Витька.

Яков всегда отличался тонким слухом. Он сразу же уловил, что на чердаке кто-то есть. Без малейшего шума двигаясь по комнате, он облачился в свою «печную форму» и ловко, по-кошачьи, поднялся, в боров. В этот момент до него донесся Витькин голос: «Должен быть у него здесь тайник! Иначе зачем же он лазил сюда и ход в печи сделал».

У Якова захолонуло в груди: «Ах, стервецы! Выследили!» Но тут же успокоился: «Это же пацаны, в милицию они ничего пока не сообщили, успею смыться. Сейчас же!»

Он подождал, когда ребята ушли с чердака, и осторожно вылез из борова. Подошел к тому месту, где мальчишки пытались найти тайник. Под толстым подстропильным бревном сгреб в сторону опилки. На полу обнажилась доска. Аккуратно вынул часть доски из хитроумных пазов. В углублении виднелась крышка вделанного в пол металлического ящика-сундучка. Яков вставил в замочное отверстие ключ и открыл ящик. Внутри лежали тридцать золотых монет царской чеканки и несколько пачек денег. Он взял все, оставив на всякий случай только пачку в пять тысяч рублей. Потом снова закрыл тайник и набросал сверху опилки и мусор.

Спустившись в комнату, Яков быстро собрал котомку. На дно ее положил обернутый в простыню серебряный ларец с драгоценностями, рядом — переложенные газетной бумагой золотые монеты и пачки денег. Сверху — кое-что из теплой одежды, буханку хлеба, батон колбасы и бутылку водки. Еще раз оглядел комнату.

— Чуть не забыл! — спохватился он и, подойдя к буфету, вытащил из небольшого ящичка две толстые тетради.

Сначала он сунул было тетради в котомку, потом снова вынул их и начал потрошить, приговаривая:

— «Но для счастья своего не бери себе его. Много, много непокою принесет оно с собою…» А с деньгами, — добавил он вполголоса, — болеют только дураки да развратники, а умному никаких снадобий не потребуется…

Он аккуратно сложил груду бумажных листков на шесток, полил их керосином из стоявшей в углу комнаты бутылки и поднес к бумаге горящую спичку.

— С деньгами катай в Париж и Китай, — снова пробормотал он, вороша кочергой догоравшие листки.

В дверь тихо постучали. Яков замер, прислушиваясь, не зная, бежать обратно через печь на чердак или нет. Потом сдавленным голосом спросил:

— Кто?

Из-за двери донеслось робкое:

— Это я.

Он узнал голос Бегемота, о котором совсем забыл. Он же сам вызвал мальчишку на правилку. Эх, не время сейчас! Надо скорее смываться! Но раз пацан пришел, придется повоспитывать.

— Сколько золотых взял у старухи? — голосом, не предвещавшим ничего хорошего, спросил Яков вошедшего.

— Двенадцать, — ответил тот, запинаясь.

— Почему отдал десять?

— Думал два оставить на развод… Чтобы потом еще добыть.

Какое-то смутное воспоминание мелькнуло у Якова: ведь сам тоже начинал с одного золотого… Но он тут же отогнал сентиментальные мысли и жестко сказал:

— Давай остальное!

Бегемот вдруг повалился на колени:

— Не убивайте! Век служить буду! Одну монету потерял, а вторая — вот!

Дрожащими руками он вытащил из нагрудного кармана золотой и положил на стол.

Яков вдруг почувствовал холодок в груди.

— Где потерял, паскуда?

— В футбол на Пуговке играли. Там и выпал, — всхлипнул Бегемот.

— Нашел кто?

— Не знаю, я ногу повредил. Потом пришел — ничего нет. Бегемот продолжал всхлипывать.

— Подбери сопли! Еще раз обманешь — пришью! Учти: если попадешься и про меня кому-нибудь в милиции вякнешь, в тюрьме тебя достану! А сейчас катись. Благодари бога, что некогда сегодня мне с тобой