— Хэнк, меня зовут Алекс, — сказал пилот, глядя на экран, под которым высвечивались все данные о текущем состоянии пациента. — Я — пилот из Курьерской службы, временно работаю на медиков; сейчас вы услышите второй голос — это мой мозговой корабль, Тия.

— Привет, Хэнк, — сказала Тия, тихо радуясь, что она надежно упакована в свой пилон и Хэнк не может видеть ее лица. Алекс притворялся великолепно; Тия знала, что ей с ним никогда не сравняться. Один только вид Хэнка внушал ей… дрожь, отвращение, мурашки по спине — короче, ей было весьма неуютно. Она даже не подозревала, что до сих пор способна испытывать подобные ощущения. — Не знаю, потрудился ли кто-нибудь вам это сообщить, но нас отправили сюда потому, что еще один человек свалился с той же болезнью, что у вас. Она очень заразна, и мы пытаемся предотвратить развитие эпидемии. Согласитесь ли вы нам помочь?

«Расскажи ему все как есть, — посоветовал Кенни, и Алекс согласился. Им удалось связаться сразу после того, как с Зоргом поговорил врач компании. — Пытаться обмануть его нет смысла. Если он поймет, насколько все серьезно, есть шанс, что он согласится-таки сотрудничать».

От повязок язвы становились только хуже, поэтому Хэнк лежал на гелевой подушке. На самом деле «подушка» выглядела как большая ванна с плотным желе, установленная на водяном матрасе. Сейчас только полупрозрачный зеленый гель скрывал его наготу. Гель служил лекарством от ожогов, и это Кенни предложил использовать его для лечения своего пациента. Тот, первый пациент, был все еще жив, но лучше ему не становилось. Они до сих пор так и не знали, кто это был, если не считать того, что это был жуткий неудачник.

Хэнк взглянул на экран, висящий в углу его комнаты. Его лицо гротескно опухло и потрескалось.

— Эти мордовороты из здешней компании не хотели говорить мне правды, — хрипло произнес он. — Все, что они пытаются сделать, — это отмахнуться от меня. Насколько со мной все хреново?

— Лечения пока не найдено, — напрямик ответил Алекс. — Кроме вас, известно еще об одном заболевшем. Его состояние гораздо хуже вашего, но врачи пока не нашли ничего, что могло бы его облегчить. Это правда.

Хэнк бессильно бранился минуты четыре или пять, пока не выдохся. Потом еще пару минут неподвижно лежал на своей гелевой подушке, закрыв глаза.

Тия решила нарушить молчание:

— Я не знаю, как вы, Хэнк, относитесь ко всей остальной вселенной, но… Нам нужно знать, где вы этим заразились. Если эта болезнь распространится среди населения…

— Ладно, дамочка, — перебил ее Хэнк, все еще не открывая глаз. — Не сотрясайте воздух попусту. Чего уж мне теперь молчать-то?

Он вздохнул — этот вздох подозрительно напоминал всхлип.

— Я на это место напал случайно и не знаю, смог ли бы я отыскать его снова, — но уж вы-то его наверняка отыщете. Я вам сообщу те сведения, что у меня есть. Мне и в самом деле неохота, чтобы этой болячкой болели ребятишки.

— Спасибо, Хэнк, — сдержанно поблагодарил Алекс. — Жаль, что мы ничего не можем для вас сделать. Может быть, вы чего-то хотите?

Хэнк еле заметно качнул головой.

— Вот что я вам скажу: у меня очень сильные боли, а то средство, что они мне колют, особо не помогает, потому что они боятся, что я на него подсяду. Скажите этим коновалам, пусть дают мне любые обезболивающие, какие я попрошу, — если уж я когда-нибудь выздоровею, с зависимостью как-нибудь да справлюсь. Как вы думаете, можно это устроить?

— Я распоряжусь, — твердо ответила Тия.

Алекс приподнял бровь — она напечатала в ответ: «Кенни дал нам такое право. Жестоко будет не помочь бедняге хотя бы этим».

Алекс кивнул.

— Ну вот, Хэнк, моя напарница говорит, что может заставить докторов это сделать. Теперь давайте рассказывайте. Мы все записываем. Разве что вы захотите, чтобы вам дали лекарство прямо сейчас…

— Ну нет. Прямо сейчас мне надо иметь ясную голову, чтобы рассказать вам то немногое, что я знаю.

Хэнк откашлялся.

— Для начала надо сказать, что моя посудина — старая дырявая калоша. Она то и дело вываливается из гиперпространства, и приборы далеко не всегда регистрируют, когда именно она это делает. Короче, как все вышло: она выпала из гиперпространства, а неподалеку от того места оказалась планета земного типа. А трюмы у меня были, считай, пустые, вот я и решил посмотреть, не найдется ли там чего хорошего. Приборы обнаружили в одном месте нечто вроде разрушенных зданий, туда я и двинулся.

— Там вы и заразились этой болезнью? — спросил Алекс.

— Сейчас расскажу. Так вот, смотрю, признаков жизни — никаких, ага? А здания стоят — старые и вроде как раздолбанные, круглые такие, как те летающие тарелки, которые люди видывали в старину. Ну, я и думаю: похоже, археологи до этого места пока не докопались, может, я и подберу чего, что можно будет сплавить? Ну и вот я, стало быть, сел. И тут вижу: вроде кто-то здесь уже побывал. Все выглядело как, ну, я не знаю, как будто кто-то тут рыл и копал, причем долго, прятал добро в пещерах возле зданий и в самих зданиях, которые были не совсем раздолбанные. Часть была уже выкопана, часть как будто только начали копать.

— Что вы имеете в виду? — спросил Алекс.

— Ну, там было такое место, как обычно дети себе представляют место, где должен быть спрятан клад. Пещеры, много-много пещер, часть уже отрытые, и такое впечатление, что в каждой из них что-то есть.

У Хэнка начал язык заплетаться от усталости, но он, похоже, готов был продолжать, и Тия не стала его останавливать.

— Короче, я туда спустился, нагреб чего получше, сделал массу голоснимков — на случай, если я сумею выяснить, где это место, чтобы потом можно было заявить на него свои права.

Он вздохнул.

— Я про это помалкивал — отчасти потому, что не доверяю этим громилам из компании, отчасти потому, что думал: вот вылечусь и вернусь искать это место.

Он кашлянул с несчастным видом.

— Ну, похоже, в ближайшее время вылечиться мне не светит, а?

— Хэнк, я не могу обещать ничего, кроме обезболивающих, — тихо сказала Тия.

— Ага.

Он облизнул бледным языком потрескавшиеся и распухшие губы.

— Слушайте, залезьте на мой корабль. Посмотрите, работал вообще этот треклятый регистратор или нет. Снимки заберите, посмотрите, вдруг по ним получится определить, к каким чертям меня занесло. Вы же