Негоциант продал слониху в марсельский зоологический сад, и сейчас она находится там. Ей более семидесяти лет. Для слонов это преклонный возраст.
Она разгуливает за оградой из крепких железных брусьев и получает ежедневно различные овощи и свежее сено, которое привозят с Французских Альп. В отруби ей добавляют рыбьего жиру.
Посетители зоологического сада бросают ей булки, сахар, апельсины. В благодарность за это угощение слониха всякий раз пятится назад и делает приседание.
Сторож с обрюзгшим лицом сидит перед оградой за лотком и торгует каштанами и леденцами. Дети протягивают слонихе пятифранковую лиловую бумажку, и она хоботом отдает деньги сторожу, который выдает ей за это горсточку каштанов, а за голубую десятифранковую — леденцы.
Сторож, желая иногда потешить детей, пробует обмануть слониху — и подсовывает ей в обмен на голубой десятифранковый билет каштаны, но слониха не берет их, требуя леденцов.
Над оградой установлена дощечка с латинской надписью: «Элефас индикус».
Что же касается дальнейшей судьбы Джан Мамада, то в последний раз его видели афганские пограничники, когда он, возвращаясь на родину, перешел границу, опустился на колени и поцеловал землю.
Потом он пошел по крутой улице пограничной деревушки, медленно передвигая босые ноги в синяках и ссадинах. Через плечо у него была перекинута переметная сума, из которой торчала свернутая ослиная шкура.
Сельские ребятишки бежали за ним, смеялись и дергали за ослиный хвост, свесившийся через прореху сумы.
А больше о нем ничего неизвестно.
Нина Гернет и Григорий Ягдфельд
КАТЯ И КРОКОДИЛ
1
Катя Пастушкова шла по бульвару.
Почти не глядя, она хлопала по мячу. Мячик прыгал между Катиной рукой и землей будто на невидимой резинке. Но главное — мяч каждый раз падал только на солнечные пятна и ни разу на тень. А это было очень трудно, потому что ветер шевелил листья и пятна на дорожке двигались.
Это считалось высоким классом «школы мячиков».
— Триста пять, триста шесть, триста семь… — шептала Катя при каждом ударе.
И по этому можно было судить, как много она прошла, как хорошо умела считать и как прекрасно играла в «школу мячиков».
Никто из девочек не мог победить Катю — ни во дворе, ни на их улице. И, победив всех, Катя вышла на другую улицу, где ее еще не знали. У дерева Катя остановилась.
— Через спинку! — строго сказала она себе, но так, чтобы слышали няньки на скамейках. И семь раз поймала мяч через спинку от дерева, и не просто так, а с поворотами.
Конечно, на нее с восхищением смотрели все: и дворник, который поливал дорожки, и старушка на скамейке, и дети, которые возились в песке.
Она пошла дальше, отбивая мяч то правой, то левой рукой.
На Кате было новое синее платье, занятия в школе кончились, в кармане лежали две тянучки, она шла по бульвару, самая ловкая и самая нарядная.
И вдруг какой-то мальчишка (что она ему сделала?) подскочил и поддал ногой Катин мячик.
Мяч взвился, перелетел через улицу, ворвался в стаю воробьев и, ударившись о стенку дома, откатился к каменной тумбе.
— Вот как дам! — крикнула Катя и бросилась к мальчишке.
Но он спрятался за свою бабушку и оттуда показал Кате кулак.
— Трус! — сказала Катя. — Трус, трус, трус! — И отправилась за мячиком.
Она нагнулась за мячом, и…
— Ах!.. — сказала Катя и прижала руки к груди.
Прямо на нее глядел белоснежный кролик.
Его красные глазки уставились на Катю, а рот беспрестанно шевелился, будто кролик шептал ей что- то. А позади этого кролика сидел второй, разостлав по спине длинные уши.
Клетка с кроликами стояла на нижней ступеньке парадной. На второй ступеньке была еще одна клетка. В ней прыгала черная птица с белыми пестринками, с любопытством косясь на Катю.
А на самой верхней ступеньке сидел хмурый мальчик и неподвижно глядел вперед. У него на коленях лежала лиловая коробка из-под ботинок. В крышке, под надписью «Скороход», было прорезано отверстие. Что-то живое тихо скреблось в коробке.
А в ногах у этого странного мальчика стоял длинный ящик, и на нем красной краской было написано «Крокет».
Катя с опаской поглядела на сердитого мальчика. Конечно, лучше всего было бы взять мяч и идти своей дорогой.
Но кролики были так прекрасны!.. И кто еще прячется в коробке «Скороход» и в ящике «Крокет»? Неизвестно. И почему все эти звери стоят прямо на улице? Интересно до невозможности!
Уйти Катя не могла. Она немножко постояла, глядя на мальчика. Тот не шевелился и все так же горестно смотрел перед собой.
Катя на цыпочках подошла к клетке и тихонько тронула пальцем розовый кроличий носик.
— Не тронь! — хрипло сказал мальчик, не поворачивая головы.
— Только погладить… — умоляюще сказала Катя.
— Отстань! — сказал мальчик.
Катя хотела обидеться, но не успела: из отверстия коробки «Скороход» высунулась плоская змеиная головка. Повернулась туда-сюда и скрылась.
— Ах! — сказала Катя. — Ах, какая змейка!
— Сама змея! — хмыкнул мальчик.
И хотя слова были грубые, но голос у мальчика был уже не сердитый. Видимо, Катино восхищение ему понравилось. Он даже приоткрыл коробку, и Катя увидела… черепаху.
Черепаха вытянула змеиную головку и беспомощно царапала лапами картонные стенки, пытаясь выбраться из тесной коробки. Маленький острый хвостик смешно торчал из-под панциря.
— Ой! — воскликнула Катя и потянулась к черепахе. Но споткнулась об ящик, взмахнула руками и села на него.
Мальчик схватил Катю за руку, сдернул с ящика и крикнул:
— Куда падаешь? Жизнь надоела? Уходи откуда пришла!
Но уж теперь Катя и совсем не могла уйти. Оказывается, в ящике от крокета сидело еще что-то, и очень страшное!
Она впилась глазами в ящик, закрытый выдвижной крышкой. Сквозь узенькую щелочку, оставленную для воздуха, рассмотреть что-нибудь было невозможно.
Спросить у мальчика — кто там?
Нет. Во первых, он не ответит, а во-вторых, Катя на него обиделась. Она терпеть не могла, чтобы на
