Мередит думала, что много страдала: после смерти своих родителей, в ту долгую ночь перед появлением Тристана, спасшего ее от ее собственного недомыслия, даже в период обучения, когда ее нетренированное тело восставало против физического напряжения.

Но теперь она поняла, что ничего не знала о настоящей муке. Настоящая мука терзала ее сейчас, когда она сидела за ужином и ожидала неизбежного.

Вернувшись в свою спальню, она написала письмо… ненавистное письмо, приговаривающее Тристана к тому, о чем она не хотела думать. Ее кучер быстро доставит письмо по назначению. Дороги хорошие, светит полная луна, так что ее послание окажется в Лондоне достаточно рано, чтобы Чарли смог прочитать его за завтраком. Ее наставник никогда не терял времени даром, если дело доходило до ареста. Мередит не сомневалась, что он отправится в Кармайкл уже через несколько часов после получения письма.

Она посмотрела на часы, стоявшие в углу столовой. Сколько времени у нее осталосьдо появления Чарли?

Ее взгляд переместился на Тристана, сидящего во главе стола и беседующего с другим джентльменом. Он не подозревал, что скоро наступит конец. Но вид у Тристана был усталый. Измученный. В зеленых глазах не было тех теплоты и света, которые Мередит привыкла видеть, под глазами легли темные круги.

— Лорд Кармайкл, тут некоторые дамы интересуются, куда подевался ваш друг? — спросила одна из женщин, сидевшая поодаль от Мередит.

Спрашивала тучная леди Бланкеншелф, дочь которой, Эстер, два года как начала выезжать. С тех пор ее светлость все время искала партнеров для бриджа.

— Мой друг, миледи? — безучастно спросил Тристан.

— Мистер Девлин. Его не было сегодня, когда мы играли в пэлл- мэлл,[2] и я не вижу его сейчас, — пояснила леди Бланкеншелф.

Мередит широко открыла глаза, оглядывая стол. Она не пошла играть в пэлл-мэлл, потому что не могла больше притворяться, будто с большим удовольствием проводит время, зная, что должно произойти. Она настолько погрузилась в противоречивые мысли, что едва замечала окружающих, включая и Девлина.

И вот расплата. Когда появится Чарли, чтобы забрать Тристана, Мередит не сможет сообщить, куда делся Девлин и даже когда он исчез. Эмоции снова помешали ей хорошо выполнить работу.

Она напряженно вслушивалась, что скажет Тристан. По крайней мере, она хоть что-то узнает.

Его глаза немного оживились. Он, казалось, торжествовал, да, в самом деле. Как если бы выиграл трудный поединок. С Девлином? Если так, в чем заключался выигрыш?

— Мистера Девлина отозвали из Кармайкла по важному делу, — сказал Тристан. — Боюсь, он больше не приедет.

Ужас охватил Мередит. Неужели картину уже обменяли? Нет, это невозможно. Если бы Девлин увез картину, он покинул бы Кармайкл в карете. Ее кучер сообщил бы ей о подозрительном отъезде. Если же Девлин уехал верхом, как и приехал, кучер мог подумать, что он будет отсутствовать недолго.

А Мередит трусливо пряталась и до сих пор не поговорила с Тристаном. Это надо сделать, как только она сможет незаметно покинуть общество.

Лицо леди Бланкеншелф разочарованно вытянулось. Она явно рассматривала Девлина как потенциального жениха для своей дочери. К счастью для нее, она не получила желаемого.

— Так жалко, — вздохнула она и немедленно переключилась на поиски следующей кандидатуры.

— Да. — Тристан покачал вино в бокале. — Жалко.

Мередит насторожилась при этих его словах. Она была совершенно уверена, что картина осталась на месте, так почему Девлин уехал без нее? И почему Тристан так доволен этим? Прошлой ночью он, казалось, жаждал отделаться от полотна. Сеть, которую Тристан сплел, оказалась такой сложной; Мередит не знала, что и думать. Она совсем не понимала причин его поступков. Можно было только надеяться, что когда-нибудь она их узнает и тогда, возможно, обретет спокойствие. Хотя вряд ли это произойдет.

Тристан, казалось, почувствовал ее взгляд и посмотрел в ее направлении. На какой-то миг его глаза загорелись, в них мелькнуло и желание, и разочарование, потом он отвернулся и заговорил с кем-то из гостей.

Ярость бушевала в груди Мередит. Почему он сделал это?

Тристан уверял, что хочет защитить ее, но о какой защите могла идти речь, если он окружил себя предателями? Это не давало Мередит покоя, она едва услышала, как леди Кармайкл, поднявшись со своего места, объявила, что леди могут пройти в южную гостиную, а мужчины — в бильярдную.

Мередит почувствовала облегчение. Она нарочно замешкалась, ожидая, когда выйдут другие дамы.

Когда мимо проходил Тристан, она сделала вид, что занята. Его взгляд обжег ее, но он предпочел сопровождать другую леди. Наконец она осталась одна и поднялась с места.

У Мередит не было желания присоединяться к другим женщинам. В том состоянии, в котором она сейчас находилась, она не смогла бы поддерживать беседу и не была уверена, что сможет скрыть свои чувства. Кроме того, ей нужно было как можно скорее поговорить с кучером.

Она выскользнула в коридор как раз в то время, когда из гостиной, где собрались женщины, вышла леди Кармайкл. Мередит слышала доносившийся из гостиной смех и гул голосов.

— Вот вы где, моя дорогая, — произнесла леди Кармайкл с дружелюбной улыбкой.

Мередит удивилась. Констанс, разумеется, знала, что Мередит отказала Тристану. Она могла ожидать холодной вежливости, но не искренней теплоты.

В какой-то степени Мередит рассчитывала на это. Несмотря на ясное осознание долга, мысль, что она разрушит жизнь семейства Кармайклов, что само имя их будет покрыто позором, не доставляла ей удовольствия. И у нее не хватало мужества смотреть в лицо Констанс с тех пор, когда та застала их с Тристаном в гостиной. При одном воспоминании об этом щеки у Мередит начинали гореть.

— Добрый вечер, — сказала она с ответной улыбкой, которая была слабым отображением улыбки хозяйки.

— Вы не собираетесь присоединиться к нам? — спросила Констанс.

Мередит вздохнула:

— Мне очень жаль, но я снова неважно себя чувствую…

Прежде чем она успела закончить, Констанс жестом остановила ее:

— Не надо извиняться, если вам не хочется присоединяться к общей болтовне, но, может быть, у вас найдется какое-то время для меня, прежде чем вы уедете?

Сердце у Мередит упало.

— Конечно, — только и сказала она.

Констанс указала на дверь ближайшей маленькой гостиной. Пропустив Мередит впереди себя, она затворила дверь. Мередит предусмотрительно огляделась. Леди Кармайкл явно хотела поговорить с ней наедине.

— У вас такое выражение лица, словно вы боитесь, что я съем вас, — засмеялась Констанс. — Уверяю вас, у меня нет такого намерения.

Мередит не могла не улыбнуться, на этот раз искренне:

— Что вы, миледи, нет.

— Думаю, причина вашего беспокойства кроется в том, что вы отказали моему сыну, — продолжала леди Кармайкл, — и вам представляется, что я резко изменю свое к вам отношение. Или вы переживаете из-за сцены, свидетельницей которой я стала вчера днем?

Мередит невольно сделала шаг назад. Она не могла поверить, что леди Кармайкл способна быть такой… прямой!

— Признаюсь, я в совершенном смущении от того, что случилось вчера, — тихо сказала Мередит. И не лгала. Оказаться застигнутой в такой деликатной ситуации она никому бы не пожелала. Особенно если