конец пледа и теснее прижался к жене. Теперь плед прикрывал их обоих, и Киннолл перестал дрожать. От Софи исходило приятное тепло. Собаки придвинулись ближе, негромко ворча во сне. Где-то вдали на холмах закуковала кукушка.

Коннор закрыл глаза, чтобы поспать еще хоть немного, совсем немного. Никогда в жизни ему не было так хорошо. Никогда!

– Сегодня утром я собрала в курятнике больше дюжины яиц! – похвасталась Мэри на следующее утро. – Может, вам это и не покажется странным, но, поверьте мне, девочка, раньше эти три курицы и одного яйца в день не приносили. Я уж было подумала сварить из них суп, если они не начнут зарабатывать себе на пропитание.

– Яйца! Вот и прекрасно, – радостно откликнулась Софи, разглядывая миску. – Что вы с ними будете делать?

– Ха! Уж я найду, что из них состряпать, – усмехнулась Мэри. – Овсяный пудинг! Киннолл его обожает, но у нас вечно не хватает на него яиц. Тут требуется овес и густые сливки, щепотка соли, немного сахара, корица и еще кое-какие специи, но главное – яйца. Коннор будет рад увидеть этот пудинг на столе.

Софи улыбнулась. После тайного ночного приключения тело немного побаливало. Сказывалась ночь, проведенная на холодной жесткой земле. Но Софи не испытывала ни капли сожаления. Что бы ни случилось, она всегда будет вспоминать с восторгом эту восхитительную ночь. Узнав печальные вести о брате, она больше всего хотела остаться одна. Но Киннолл, как всегда, оказался прав, взяв ее с собой на холмы. Пьянящее чувство свободы и любовь Коннора служили ей куда лучшим утешением, чем вечер, проведенный наедине со своими печальными и тревожными мыслями. Минувшей ночью ей так нужны были объятия Коннора!

Но они были нужны ей и сейчас.

– Не сомневаюсь, пудинг выйдет на славу. – Софи с улыбкой взглянула на Мэри. – А как насчет сливок? Коннор говорил, что коровы почти не дают молока.

– О, сливки у нас есть! – радостно встрепенулась Мэри. – Нынче утром Фиона всех нас поразила. Сегодня в Глендуне творятся чудеса! А вы видели, как выросли ваши дивные цветочки? Это просто удивительно. – Миссис Мюррей подошла к буфету, достала овес, соль, сахар и специи и выложила все на стол, где стояла миска с яйцами. – Слышала, вы уже знакомы с нашей Фионой?

– Да, – кивнула Софи. – Похоже, Киннолл очень ее любит.

– А как он ее оберегает, как заботится о ней!

– Он боится, что ее могут украсть в отместку за похищенный им самим скот?

– Никто не осмелится украсть корову у Киннолла. Он хорошо обращается с Фионой. Прежде всего это его любимица, а уж потом дойная корова. Коннор хотел пустить ее на племя, получить приплод, да все неудачно. Думаю, теперь она уже не принесет нам теленка. Да Киннолл тоже потерял надежду. Ио время от времени она перебирается через пролом в стене и удирает на соседнее поле к своему бычку. Это не наш бык, не глендунский, но, видать, чем-то он покорил ее сердце, раз она так к нему стремится.

– Разве это плохо? Вам ведь хочется иметь побольше коров и быков, верно?

– Любому фермеру хочется. Лучше выращивать свой скот, чем воровать чужой. Но Фиона недонашивает телят. Грустно видеть, как она долго ходит такая тяжелая, и раз за разом все зря. А ведь Киннолл делает все возможное, чтобы сохранить малыша. Бедняга, он всякий раз страшно переживает потерю теленка.

Софи задумчиво слушала Мэри.

– Он растит их с любовью.

– Да. Наш лорд предпочитает выращивать коров, а не воровать. А если и ворует, то только с земель Киннолла. Это его собственный скот. О! Мри лепешки, они сейчас сгорят! – Мэри метнулась к печи и принялась доставать овсяные лепешки с помощью широкой деревянной лопатки. – Вы небось привыкли к хорошему пшеничному хлебу? – сочувственно протянула она. – Но у нас тут слишком мало муки. А вот овса хватает с избытком, вот мы им и запасаемся. Временами, когда с едой бывают перебои, только овес и помогает нам продержаться.

– Я очень люблю овсяные лепешки, особенно ваши. – Софи взяла из стопки чистое полотенце и прикрыла горячие лепешки, чтобы сохранить их свежими. – Кажется, я слышала ваше привидение, – призналась она. – Это похоже на музыку, красивую и печальную. Она обычно звучит поздно ночью или перед самым рассветом.

– Ах, это привидение… Вам лучше спросить о нем Киннолла.

– Так он его видел? Коннор мне никогда не говорил.

– Это привидение держит солдат на расстоянии. Они ни за что не полезут на холм, стоит им только услышать зловещую музыку призрака. – Мэри хитро подмигнула и рассмеялась. На мгновение Софи показалось, что она видит улыбку Родерика или Падрига.

– Так в замке действительно водятся привидения?

– Если и так, с овсяным пудингом в доме нашего лорда станет намного веселее. Разбейте-ка яйца в эту миску, дорогуша.

– Хотела бы я, чтобы овсяный пудинг и впрямь принес Кон-нору удачу.

– И я бы этого хотела. В этих развалинах ему живется далеко не так славно, как когда-то. Киннолл прихватил с собой кое-какие вещи, принадлежавшие его семье, но что ему на самом деле нужно, так это обзавестись настоящим домом.

– Он не считает Глендун своим домом?

– Нет, – вздохнула Мэри. – Уж я-то знаю.

Немного позже Софи встретила Родерика, который всегда крутился во дворе, неподалеку от дома. Добрый малый готов был следить за каждым шагом девушки, если бы она ему позволила.

– Пойдемте со мной, – попросила Софи. – Есть работа. Нам понадобятся лопата и грабли.

– Фу, только не это! Неужто снова? – Он смущенно пригладил волосы рукой. – Я думал, мы уже покончили с огородом.

– Ну да, так и есть. Пора начинать расчищать большой сад, – улыбнулась Софи. – И мне нужна ваша помощь.

– Но там настоящие дебри! Их в жизни не расчистишь. Потребуется год, чтобы только выдернуть один плющ.

– Мы справимся быстрее, хотя прежде нам придется извиниться перед садом.

– Извиниться?

– Ну конечно. Если отнестись к нему с уважением, он будет цвести и расти именно так, как нам захочется.

–  Мистрис, – покачал головой Родерик, – вы, видать, слишком долго гуляли по этим развалинам.

Софи весело рассмеялась.

– Принесите еще и косу, если вам не трудно.

– Косу? – Родерик растерянно заморгал. – Я не кошу траву. Падриг охотно берется за такую работу, а не я.

– Тогда попросите Падрига прийти с вами вместе.

– Падриг сейчас на пастбище.

– Так позовите его, когда он вернется. – За разговором Софи незаметно привела Родерика в сад. Подойдя к низкой садовой стене, она приподняла юбки и перелезла через ограду. – Да, нам еще может понадобиться топор и острый кухонный нож. В саду много веток и побегов вьюна, которые придется обрезать.

– Мистрис, это безнадежное дело.

– Вы уже помогли мне спасти огород, – напомнила Софи. – И теперь он чудо как хорош. Вы прирожденный садовник, просто не знаете об этом. – Она одарила Родерика ослепительной улыбкой.

Родерик свирепо кивнул и отправился за лопатой и граблями. Софи ступила на выложенную плитняком извилистую дорожку, едва различимую в траве, и побрела в глубину заброшенного сада. Там когда-то были разбиты клумбы, а сейчас плотным ковром расстилался плющ. С трудом пробравшись сквозь цепляющиеся за платье колючие заросли ежевики, девушка направилась к яблоням, что росли в дальнем конце сада. Там, рядом с рябиновым деревом, жалобно тянувшим вверх голые ветви, теснились кусты смородины и малины. Софи радостно улыбнулась. На непомерно разросшихся и увитых плющом кустах уже показались первые ягоды. Стоит дать кустам немного воздуха, света и простора, как к лету они будут увешаны ягодами.

Софи невольно задумалась. Останется ли она в Глендуне, чтобы это увидеть?

Кусты сирени покрылись цветами. Мелкие и невзрачные кисти источали чудесный аромат. Софи медленно прошла мимо них к розарию.

Когда-то здесь было настоящее царство роз, кустовых и вьющихся, садовых и диких. Они тянулись на многие акры и живописно обвивали стену. Теперь же повсюду торчали лишь голые колючие стебли, слишком длинные, чтобы на них могли появиться цветы. И все же внимательный уход и забота могли бы возродить эти розы к жизни.

«Увижу ли я, как они зацветут?»

Она как раз закончила осмотр сада и вернулась к воротам, когда появился Родерик с лопатой, граблями и мотыгой. Юный горец немного поворчал, но с готовностью бросился помогать Софи расчищать заросли бурьяна, выдергивать плющ, сорную траву и разросшиеся стебли земляники. Выполотые сорняки и срезанные ветки они складывали в кучи, которые Родерик увозил потом на старенькой тачке.

После нескольких часов усердного труда Софи встала и выпрямилась, потирая поясницу. Садовые клумбы стали выглядеть намного аккуратнее. Обозначились цветники, газоны и садовые дорожки, расположенные кругом и составлявшие рисунок старого сада. Земляника и плющ заметно поредели, а розовые кусты и заросли шиповника обрели форму. Неожиданно стали видны садовые скамейки, прежде затянутые плетьми дикого вьюна. Предстояло еще немало работы, но начало было уже положено.

«Это достойная награда за наши старания, – довольно улыбнулась Софи. – Нужно будет вырастить рассаду в ящиках и держать их в башне на окнах, там больше солнца».

Она уже думала о будущих клумбах и семенах, планировала устроить теплицы для растений.

Взглянув на небо, Софи заметила, что солнце уже садится. Она испуганно хлопнула себя по щеке. Ногти ее стали черными, волосы выбились из прически и свисали спутанными прядями, напоминая заросли вьюна, с которыми она так ожесточенно боролась. Все тело