тоном промолвила Рейвен, – может быть, судьба привела вас именно сюда для того, чтобы вы встретили самую замечательную рыжеволосую женщину в мире.

Тор недоверчиво фыркнул.

– Этого просто не может быть. Индейская территория – последнее место, где я стал бы искать мечту своей жизни. Я приехал сюда, чтобы арендовать пастбища кайова или апачей.

– Держу пари, что вы найдете здесь женщину своей мечты, – с улыбкой заметила Рейвен.

Конечно, Тор и Сэмми могут не сойтись характерами, но внешне это будет удивительно красивая пара.

– Ну, хорошо, в жизни все может быть, – сдался Тор, допивая третью бутылку виски, – но я не собираюсь терять сон и покой из-за этого. Хотя, конечно, мне несладко одному. Я люблю своих коров и с удовольствием вожусь с ними, но они не согревают меня по ночам.

Слейт засмеялся.

– Конечно, они не согревают по ночам, но отвлекают тебя от разных мыслей своим мычанием, – заметил он шутливым тоном.

– Кстати, я хотела спросить: вы останетесь в городе, чтобы посмотреть скачки, которые устраивает объездчик Джоунс? – поинтересовалась Рейвен.

– Мне не очень-то хочется играть на руку этому парню, но, вероятно, я все же останусь, если мне удастся договориться об аренде пастбищ.

– Кайова будут принимать участие в скачках, и поэтому мы со Слейтом тоже останемся в городе, – сообщила Рейвен. – Но мы надеемся завершить к этому времени расследование и найти Тайми.

– Вы должны вернуть индейцам эту куклу до начала праздника Пляски солнца, не так ли? – спросил Тор.

– Да, – ответил Слейт. – Но, по всей видимости, мы не успеем это сделать, у нас остается слишком мало времени.

– Может быть, мне стоит остаться здесь, походить по городу, поговорить с людьми, пока все не уладится? Возможно, вам понадобится человек, который мог бы прикрыть вас в случае опасности. Никто не будет знать, что я связан с вами.

– Я вот что хотела добавить, – сказала Рейвен. – Мы подозреваем не только владельцев ранчо. Здесь в округе находится множество людей, которым было бы выгодно, если бы у кайова пропало Тайми. Поэтому если вы услышите что-нибудь, что могло бы сдвинуть наше расследование с мертвой точки, пожалуйста, сообщите нам об этом.

– Хорошо, я постараюсь помочь вам, но, честно говоря, мне кажется, что не стоит так сильно переживать и беспокоиться из-за какой-то куклы.

– Тайми – намного больше, чем кукла, – горячо возразила Рейвен. – Это – религиозный символ, и без него кайова не смогут провести ежегодный праздник Пляски солнца.

– Какая разница, состоится этот праздник или нет? – спросил Тор, пожимая плечами.

– Думаю, это было бы началом конца существования союза племен как единого народа, – печально сказала Рейвен. – И я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь им держаться вместе как можно дольше.

– Но вы не можете требовать от всех остальных, чтобы они поступали так же, как вы, Рейвен, – заявил Тор. – Для многих из нас владеть или не владеть пастбищами означает жить хорошо или умирать от голода. На наш взгляд, эти земли пустуют. Если индейцы не используют их, то это может сделать кто-то другой. Именно поэтому кайова должны согласиться сдавать пастбища в аренду.

– Но это, вероятно, не остановит белых, и они будут стремиться окончательно завладеть пастбищами и землями индейцев, – заметил Слейт.

– Ты прав, – согласился Тор, – но аренда поможет индейцам дольше сохранять земли в своей собственности.

– Все это кажется мне несправедливым, – с горечью сказала Рейвен. – Неужели индейцы должны уступить все, что им принадлежит?

– Они проиграли войну, – напомнил ей Тор, – и им еще повезло, что у них до сих пор не все отобрали. Я не утверждаю, что это справедливо. Я только говорю, что дела обстоят именно таким образом.

– Но надо, чтобы у них хоть что-то осталось из их культурного наследия, – начала спорить с ним Рейвен. – И даже если это будет стоить мне жизни, я все же найду их Тайми.

– Вы мужественная леди, – одобрительно сказал Тор. – Теперь я понимаю, как вам удалось завоевать сердце Слейта. Он никогда не стал бы довольствоваться малым. Вы и меня покорили. Вы правы, кайова надо вернуть хотя бы их проклятую куклу, и я буду помогать вам в вашем расследовании.

– Спасибо, Тор. Я действительно очень признательна вам.

– Чего не сделаешь для близких людей.

– Но я еще не миссис Слейтон...

– Однако скоро станешь ею, – перебил ее Слейт.

– А этого для меня достаточно, чтобы считать вас своей родней, – заметил Тор улыбаясь.

– Ты всегда приходил на выручку Слейтонам, Тор, – сказал Слейт, – и мы чертовски рады, что ты вновь готов прикрыть нас. А теперь, думаю, нам пора расходиться.

– Идите первыми. А я допью эту бутылку и тоже отправлюсь в свой номер. Как только у меня будут для вас новости, я свяжусь с вами.

– Хорошо, – сказал Слейт, вставая. – Мы тоже будем держать тебя в курсе событий.

– Еще раз большое спасибо, – поблагодарила Рейвен великана и, когда они уже отошли от столика, сказала, обращаясь к Слейту: – В конце концов, я полюбила Тора Гуннарсона.

– Я не сомневался, что так оно и произойдет, как только ты поближе узнаешь его. Он отличный парень.

Поздно вечером Рейвен и Слейт отправились на конную прогулку. Белый Ветер и Черная Плясунья неслись галопом по прерии, серебрившейся в лунном свете. Воздух был напоен ароматами трав и полевых цветов. Бивший в лицо ветер растрепал волосы Рейвен, и теперь они золотистой волной падали ей на плечи. Увидев это, Слейт восхищенно улыбнулся.

Когда их лошади, наконец, перешли на медленный шаг, он взял руку Рейвен и на мгновение крепко сжал ее.

– Мы правильно сделали, что уехали из города, правда? – спросил он.

– Да. Мне хотелось остаться с тобой наедине. А это никак не получалось.

– Но сейчас мы вдвоем, и до рассвета у нас еще много времени. Я мечтаю заняться с тобой любовью.

– О, Слейт, я обожаю тебя.

Черная Плясунья подошла вплотную к Белому Ветру, и Слейт, наклонившись, поцеловал Рейвен. Поцелуй разжег в них пламя страсти, и Рейвен стала нежно поглаживать Слейта по щеке. Повернув голову, он припал губами к ее ладони.

– Вот как сильно я люблю тебя, – промолвил он.

Она улыбнулась, пристально глядя в его серо-синие глаза и чувствуя, как ее сердце наполняется радостью.

Где-то в отдалении слышался вой койота, но Рейвен уже научилась не бояться звуков, привычных в прерии. Она наслаждалась музыкой природы, которая была составной частью земли ее предков и ее новой жизни. Она была счастлива, что осталась, наконец, наедине со Слейтом. Прошлое уже состоялось, а будущее было далеко впереди. Сейчас главным являлось настоящее, и этим настоящим был для нее Слейт... только Слейт.

Она не знала, куда они ехали, и не заботилась об этом. Рейвен помнила только, что за спиной остались Медисин-Лодж и Форт-Силл. И она решила оставить также позади все свои заботы, тревоги и сомнения. Рейвен чувствовала себя свободной. Хотя бы на время.

Когда со всех сторон их окружил океан трав, Слейт остановил свою лошадь и взглянул на Рейвен.

– Знаешь, если мы расстелем здесь одеяло и ляжем на него, то нас никто не сможет увидеть в такой высокой траве.

Рейвен улыбнулась.

– Ни один всадник не сможет незаметно подкрасться к нам, потому что мы сразу же услышим стук конских копыт.

– И даже если здесь кто-нибудь есть поблизости, он наверняка уже уснул, правда?

– Конечно.

Слейт спрыгнул на землю, а затем помог Рейвен спешиться.

– Как ты думаешь, мамаша Райт сильно рассердится, узнав, что мы взяли с собой ее стеганое одеяло и простыню? А я к тому же еще захватила немного еды из кухни? – спросила Рейвен.

– Мы можем сказать ей, что ночью нам ужасно захотелось есть, и мы спускались в кухню. А о постельных принадлежностях она ничего не узнает. Я, во всяком случае, ей ничего не скажу.

– Я тоже, – сказала Рейвен и засмеялась. – Она с ума сошла бы, если бы узнала, что мы делали с ее одеялом и простыней.

– Честно говоря, я в этом не уверен. Если правда то, что рассказала нам мамаша Пропер, то на мамашу Райт наш проступок вообще не произведет никакого впечатления.

– Думаю, ты прав. – Рейвен снова засмеялась. – Но давай начнем наш пикник, я умираю от голода.

– Держу пари, через некоторое время ты еще больше захочешь есть.

– От свежего воздуха и физических упражнений?

– От физических упражнений прежде всего.

Он чмокнул ее в нос, а потом, повернувшись к Черной Плясунье, снял со спины лошади стеганое одеяло. Вскоре они раскинули его на траве, накрыли простыней, и Рейвен постелила сверху большую клетчатую сине-белую салфетку. Затем выложила на нее из седельной сумки желтый сыр, буханку хлеба, холодного жареного цыпленка и пирожки. Слейт откупорил бутылку вина.

Луна бросала серебристый свет на Рейвен и Слейта. Неподалеку мирно паслись их кони. Прохладный ветерок, овевая их, играл с волосами, до их слуха доносились голоса койотов, сов и мелких ночных животных, живущих в прерии. Сидя на стеганом одеяле, они ощущали себя единственными оставшимися в живых человеческими существами в этом море волнуемых ветром трав.

– Не знаю, следует ли мне наливать тебе вина, Рейвен, – смеясь, сказал Слейт. – Оно может ударить тебе в голову, и ты, чего доброго, бросишься с голыми руками на медведя.

– Зная, что ты рядом, я могу сразиться с кем угодно.

Он нежно поцеловал ее в губы.

– Порой я чувствую, что совершенно не нужен тебе.

– Слейт! Как ты можешь такое говорить?

– Ты не из тех женщин, которые цепляются, словно виноградная лоза, и, думаю, сама без моей помощи раскрыла бы преступления на железной дороге