это заманчиво. Выбираем природу. Как, Таня? Согласна?

– Вполне. Можно у нас во дворе. Там и речка рядом. Будем купаться при луне. Сегодня же Иван Купала.

– Ах! Не травите душу бедной горожанке! – взмахнула рукой Инна, «нечаянно» касаясь бицепсов Виталия.

Пока Виталий ездил за свининой к другу, освежевавшему накануне борова, женщины разожгли мангал, принарядились, сделали «боевую раскраску» на лицах, кокетливые прически. Татьяна предупредила Андрея о вечеринке, и он обещал прийти пораньше. Виталий привез мясо, свежие овощи, вино и водку. Татьяна взялась мариновать мясо, а Инна с Виталием накрывали на стол, делали салаты, резали хлеб. К приходу Андрея шашлыки наполовину зажарились. Пока он ходил в баню, а шашлык дожаривался, Виталий развлекал женщин песнями под гитару. Оказывается, Татьяна и не знала, как он прекрасно играет и поет. Сердце Инны было покорено окончательно и бесповоротно. Уже в темноте, при свете свечи, сели за стол. Виталий был в ударе. Он шутил со свойственной ему грубоватой манерой сельского парня, но за внешней простоватостью угадывались незаурядный ум и природная хитринка. Он пустил в ход все свое мужское обаяние. Татьяна даже в глубине души чуть-чуть ревновала его к Инне. Ведь он старался сейчас не ради нее, а ради подруги. Андрей тоже в грязь лицом не ударил. Он смешил женщин анекдотами, байками из студенческой жизни, всевозможными подколами и шутками, на которые был мастер. А ночью пошли на речку. Разошедшаяся не в меру Инна предложила купаться в «костюмах прародителей, то бишь Адама и Евы», но мужчины, к их чести, не опьяневшие так сильно, как женщины, отказались от этой идеи. Тем не менее купание доставило всем ни с чем не сравнимую радость. Особенно Инне. Вода, нагревшись за день, была теплой и душистой. Виталий держал на руках Инну, которой непременно захотелось научиться плаванию на спине. А Татьяна с Андреем поплыли на середину, и Андрей, ныряя, пугал Татьяну русалками и водяными, хватал ее то за руку, то за ногу. Она ругалась, а он заглушал ее возмущенные крики поцелуями, и опять наступали мир и согласие.

Они первыми ушли в дом, оставив «учителя» с «ученицей» продолжать уроки плавания. Татьяна, уставшая до полного изнеможения, уснула сразу. Едва переодевшись из мокрого купальника в тонкую ночнушку, она плюхнулась на кровать ничком, пробормотала что-то нечленораздельное и моментально уснула.

Андрей слегка обиделся на такое невнимание со стороны подруги, но и он устал не меньше, ведь позади был не только праздник, но и тяжелый рабочий день. Он осторожно убрал ее прядь, упавшую ей на лицо, убедился, что она крепко спит, и вскоре сам спал сном праведника.

Татьяна проснулась от того, что кто-то дергал ее за плечо.

– Танька, кончай дрыхнуть! – услышала она свистящий шепот Инны. – Пойдем покурим, а? Заодно потрепемся. Мне скоро уезжать!

Татьяна с трудом встала и пошла, пошатываясь, за Инной на кухню.

– Ничего, что я тебя из объятий любви вытащила? – хихикала Инна.

– Отстань, – сонно щурясь и позевывая, ответила Татьяна, усаживаясь на табурет.

– Ой, Танька, я влюбилась!

– Ты с ума сошла, он ведь женат.

– Да хоть трижды, мне плевать! А знаешь, за что я его полюбила?

– Ну?

– Боже, как он целуется! За одно это я бы пошла за ним хоть на дно...

– Огневки?

– Океана! Причем космического.

– А там есть дно?

– Ой, какой у него...

– Заткнись.

– Ты это о чем?

– А ты? Они посмотрели друг на дружку и расхохотались.

– Тише! – прикрикнула на подругу Татьяна. – Андрея разбудим.

– Я хотела сказать, какой у него голос! Как он пел «Ты меня не любишь, не жалеешь...»! Я впервые слышу песню на эти есенинские стихи.

– Я завидую тебе, Инка. Знаешь, почему? Ты можешь полюбить мужчину только за одни сладкие поцелуи. Я так не могу.

– У меня подсознательное превалирует в делах любви, а ты, наверное, в момент оргазма думаешь, чем крышу в музее крыть.

– Ну уж не загибай.

– Ой, жрать охота!

– Только ведь из-за стола, обжора!

– Ага, «только». Четыре часа прошло.

– Вот мясо в тарелке, лопай!

– А ведь я его приревновала, – откусывая приличный кусок шашлыка, проворчала Инна.

– К жене?

– К тебе, разлучница хренова!

– Вот еще!

– Знаешь, что он мне сказал? «Я Таню почти всю жизнь во сне вижу. Недавно только перестал».

– Знакомые слова. Меня почему-то мужики только во сне любят.

– Как это?

– А! Не бери в голову.

– Давай выпьем?

– Ой, Инка, я уже не могу, а ты пей. Давай налью. Татьяна вылила в кружку остатки вина, подала подруге.

– Он за мной заедет в семь утра, отвезет на станцию.

– Поживи еще. Зачем такая спешка?

– Ну да! Сама знаешь, нашего брата, как волка, ноги кормят. Сегодня здесь, завтра там. Иначе газеты не будет.

– Ты вот что, перед тем как статью печатать, отдай на анализ вот это. Погоди, я сейчас.

Татьяна сбегала в комнату, принесла взятые на заводе образцы исходных материалов, а также копии документов из лаборатории.

– Этот завод систематически вывозит отходы и мусор за Огневку. Надо посмотреть, есть ли в их продукции тяжелые металлы и прочее. Я сама-то в химии ни бум-бум. Отнеси это Розе Ивановне в облСЭС. Она меня хорошо знает. Поняла? Скажи, срочно надо. Она все сделает.

– Ладно. Ох, и скуку ты на меня навела, подруга! Я ей о любви толкую, а она про говно всякое...

– Инна, это очень серьезно, понимаешь? Вот мы сейчас в речке плавали, резвились, как дети малые. А скоро придет день, когда к ней и подойти близко нельзя будет. Дошло до тебя, жрица любви?

– Угу. Ладно, пойду посплю немного. Уже светает, мать его. А! Ничего. В поезде досплю.

В полседьмого приехал Виталий. Они вчетвером выпили по чашке крепкого кофе, покурили, поболтали о пустяках. Виталий с Инной переглядывались нежно и грустно. «Видать, зацепила Инка братово сердечко», – улыбнулась про себя Татьяна и удивилась, что в этот раз укола ревности не испытала. Наоборот, ей приятно было смотреть на влюбленных. Почему-то ей пришла на ум такая фраза: «Я его отпустила».

Вышли за ворота, присели на скамейку перед дорогой, потом начали прощаться.

– Голова болит. Опять мигрень, чтоб ей пусто было! – пожаловалась Инна.

– Один мужик приходит в больницу, – вспомнил Андрей анекдот. – Спрашивает: «Доктор, у меня мигрень?» А тот ему: «Мигрень – это аристократическая болезнь. А у вас просто жбан раскалывается».

Все дружно рассмеялись. Инна села в машину рядом с Виталием, махнула из окна ладошкой, и «нексия» плавно отвалила от кармашевских ворот.

– Ну я пошел, – сказал Андрей, посмотрев на грустную Татьяну. – Чего нос повесила? Еще увидитесь с ней. В одном городе живем.

– Я всегда грущу при расставаниях. Не люблю их.