На следующее утро они с Дашей встали по обыкновению в девять утра, когда Андрея давно и след простыл. Позавтракали и стали собираться на берег Огневки. Там их должен ждать Андрей, чтобы продолжить этюд с Даши. Они завернули в фольгу вчерашние блины, сделали несколько бутербродов с домашней бужениной и малосольными огурцами, заварили в термосе чай. Пошли не по улице, а берегом реки. Всю дорогу Даша бегала по лугу, рвала цветы. Так, с пышным букетом, и явились перед Андреем, который лежал прямо на траве, закинув руки за голову и покусывая травинку.

– Папа! Посмотри, какой букет! Это тебе.

– Спасибо. Не ожидал такого подарка. Вот с ним я тебя и напишу. Садись сюда. Вот так. Букет слишком тяжел для тебя. Давай-ка половину уберем.

– Дайте мне эту половину, я попробую венок сплести. Когда-то у меня неплохо получалось, – сказала Татьяна, устраиваясь в тени ивы на покрывало.

Они молчали, занятые каждый своим делом. Андрей быстро и энергично писал, Татьяна плела венок, бросая время от времени взгляды то на Дашу, то на Андрея, а Даша сидела на складном стульчике и наблюдала за шмелем, устроившимся на ее букет в поисках сладкого нектара. В сумке у Татьяны зазвучала мелодия шопеновского вальса. Она отложила венок, вынула трубку телефона, нажала кнопку:

– Алло! Слушаю.

– Таня! – раздался возбужденный голос Виталия. – Я узнал, чьи это машины. Поняла?

– Да, да! И чьи же?

– Один «зилок» Плужникова, другой – муниципального коммунального хозяйства.

– Кто там главный?

– Фильчиков.

– Хорошо. Что еще собираешься предпринять?

– Еще подежурим с ребятами, половим «рыбку». Документы кое-какие уже есть, но, как говорится, все шито-крыто. Бумажками они свою задницу, извиняюсь, прикрыть успели.

– Ладно. Спасибо за информацию. Увидимся.

Татьяна отключила телефон, задумчиво посмотрела на речную гладь, искрящуюся многочисленными бликами под июльским солнцем, затем решительно встала.

– Андрей, мне надо сходить кое-куда.

– А? Сходить? Так здесь можно, в кустики, – не понял Андрей, слишком увлеченный своим этюдом.

– Нет, мне в администрацию надо, к Симакову. Вернусь не раньше чем через час. Вы тут без меня чаю попейте. Ладно? Продукты на солнце не оставляйте. Даша, слышишь?

– Угу.

– Ну, я пошла! Не скучайте!

– Анатолий Григорьевич! Наша комиссия по экологии уже кое-что сделала, – начала Татьяна, усаживаясь напротив Симакова.

Тот всячески избегал ее взгляда, перебирая без надобности какие-то бумаги на своем столе, вынимая из пластмассового стакана то ручку, то карандаш.

– Машины с мусором продолжают ездить за Огневку. Как будто и не было у нас острых дебатов на эту тему.

– Установили, чьи это машины? – сухо спросил Симаков, по-прежнему не глядя на Татьяну.

– Да. Плужникова и Фильчикова.

– Кхм! – закашлялся Симаков и привычно полез за платком.

– Анатолий Григорьевич, я пришла не просто сообщить об установленных фактах. Мне нужно добиться от вас вразумительного ответа на один вопрос. Какова ваша личная позиция в этом деле?

– В каком?

– Хм. Вы прикидываетесь простаком. Это очевидно. Вот только по какой причине? Пока еще не понятно. Но я постараюсь это выяснить в самое ближайшее время. И думаю, в этот раз у прокуратуры будет достаточно оснований, чтобы не прекращать уголовное дело. Прощайте!

Войдя в здание узла связи, Татьяна попросила телефонистку соединить ее с городом. Она назвала номер своей университетской подруги, работающей главным редактором одной из крупных газет.

– Инна? Здравствуй, дорогая! Не узнала? – начала разговор Татьяна, уединившись в одной из двух имеющихся в зале кабинок.

– Танюха?! – зазвенел все такой же молодой и задорный голос подруги. – Куда ты пропала? Мы тут собирались на юбилей факультета. Были почти все, кроме тебя и Ольги Строковой. Она сейчас в Египте, работает пресс-секретарем в нашем представительстве. А Сонька Гуркина, представляешь, проректор нашего универа. Я...

– Погоди, Инка! Не тарахти. Я тебя знаю. Пока все новости не выложишь, не успокоишься. Я по междугородке звоню, причем по важному делу.

– О! Узнаю Кармашеву. Деловая, спасу нет! Ладно, выкладывай. Потом потрепемся, если время останется.

– Инна, мне срочно нужна твоя помощь. Не могла бы ты прислать своего корреспондента в Кармаши? Здесь есть горячий материал для громкого фельетона.

– А почему бы тебе самой...

– Я не могу.

– Понятно, положение не позволяет...

– Да не в этом дело! Потом все объясню, не по телефону. Кстати, продиктуй твой сотовый. Ага. Записываю. Так. Ладно. Вечером перезвоню и объясню все толком. Но ты уже сейчас подумай, кого командировать в Кармаши. Хорошо? Ну пока. Целую прямо в твой курносый пятачок! Пока!

Татьяна нашла своих возле флигеля отца Алексея.

– Тетя Таня, смотрите, они плавают! Даша стояла возле табурета с эмалированным тазом, в котором плавали живые караси.

– Вот решили не губить живые души, – улыбнулся батюшка. – Остальные-то не выжили, пришлось их зажарить, а эти два плавают себе.

– Мы их обратно в речку отнесем, правда же, папа?

– Правда. Ну как сходила? – спросил Андрей, с легким прищуром глядя на Татьяну.

– Нормально. Симакова пора за жабры брать.

– Давно пора. Но боюсь, снова выскользнет.

– Ничего. Рано или поздно он начнет суетиться, чтобы спасти свою шкуру, а значит, начнет делать всякого рода промахи и ошибки. На них мы его и поймаем. Конечно, за взятки его будет трудно привлечь, но хватит и косвенных улик.

– Да, Татьяна Михайловна, крепко вы взялись за наших чиновников. Чую, не отвертеться им в этот раз, – серьезно сказал отец Алексей.

– Это во мне журналист проснулся, – пояснила Татьяна свое рвение в расследовании запутанного дела со свалкой. – Когда-то я преуспела в написании злых фельетонов. Все они, так или иначе, были связаны с