становятся практически полновластными хозяевами миграционных путей ценных пород рыб – кеты, калуги, осетровых нерестилищ. И если вначале китайцы добывали живой товар сами, то сейчас на них работает местное население, русские, правда, русские тут тоже косоглазые, – китайские ОПГ нанимают их для обработки арендуемых сельхозугодий. Короче, китайские «мигранты», вместо того чтобы восполнять наши трудовые ресурсы, как тут мечтали некоторые романтичные политики, нещадно эксплуатируют российское население. Мафия никогда не становится трудовым ресурсом.
– Ладно, понял, – сказал Роман. – Понял. Ночуем здесь, утром летим?
Вечером в летной гостинице опять пили. Обстановка прифронтового города приятно щекотала нервы.
– Нравится? – спросил Василий.
– Да. Дома у меня было чувство, будто в жилах болотная жижа. А тут ощущаю прилив сил.
– Беспредел всегда волнует. Голову не теряй. Ты слишком молодой, таким башку быстро сносит. А то до тридцати не доживешь.
– А что в тридцать?
– Будет капитал. Миллионов под сто юаней. Будет жена. Дети. Станешь капиталистом. Купишь пятизвездную гостиницу на берегу Желтого моря. Заведешь китаянку для массажа. Не всю-таки жизнь в бандитах служить.
Утром летчик загрузил в jet Ромины пожитки, клетчатую сумку с баксами и рюкзак. Самолетик заправили, погоняли двигатель, проверили, все ли цело, и, перекрестясь, взлетели.
Действительно, на подлете к Задурийску пилот показал пальцем вниз: тот мост через речку Задурийку, который стоял недостроенным все годы, что Роман был курсантом, китайцы достроили, и по нему в обоих направлениях сплошным потоком шла техника, люди с тележками и просто пешком. Мост был ненадежный для такого грузового потока, это Роман видел.
Когда приземлились, Роман первым делом увидел Челюсть.
– Третий день встречаю, – сказал Челюсть, когда обнялись.
– Знатно. Челюсть на крыше – мир на земле, – вспомнил Роман, и оба они заржали.
– Твой jet? – спросил Челюсть.
– Девчонка одна подарила. На память. Покатаемся.
– Ну, поехали к Петру.
На хутор к Петру Рома попал опять же к вечеру. Затопили баню. Хутор был военным лагерем. На большом поле стояли танки, БМП. На небольшом взлетном поле – пара вертолетов. Маленький бандитский лагерь.
– Ну, здравствуй, брат, спасибо, что откликнулся, – сказал Петр, обнимая Рому.
– Не откликнешься у тебя. Эх, зачем ты меня, Петька, из тюрьмы выкупил? Сидел бы я сейчас спокойно в лагере, отдыхал бы… А теперь я тебе на всю жизнь обязан.
– Не мне, а Ксении. Она за тебя свою жизнь заложила.
– Так может, мне на ней жениться?
– С ума сошел? Кому такой муж нужен, как ты? Муж должен быть крестьянин. Солидный человек. Даже не пытайся морочить ей голову – убью. В общем, Рома, дело такое. Вот план операции. Шаман – руководит. Вы с Тихомировым должны заложить взрывчатку в опоры моста. Так, чтобы чуток подорвала. Мост непрочный, китайцы строили. Он рухнет, не выдержит. Когда рухнет, – все окажутся в ловушке. Проведем селекцию – кого оставить на воле, кого – в резервацию. Когда разберемся с территорией, распределим бизнеса, установим жесткий военный режим, тогда возведем новый мост. На ночь будем его перекрывать. И наши танки, Рома, пойдут по нему в обратную сторону.
5. Послесловие
В Городе Дворцов снова наступала весна. Как всегда, промозглая и сырая.
Сципион трудолюбиво налаживал в Чайна-тауне привычный бизнес. Завозил рабсилу черт знает откуда, метил ее, держал в повиновении. Разве что бизнес на человеческих органах возобновлять побрезговал.
В Чайна-тауне Сципион был безраздельный хозяин. Юлия никогда не говорила Сципиону про найденные в картине сертификаты, указывающие на то, что ее семья является собственницей земли, на которой стоит Чайна-таун.
В финале операции Сципиона по взятию ЧТ был предусмотрен триумфальный приезд Юлиного отца из Парижа. Сценарий его торжественной встречи в аэропорту Чайна-тауна уже создавался пиарщиками Агентства. Торжественно и со слезами лучшие люди Города Дворцов встречали на аэродроме Чайна-тауна отца русской демократии. Приезд его должен был ознаменовать новый виток демократии. Из пригорода должны были привезти Юлиана Семеновича и его жену Витолину. Плач демократов от счастья и восстановление памятника отцу Юлии должны были завершать церемонию.
Отец должен был снова стать мэром, только уже не Города Дворцов, а Чайна-тауна.
Юлиной матери очень не нравился новый Юлин друг Федя. Несколько раз мать пыталась поговорить с Юлией на эту тему. Она набирала в грудь воздуха, делала серьезное лицо и натыкалась на холодный взгляд Юлиных глаз.
– Послушай, Юля, – однажды сказала мать. – В жизни женщины настоящий мужик попадается только раз. Зачем ты отпустила от себя Романа?
– Заткнись, – коротко остановила Юлия. – Он сам сбежал. Мне под колеса бросаться?
– Собирай свои манатки и хоть тушкой, хоть чучелом лети за ним, – сказала мать. – Я за твоим отцом пласталась, несмотря ни на что. Так надо.
– И не подумаю! – сказал Юля.
– Дура, – сказала мать.
Однажды Юлия изловила в коридоре телевидения психолога Свету, которая явно избегала встречаться с Юлией лоб в лоб, и прямо ее спросила, что же было во второй чаше, по которой Света отказалась гадать.
Света сказала, глядя в сторону:
– Да я уже не помню, сколько же лет прошло!
Тогда Юлия достала чашку из своей изящной фирменной сумочки и протянула Свете:
– Гадай!
Света мельком взглянула в содержимое чашки и произнесла:
– Здесь видно, что ты никогда не была и не будешь стриптизершей, что любовь свою ты снова упустишь и что главным в жизни для тебя всегда будут деньги.
Юлия в гневе бросила чашку на кафельный пол. Осколки этой чашки с засохшими следами кофе чертыхаясь собирала покорная уборщица.
Китаянка Ли открыла сеть массажных салонов и стала уважаемой дамой. У нее богатая и знатная клиентура. Ее муж Дун Дешин после назначения отца Юлии мэром ЧТ стал работать у него советником.
Сципион хворает, он считает, что Ливеншталь его отравил.
А недавно дошли сведения, что где-то в Европе на соревнованиях инвалидов по картингу победил русский бизнесмен господин Ливеншталь…
Примечания
1
У. Шекспир. «Ромео и Джульетта» (примеч. авт.).
2
Киса – взрывное устройство (
