Я взял пять пакетов, на случай если Чанью вновь потянет на лапшу, направился к ближайшей кассе и тут заметил знакомый профиль. Это, конечно, была не она, и вообще женщина стояла ко мне спиной, поэтому могла оказаться кем угодно, но что-то мне показалось знакомым в ее движениях… Помнишь песню «Битлов», фаранг: «Меня влечет к ней то, как она двигается»?

Мои руки моментально покрылись мурашками, по спине пробежал холодок. Я не рискнул заходить с другой стороны и рассматривать ее, пока она разглядывала пакетик с чили, и сказал себе, что уже поздно, я устал, вот отдохну и утром почувствую себя значительно лучше.

Гордый собой, что не пошел на поводу у предрассудков, я направился к кассе, выложил пять пакетиков лапши и, достав бумажник, почувствовал, что девушка встала за мной. Почему я не захотел на нее взглянуть? Почему как ненормальный вперился в пакетик с чили, который она собиралась купить? И почему дрожала моя рука, когда я протягивал кассирше бумажку в пятьсот бат?

Она решила, что я из тех опасных типов, которые заглядывают в магазин среди ночи. Я хотел, чтобы кассирша поспешила со сдачей, и, когда схватил деньги, неосторожно столкнул один из пакетиков с лапшой на пол. Теперь он лежал между нами — мной и стоящей за мной покупательницей. И она, и кассирша ждали, когда я подниму лапшу. Какой же я джентльмен, если рассчитываю, что дама подаст мне оброненную мною вещь? Мы все еще придерживаемся старомодных взглядов.

Когда я наклонялся, мне удалось отвернуться, но во время фазы разгибания эта стратегия не сработала. Передо мной до мельчайших черточек оказалось лицо Дамронг — в этом не было ни малейшего сомнения. Даже знакомая торжествующая улыбка играла на ее губах.

— Добрый вечер, детектив. — Изображая скромницу, она потупила взор.

Я что-то невнятно ответил, не стал дожидаться, когда кассирша подаст мне пакет, прижал лапшу к груди и бросился к выходу. Но, оказавшись на улице, не сумел побороть желания подождать на другой стороне, пока она выйдет из магазина. Прошло двадцать минут, но ее не было. Ничего не поделаешь: согласно правилам обращения с призраками требовалось вернуться в супермаркет. Там ее тоже не оказалось. А когда я спросил у кассирши, куда подевалась женщина с пакетиком чили, та ответила недоуменным взглядом.

Я сижу за столом и жду Лека, который, лавируя между столами, направляется ко мне. У него в руке пакет с холодным апельсиновым чаем цвета, который у меня ассоциируется с Чернобылем. Пакет перевязан эластичной лентой, из него торчит соломинка, и Лек на ходу то и дело потягивает через нее жидкость. Я с одобрением замечаю, что он выбирает путь в стороне от стола констебля Гасорна, который на него запал. Даже не то что запал — личная электронная почта Гасорна моему помощнику, пусть даже очень красноречивая, свидетельствует о том, что речь идет не просто о духовной связи, а о чем-то гораздо более существенном.

Есть теория, некоторым кажущаяся пугающей, поскольку подкреплена статистическими данными, о количестве молодых тайцев, решивших поменять пол. Объясню в двух словах. Прежняя система, в рамках которой тайский мужчина был вынужден заботиться обо всем, а его жена проживала за его счет на более радушной по отношению к человеку планете, дает трещину. Констебль Гасорн один из тех, кто склоняется к мысли, что свою судьбу надо брать в свои руки — найти спонсора, и пусть этот придурок, раз у него не тонка кишка, сражается с превратностями рынка. Но он еще не принял окончательного решения, и я строго наказал Леку не разговаривать с ним и не отвечать на его электронные послания. Лека здесь держат только потому, что ему покровительствую я, а мне покровительствует Викорн. Но если полковнику покажется, что благодаря нам в участке распространяется злостная мода, он быстро вывесит нас на солнышко.

В свободное от работы время Лек приобрел привычку покачивать бедрами на манер Мэрилин Монро, но в участке следит за походкой. Я заметил, что он все-таки не выдержал и покосился в сторону сидящего в противоположном конце зала Гасорна. Чем дольше мой помощник принимал эстрогенный гормон, тем более падким становился на пустую лесть. Но с другой стороны, он стал гораздо лучше сопротивляться нашему времени. Сумел пройти горнило испытания и понял, что даже в Таиланде в представлении общества он ненормальный. Лек закалился внутри, и, глядя ему в глаза, негодяи немедля тушуются. Так что в каком-то смысле изменение пола способствовало его карьере, хотя он никогда не поднимется выше скромного констебля.

Подойдя к моему столу, помощник вынул изо рта соломинку ровно настолько, чтобы поклониться, а соломинка волшебным образом скрылась между его сложенными ладонями. Я сказал, что хочу знать, где в момент смерти работала Дамронг, и протянул ему фотографию. Последний снимок жертвы. Я сделал его сам, а как вычленить кадр из видео, показала мне на своем компьютере Кимберли. Изображенному на фотографии лицу оставалось жить три минуты.

Лек покажет снимок в барах — сначала на Сой-Ковбой, затем попытает счастье на Нана и в Пат- Понге. Если результат будет нулевым, придется копать глубже — не исключено, обратиться в «службу сопровождения»,[12] где, по моим подсчетам, трудятся двадцать процентов женщин, продающих в Бангкоке свое тело. В общем, нам предстояло найти иголку в стоге сена. Хотя, с другой стороны, Дамронг была особенной — запоминалась людям. Мне, например. Я помнил ее очень хорошо. И не сомневался, что найдутся другие мужчины, способные помочь мне в расследовании. Я подумывал, не сэкономить ли время и не побегать ли самому, когда меня вызвал полковник Викорн.

Поднимаясь по лестнице, я мысленно формулировал суть дела об убийстве Дамронг, на случай если мой начальник все-таки им заинтересуется.

Прямо за спиной Викорна висел огромный антикоррупционный плакат, справа — поменьше, над головой — портрет его величества короля со всеми регалиями. Я сел напротив и начал доклад. Пока я говорил, полковник хранил на лице маску терпения. Но это продолжалось недолго. Когда я упомянул о высокотехнологичном фотографическом оборудовании, которое Бейкер хранил в своей грязной съемной каморке, и украденном мною ноутбуке, он решил, что мою речь пора прервать.

— Следовательно, это он. Ты раскрыл дело меньше чем за день. Неудивительно, что ты считаешься у нас лучшим детективом.

— Но на момент убийства его не было в Таиланде, и я пока не знаю, что у него в компьютере.

Викорн благосклонно улыбнулся и погрозил пальцем.

— Не надо портить отлично выполненную работу чрезмерным перфекционизмом. Разумеется, это дело рук Бейкера. Он ее знал, был на ней женат, служил ей сутенером, продавал ее порно. Пора предъявлять обвинение. Предложи ему сделку в обмен на чистосердечное признание. Мне, пожалуй, удастся устроить так, чтобы ему смягчили приговор и вместо смертной казни присудили восемь лет тюрьмы. Но только в том случае, если он назовет сообщников. А если начнет упрямиться, скопируй видео с убийством на его ноутбук. И дело в шляпе.

— Ноутбук укажет дату, когда скопировано изображение.

— А ты не позволяй защите совать в него нос.

— Предположим, это сделал не он.

— В таком случае ты засадишь невиновного. Как считаешь, насколько это вероятно?

Я не хотел спорить. Викорн понимал, что я неудовлетворен и буду упорно изводить себя работой,