– покровительницы всадников, обещанный им, когда он был еще претором в Испании, старался всех перещеголять, – чтобы в Риме не было более роскошного и обширного храма, чем воздвигаемый им. Цензор не нашел ничего лучше, чем отправиться в Бруттий и наполовину снять крышу с храма Юноны (Геры) Лацинийской… Знаменитый храм находился на юге Италии, на мысе Лацинии. По сути дела, прямо на глазах союзников нагло ограбили их святыню! Плиты уложили на корабль, отвезли в Рим, стали переносить к храму Фортуны. Это вопиющее святотатство еще более усугублялось тем обстоятельством, что цензор как раз и предназначен для надзора за «чистотою нравов». По обычаю предков им поручали охрану, ремонт храмов. Тут же вместо охраны налицо был акт вандализма. Правда, в сенате поднялся ропот. Флакка отругали, указав, что нельзя украшать храмы одних богов вещами, награбленными из других храмов. Плиты отправили обратно, но водрузить их на прежнее место так и не смогли.
Гордую Македонию разорвали на четыре маленьких страны подобно тому, как натовские хищники разодрали поверженную и униженную Югославию… Рим не только распустил македонскую армию, но и ограничил торговые отношения между республиками, запретил эксплуатацию золотых и серебряных рудников, и даже пресекал брачные связи между отдельными ее частями. Так же поступал Рим со всеми своими противниками, которых ему удалось сокрушить. «Древний Карфаген был стерт с лица земли, и мы почти ничего не знаем о сокровищах его науки, искусства и литературы, все они превратились в пепел. Другим преступлением было нанесение удара Элладе, источнику науки, искусства, демократии, вдохновительнице Рима во всех областях духовной жизни. Римляне заняли Коринф, убили мужчин, продали женщин и детей, уничтожили огромное количество сокровищ искусства. Полибий был свидетелем того, как римляне варварски превращали ценные картины в доски для игры в кости. Затем наступила очередь Иерусалима. Римляне яростно напали на страну, пророки которой призывали к братству народов, где в том же веке, в котором был основан Рим, пастух-пророк Амос провозгласил равенство всех наций, напоминая Израилю, что язычники (филистимляне, арамейцы и эфиопы) имели те же права, что и он», – пишет З. Майяни. Рим предстал в глазах народов каким-то всепожирающим Молохом, торжествующим зверем из Апокалипсиса, гибели которого жаждали многие.
Гробница Горациев и Курациев
Отношение к Риму порабощенных народов можно лучше понять, если прочесть трагедию Корнеля «Гораций» (страстное откровение сестры Горация). Родной брат Гораций убил ее жениха из рода Курациев. В гневе бросает она в лицо Риму горькие слова, выражая мнение тысяч и миллионов женщин и мужчин:
Когда же началось то, что принято называть Великим переселением народов, Римская империя стала трещать по швам. Тяжелейшие войны пришлось вести Риму в 166–180 гг. н. э. и против германских племен (союз 58 племен), атаковавших Империю по дунайской границе – от Галлии до Иллирика. Натиск Барбарикума на западе продолжался, но сильнее всего он был в восточных районах империи – Паннонии, Реции, Норике, Дакии, Верхней Мёзии. Это – вытянутый коридор Восточной Европы. Не перечисляя названия всех племен, заметим, что сюда же устремились представители сарматского, иллирийского, возможно, славянского племенных союзов, аланы из северокавказских областей. Маркоманнские войны были кровавыми и исключительно тяжелыми для Рима. Главную роль в них играли германцы – маркоманны и квады. Впервые против Империи выступили племена, жившие в глубине Европы – вандалы, готы, виктуалы, маркоманны, квады, свевы, хатты, сарматы, язиги, аланы, а также и ряд славянских племен.
Мост через Дунай
Все чаще «непобедимый Рим» оказывался в непривычной роли побежденного. В Армении в 162 г. н. э. наместник римской провинции Каппадокия Севериан был наголову разбит, а его легионы уничтожены. Чтобы не попасть в плен, Севериан вынужден был покончить с собой. Сокрушительное поражение от сарматов потерпел в 170 г. н. э. полководец Марк Корнелий Фронтон, погибший в том бою. Императору пришлось принимать чрезвычайные меры. Марк Аврелий, на плечи которого легла основная тяжесть битв с Барбарикумом, даже вынужден был распродать часть принадлежавших императорскому семейству драгоценностей, утвари, предметы роскоши, иного имущества (при этом он продал и вышитую золотом одежду жены). Однако людские потери римлян в ожесточенных битвах были невосполнимы. Многие воины попали в плен. О масштабе потерь говорит и такой факт: спустя несколько лет после замирения квады возвратили Риму сначала 13 тысяч, затем 50 тысяч пленных, а язиги – даже 100 тысяч римских пленных. Вдобавок ко всему страшная чума поразила Рим. За один год (166–167) чума унесла больше жизней, чем та война. Отступающие из Месопотамии римские легионеры занесли чуму сначала в Сирию, а потом и в Рим. Вот она – плата за мировое господство. Империя обезлюдела, хозяйство пришло в полный упадок, после сильного наводнения разразился голод. Рим вынужден был уже призывать под знамена рабов, гладиаторов, разбойников, вчерашних недругов.
Путешествие Цезаря по Нилу
После серии жесточайших битв Риму пришлось пойти на заключение мирного договора с маркоманнами. Согласно договору, те взяли на себя обязательство поставлять Империи солдат во вспомогательные войска. Военнопленных стали расселять в районе Равенны в качестве колонов, свободных поселенцев. Вождям маркоманнов были обещаны крупные суммы за поддержание мира. Они тем не менее будут не раз еще вторгаться в Норик и Паннонию; часть из них осядут в этих местах. Вплоть до середины III в. н. э. они подчинялись власти конунга, избираемого своим народом, но утверждаемого Римом. В ходе переселения они, как и квады, окажутся под властью гуннов и примут участие в походе Атиллы в Галлию. Остатки их поселятся в Баварии и войдут в баварский союз племен. Северные области Италии после Маркоманнских войн стали районом Империи, что будут пытаться заселить варварами – германцами. Таким образом, начиная с Маркоманнских войн, варварские племена впервые стали селиться на землях Империи. Получалось так, что теперь государственный механизм Рима уже не мог функционировать без варваров-германцев. Риму они были позарез необходимы, когда-то Цезарю был необходим Египет. Так вот завершался его «золотой век», а Барбарикум вступал в эпоху активного создания «клиентских варварских государств». На ближайших подступах к Империи создавалась буферная зона, которая должна смягчить удар.
Кавалерист в бою
Клиенты Рима обязаны были проводить по отношению к нему дружественную политику, не пропускать через их территорию враждебно настроенные племена, помогать Риму продовольствием, воин-ским контингентом, не вступать в союзы, направленные против римлян, не осуществлять никаких враждебных действий, не вести войны с соседними и дружественными Риму племенами. Государства эти сохраняли собственное устройство, свои формы жизни и право, и вообще не подлежали римской власти. Но они ощущали на себе римское давление. Если они вели себя хорошо и соблюдали условия договора, Империя гарантировала им выплату денежных субсидий, устанавливала льготы в отношении торговли, предоставляла статус «друзей» и «союзников рим-ского народа», а конунгам и вождям даровалось право римского гражданства. Этим племенам и их вождям Рим посылал богатые дары, подарки, оказывал военную помощь. Дети конунгов и вождей имели возможность получить образование в Риме. Итогом этого стало то, что пройдя через систему «клиентских государств», то есть через систему «мягкого взнуздания», большинство германских племен после Маркоманнских войн окончательно потеряли свою независимость. И все же, считают историки, в существовании такой системы прежде всего был заинтересован Барбарикум. При сравнении старой римской модели «цивилизации» и нынешней видим, что американская Империя использует почти те же методы и стимулы в отношении «Нового Барбарикума», возникшего в Европе, Азии, на Кавказе, в Прибалтике.
Следует подчеркнуть, что «крушение Римской империи» произошло далеко не сразу… Несколько веков римляне успешно отбивали нападения «варваров» и сохраняли господство над завоеванными территориями. Однако уже в 253 г. н. э., когда сенат провозгласил Публия Лициния Валериана императором, а его сына, Публия Лициния Галлиена, – соправителем отца, сложилось такое положение, при котором империя фактически распалась на две части. Гражданская война, вспыхнувшая в 235 г., не утихала. То было время, когда достаточно было одной силы и желания войска, чтобы захватить власть в Риме. Однажды всего за 120 дней армия сменила 5 императоров. Римлянам приходилось отражать натиск как с запада, так и с востока. Валериан, оставив полномочия цезаря на своего сына, поехал отражать нападение персов, но был захвачен в плен Шапуром I (во время их личной встречи). Оставшийся правителем Галлиен, видя, в сколь тяжком положении оказался Рим, напрягал силы, чтобы удержать огромные владения.
Он обнес города сильными укреплениями, вызвал из Британии два легиона, очистил часть территории на верхнем Рейне, считая, что невозможно удержать этими силами такие огромные пространства, заключил договора с некоторыми вождями варваров, противопоставив союз с ними другим своим противникам. Самым жестоким и беспощадным образом подавил восстание римских легионов в Мезии и Паннонии. Там командиры, войдя во вкус власти, выдвинули на пост императора своего претендента (Ингенуя). Галлиен разбил их войско, а затем сумел одолеть и другой мятеж и еще одного конкурента (сенатора Регалиана). В такой борьбе было не до шуток. Римляне, привыкшие к свободам и демократии, решили подшутить над императором. И даже не столько над самим Галлиеном, сколько над его несчастным отцом, которого коварным образом захватили ранее персы.
Император Галлиен и Салонина
Мы сказали, что 70-летнего Валериана персидский царь Шапур использовал как скамейку для ног. Так вот, в 263 г. н. э., когда по улицам вели толпу пленных персов, некоторые римские шутники затесались в эту толпу. Когда их спросили, зачем они это делают, те, улыбаясь, сказали: «Мы ищем отца нашего государя». Взбешенный Галлиен приказал виновников неудачной и оскорбительной шутки сжечь живьем. Когда философ Плотин стал его укорять за этот поступок, он ответил: «Быть хорошим сыном легче, чем хорошим императором. Народ же, забывающий о своей ответственности как народа, заслуживает жестоких уроков». Будучи абсолютно с ним согласны, мы лишь добавим, что правители, забывающие о своей ответственности, заслуживают еще более жестоких уроков.
На Рим!
Эти настроения так или иначе выразил в своей «Истории» Аммиан Марцеллин, грек по происхождению. Талантливый историк был современником императора Юлиана, служил в армии, участвовал в походах под командованием императора (363 г. н. э.). Поэтому его труд – чрезвычайно яркий, эмоциональный и красочный – дает нам достаточно полное представление об эпохе и причинах постепенного ослабления Римской империи… Люди, не сведущие в истории древних времен, говорят, будто на государство никогда не опускался такой беспросветный мрак бедствий. Пораженные ужасом недавно пережитых несчастий, они ошибаются. Если обратиться к давним векам (или даже к более близким), то окажется, что такие же или столь же печальные потрясения случались не раз… Так, Италию наводнили внезапно тевтоны с кимврами, явившиеся с отдаленных берегов океана. Но после страшных поражений, нанесенных римскому государству, они были побеждены в решительных сражениях… Точно так же во время правления Марка Аврелия сплотились единодушно против римлян различные племена – и после страшного бранного шума, после разрушения взятых и разграбленных ими городов лишь малая часть их уцелела. Однако вскоре после этих страшных несчастий дела пришли в прежнее состояние благодаря тому обстоятельству, что наши предки не знали еще заразы распущенной жизни, не ведали роскоши стола, не гонялись за постыдным прибытком; но все люди, как высокого, так и низкого положения, с полным единодушием стремились к славной смерти за отечество, как в тихую спокойную пристань… Интересно и то, что примерно тогда же полчища скифских народов прорвались на 2000 судов через Боспор и произвели жестокие опустошения на суше и море в землях Римской империи.
Константин Великий
Рим все более ослабевал и уже не мог эффективно защищать своих границ – и не только от варваров, накатывавшихся с регулярностью морского прилива. Он все чаще и чаще должен был защищаться от собственных граждан, свободных и несвободных, чье благосостояние он так жестоко подрывал и разрушал. В этом и состоял главнейший урок взлета и падения Римской империи. Поэтому был неизбежен, как скажет П. Сорокин, и ряд «революционных конвульсий»… Рим ранее пережил полосу гражданских войн, подточивших его основу. Достаточно вспомнить, что в битве Цезаря с Помпеем погибло 15 тысяч солдат Помпея (из них 6 тысяч были римляне). Рим поднялся на трупах. Монтескье верно заметил, что все победы Рима были оплачены кровью народов. «Рим был залит потоками крови, когда Лепид праздновал свой триумф после побед в Испании; несмотря на это, он отдал беспримерный по нелепости приказ, повелевавший гражданам радоваться под угрозой проскрипции». В этой связи причины недовольства низов их положением в Италии понятны, как понятны нам и причины стойкого неприятия и ненависти к политике плутократов в России. Там и тут видим схожие ситуации. Завоевания Рима обогатили город, но ведь не весь город, а его привилегированный слой, разорив большую часть страны, «выжали все соки из патриархальной Италии, довели часть ее населения до нищенского положения». Отсюда и «крестьянская революция, известная под традиционным названием Союзнической войны». Поэтому с малыми интервалами последуют восстания и революционные выступления Гракха, Цинны, Катилины, Целия, Долабеллы, Спартака, Сатурнина. Популяр и вождь италиков Сатурнин одержал ряд «полувоенных-полуполитических побед на форуме». Борьбу за прогрессивные и демократические реформы продолжил Друз. Но это не меняло дела. Даже италики, не говоря уже о покоренных народах, с ненавистью взирали на жиреющий, алчный, продажный Рим.
