— Согласен.

Подошедший Беклемешев внимательно посмотрел на Котова.

— Саш, эксперты исследовали трубку. Отпечатков нет. Установили номер и компанию, на которую он зарегистрирован. Я отправил двоих ребят, они проверят, велись ли с этого номера переговоры, когда и с кем.

— Молодец, Зиновий. Что-нибудь еще есть?

— Парни закончили обыск в офисе Рыбы.

— И что? Нашли что-нибудь?

— Много чего, но папки нет.

— Нет?

— Нет, Саш. Может быть, он ее уничтожил все-таки?

— Вряд ли. Это же страховка на тот случай, если Хорь надумает его сдать. Нет, папка спрятана. Либо в квартире, либо в каком-нибудь банке.

— Если в квартире, то парни найдут. Я надеюсь. Если же в банке… Тут придется месяц возиться.

— Да уж, — кивнул Котов.

— Ребята звонили.

— В смысле?

— Из квартиры Рыбы. Говорят, там все вверх дном. Бардак. Вещей почти нет, видать, к отъезду готовился, а те, что есть, выпотрошены. И искали, судя по всему, плотно, всерьез.

— Это хорошо. Значит, мы на верном пути.

— И Хорь был на верном, — вздохнул Беклемешев. — Может быть, он уже нашел ее?

— Все может быть, Зиновий. Давай подождем, пока ребята закончат обыск.

— Хорошо.

— А как насчет склада?

— Со складом, Саш, такое дело. Года два назад, когда вышел указ об охране военных объектов совместными силами, мы собирали данные обо всех складах, на которых хранится ядерное вооружение. Предполагалось отработать наиболее эффективные меры по пресечению терактов и диверсий. В списке и этот склад был.

— И что?

— Информация до сих пор в нашем банке данных. Смотри — не хочу.

— Не хочу. А уровень доступа?

— Административный и выше.

— Список лиц с этим уровнем готов?

— Заканчиваем проверку. Тебя, например, уже проверили. — Беклемешев засмеялся.

— Ну и как я? В порядке? — Котов тоже усмехнулся.

— В полном.

— Ладно. Появится новая информация — дай знать.

Переезжая через железнодорожное полотно, «Москвич» жалобно взвизгивал дышащими на ладан рессорами. Подобные нагрузки были ему категорически противопоказаны.

— Ну что, почти приехали? — Виктор еще раз глянул в карту, потом на часы. — На скорости шестьдесят за сорок минут вы дальше не уехали бы. Даже по трассе. Так. Теперь скажи мне, железнодорожную ветку переезжали?

— Два раза, — ответил Марафонец. — Сразу после второго переезда налево. Там мелодия проиграла всего один раз, и свернули направо. Сперва дорога была хорошая, потом немного потрясло. Но на грунтовку не похоже. Скорее просто старое шоссе.

— Понятно.

Проскочив на полном ходу через поселок Трудовая, «москвичок» повернул.

— Ага, точно, ты не ошибся, — сообщил Виктор. — Тут действительно поворот. Сколько, говоришь, вы ехали? Музыка один раз проиграла?

— Да, и то не до конца, — кивнул Марафонец.

Виктор снова зарылся носом в карту.

— Это, наверное, Лупаново. Тут насыпь, а дальше что-то вроде проселка.

Вероника нажала на газ.

Справа на обочине появился указатель: «Лупаново — 2 км».

— Смотри, мать, поворот не прозевай, — жизнерадостно напомнил Виктор.

— Не волнуйся, — успокоила его Вероника. — Помню.

«Москвичок» ужасающе накренился и, едва не цепляя днищем асфальт, завернул. Машина, захлебываясь, чихая, выбиваясь из всех своих механических сил, резво покатила вперед. На следующем повороте они наконец увидели то, что искали. «П/л „Костер“» — сообщал кокетливый щит с намалеванным под надписью разнузданным зайцем, похабно ухмыляющимся и одновременно пожирающим морковку.

— Ну вот, братец, судя по всему, это оно и есть, — сообщил Виктор.

Дорожка, ведущая к лагерю, была довольно узкой, только-только проехать автобусу или грузовичку. Километра через четыре из пьяняще золотистого буйства природы вдруг выросли неприлично зеленые железные ворота, переходящие в такой же зеленый штакетник.

— Ну что, оно? — Виктор повернулся к Марафонцу.

Тот пожал плечами.

— Может быть, и оно. Похоже. Но надо бы здания посмотреть. Тогда точно скажу.

— Ну пошли.

Все трое выбрались из машины и подошли к воротам. Замок был вывернут вместе с петлями. Осталась только щеколда, неожиданно густо смазанная солидолом.

— Ага, — хмыкнула Вероника. — Кто-то здесь был недавно. Постарались.

Она просунула руку в щель, отодвинула щеколду, и одна из створок начала медленно открываться под собственным весом. Вероника автоматически отметила, что ворота не скрипят, что было бы вполне естественно для давно заброшенного лагеря. Не меньше ее поразила и тишина, необычайно глубокая, волнующая. Не кричали птицы, не лаяли собаки. Собаки…

Девушка обернулась к Виктору.

— Ты заметил, что здесь нет ни одной собаки?

— Ну и что?

— Найди любое подобное заведение, — пояснила Вероника, — и обязательно обнаружишь в нем целую свору бродячих псов. Постоянно ошиваются в таких вот лагерях. Тем более что и трасса недалеко. А тут никого. Чуешь?

— Разогнали? — предположил водитель.

— Похоже на то.

Аллея, ведущая к жилым корпусам, административному зданию и столовой, оказалась завалена листвой. Однако, увидев ее, Вероника уверенно сообщила Марафонцу:

— Здесь. Вы были здесь.

— С чего ты взяла?

— Посмотри, как лежит листва! Видишь?

— Слушай, а и правда, — восхищенно выдохнул Виктор. — Ну и глаз у тебя!

Листвы нападало очень много, а не убирали ее очень давно. Часть уже превратилась во влажный коричневый перегной, покрытый сверху золотистым ковром. Однако кое-где естественный порядок был нарушен. Колеса грузовика вдавливали листву в грязь, протекторами выбрасывая перегной в стороны.

Марафонец опустился на корточки, посмотрел внимательно и кивнул не менее уверенно.

— «ГАЗ». Значит, мы были здесь.

— Прекрасно. — Вероника неожиданно улыбнулась. — Пойдемте посмотрим на вашу берлогу.

Они зашагали к жилым корпусам — несчастным, давно покинутым двухэтажным блочным коробочкам, рассчитанным на обычных неизбалованных детей социалистического периода. Перед каждым корпусом темнели изувеченные погодой и временем песочницы, изъеденные ржавчиной лесенки, карусели с давно облупившейся краской. Еще дальше, между столовой и административным корпусом, одиноко, но гордо стоял флагшток, упираясь острой макушкой в пасмурное серое небо.

— Да, здесь, — сказал, почти прошептал, Марафонец. — В этом корпусе. — Он указал на ближнюю к воротам коробку. — Второй этаж. Видите, двери распахнуты.

Войдя в дом и поднявшись по широким ступеням, Вероника, Марафонец и Виктор оказались в холле. Внутри запустение чувствовалось особенно остро. Вдоль плинтусов скопились залежи тополиной пыльцы, выдохшейся, похожей на комки белых ниток. К полудню распогодилось и потеплело, но в доме все равно было зябко и мрачно.

Вероника поежилась.

— И вы здесь жили? — спросила она.

— Так захотел Хорь, — пожал плечами Марафонец. — Что нам еще оставалось делать?

— И никто не пытался бежать? — удивилась девушка.

— Я ни о чем таком не знаю. Может быть, и пытались.

— М-да.

Вероника направилась к лестнице. Звук ее шагов прозвучал не более естественно, чем громыхание цепей привидения. Виктор и Марафонец остались стоять посреди холла. Уже у самой лестницы девушка обернулась.

— Ну что, пойдемте? — пригласила она.