— Это не важно, — отрубил Марафонец, — но сейчас я никаких интервью давать не собираюсь. И к вам я подошел не за этим.

— А зачем? — спросила девушка.

— Хочу предложить вам сделку.

— В каком смысле?

— В прямом. Я вам помогаю сделать ядерный репортаж обо всей этой заварухе. Рассказываю, как и что. Не перед камерой, конечно. Даю полный расклад. А вы пощекочетесь за меня.

— Не поняла, — покачала головой Вероника. — Что значит «пощекочетесь»?

— Впряжетесь. Короче говоря, заступитесь.

— В чем?

Женщина чувствовала всевозрастающий интерес. Если этот человек говорил всерьез, а похоже, так оно и было, или она совершенно не умела разбираться в людях, то можно было одним выстрелом убить двух зайцев: заполучить ядерный, в прямом и переносном смысле, репортаж, а заодно и прощупать любопытную историю незнакомца. В том, что она окажется любопытной, Вероника не сомневалась ни капельки. Ведь не за красивые же глаза этого парня притянули в группу террористов. Наверняка у него богатое прошлое.

И, словно прочитав ее мысли, Марафонец пояснил:

— Я убил человека, а за это, как известно, по головке не гладят. Мне нужна поддержка. Вам тоже. Устроим бартерный обмен. Гуманитарную взаимопомощь.

Миша на секунду оторвался от видоискателя, повернулся и хмыкнул не без восторга.

— Что это за убийство?

— Я убил торговца оружием по прозвищу Рыба и его личную охрану. Правда, нас там было четверо, но… Кто будет разбираться, если не поднимется шумиха в прессе.

— Вы действительно его убили? — спросила Вероника, чувствуя, как по спине ползут холодные мурашки.

— Его и троих охранников.

— За что?

— Не «за что», а «почему».

— И почему же?

— Таков был приказ Хоря. Я думаю, Рыба видел его. И охранники тоже. Взрывчатку и оружие нам достал именно Рыба.

— И после этого вы ушли?

— Нет, я ушел позже. Изначально никто из нас не был полностью посвящен в суть происходящего. Нас наняли для осуществления некоей «крутой» акции. Признаться честно, я сперва подумал, что это какая-нибудь мощная акция возмездия где-нибудь в «горячей точке», но потом… — Марафонец посмурнел. — Я убеждал себя, что все не так страшно, как кажется, но убийство врачей, пожарных, похищение ядерных мин… Словом, я ушел.

— Об убийстве пожарных вы не знали?

— Нет. Вся наша группа делится на подгруппы. Каждая выполняет свою задачу, и никто, кроме Хоря, не знает всего плана целиком.

— Но вы не причастны к убийству ни пожарного расчета, ни врачей?

Марафонец вздохнул.

— Если бы я это сделал, то уже не ушел бы. Некуда было бы. Да и незачем.

— Но вы могли бы это сделать? Если бы Хорь приказал?

Марафонец пожал плечами.

— Не знаю. Наверное, сделал бы.

— Ясно. И сколько, если не секрет, Хорь платит вам за «работу»?

— Да какой секрет! По миллиону на нос.

— Так мало?

— По миллиону баксов.

— Ого! — Миша, не отрываясь от камеры, присвистнул. — Недурственно. Да за такие бабки кто хочешь согласился бы.

— Ты тоже? — жестко спросил Марафонец.

— Нет. Я — нет.

— Ну вот видишь, значит, не кто хочешь. К тому же Хорю были нужны профессионалы определенного рода.

— А как вы попали к нему? — поинтересовалась Вероника.

— Он сам меня нашел. Так сложилось.

— И вы сразу согласились?

— Сразу. Без жилья, без жратвы. Я дошел. Еще немного — и сорвался бы. — Марафонец подумал и пояснил: — Наш отряд расформировали, и я вернулся домой. Кроме как воевать, ничего не умею. Подался в частную охрану, но… Так уж вышло, подставили меня серьезно. Не ментам. Бандитам. Это хуже. Словом, остался без квартиры, без денег, без всего. Попробовал права покачать, да это только в кино один в поле воин, а в жизни… Хорошо, жив остался. Промаялся год, ну а тут эта работа подвернулась.

— Могли бы в армию пойти.

— Пробовал. Но там ждут прописанных. Им бомжи не нужны. Я ведь сам из Новгорода, там в этом смысле болото. Приятель посоветовал сюда ехать. Сказал: здесь можно нелегалом вербануться в какую-нибудь «духовку». Вот и вербанулся…

— Ника! — громко позвал Миша. — Они начинают!

Вероника шагнула к высокой витрине.

— Зал виден?

— Плохо. Солнце мешает.

— Ладно, снимай. Озвучим потом. И постарайся крупным планом держать.

— Нет проблем. — Миша присел на корточки. — Так лучше будет, — пояснил он, не отрывая взгляда от видоискателя. — Класс! Просто чума! Компьютером пригладим чуть-чуть, здесь дымка, стекло мутное.

— Ничего, с дымкой даже лучше, — пробормотала.

Вероника. — Эффект сильнее.

— Что будем делать, ребята? — Один из подрывников обвел взглядом остальных. — Если гэбист прав, нас ждет очень серьезная начинка. Давайте прикинем, что эти гады могли напихать внутрь. Допустим, террористы — классные профессионалы. Они хотят, чтобы все это хозяйство взлетело на воздух. Скорее всего датчики на наклон. Что еще?

— Датчики на изменение температуры и объема. Элементарно. Собираются из ср…ой автосигнализации и этих пожарных хреновинок, что в новостройках на потолки лепят, — хмуро предположил второй. — Короче, не проблема. Но автосигнализация реагирует только на определенное изменение. Дверь, например, открылась, окно разбито, влез кто-нибудь… По-моему, не меньше трех процентов. Или даже пяти. Короче, можно просверлить дырку и посмотреть, что и как в «желудке» у этой твари.

— Давайте, — скомандовал первый. — Работаем, ребята, у нас всего двадцать восемь минут.

— А если там фотоэлемент? — торопливо спросил третий. — Могли они поставить фотоэлементы?

— Они и мышь раком могли поставить, — буркнул второй. — Вас послушать, так эти террористы — ну прям гении, куда деваться. Гэбист наплел тут хреновни разной, а вы и уши развесили. Не успели они просто спрятать эту свою му…ню, а может, ее в камеру хранения не приняли. Давайте теперь будем тут, как курицы, крыльями махать.

В нашей ср…ой стране террористов-то нормальных никогда не было. Бомбу в метро они могут, больше ни… А мы тут придумываем, изъ…ся.

— Если там стоит фотоэлемент, то механизм сработает, как только внутрь проникнет свет, — стоял на своем третий. — Просто так сверлить нельзя. Надо накрыться брезентом, просверлить в темноте и опустить в отверстие эндоскоп.

— Эндоскоп, — скептически передразнил второй. — Делать вам не фига, вот что. Работу лишнюю себе ищете.

— Подключим внешний источник люминесцентного освещения, — продолжал упрямо третий. — Фотоэлементы его не фиксируют, зато мы увидим начинку. Ну что, работаем?

— Давай, — согласился первый и, повернувшись к офицеру, стоящему у дверей, крикнул: — Валера, принеси брезент из машины. Марат, — он посмотрел на третьего, — тащи эндоскоп и дрель.

Второй усмехнулся, покачал головой и повторил:

— Делать вам не хрена.

— Помолчи. Разрежь пока лучше коробку.

— Кому лучше?

— Режь, говорю, не болтай.

Не прошло и полминуты, а картонный короб, аккуратно разрезанный пополам острым, как бритва, ножом, уже лежал в стороне.

Накрываясь брезентом, первый скомандовал:

— Осторожнее, ребят, не завалите эту штуковину. Рванет — мало не покажется. Значит, так. Марат, придерживай пенопласт, а я просверлю отверстие.

В абсолютной темноте он нащупал округлый прохладный бок бомбы, провел пальцем до сварного шва и, приставив к стали титановую головку сверла, принялся вращать маховик. Через несколько секунд сверло свободно погрузилось в проделанное отверстие. Стенка оказалась тонкой, не больше двух миллиметров.

— Готово. Марат, ты эндоскоп подключил?

— А то!

— Сереж, опускай зонд в отверстие…

— Черт! Ни хрена я не вижу. Где это бл. ское отверстие?

— Я пальцем придерживаю. Чувствуешь?

— Все, нашел. Опускаю…

Через мгновение стремительно расширяющееся облако раскаленной плазмы поглотило подрывников, превратив их в пепел.

Взрыв был оглушающе мощным. Динамическая волна прокатилась по залу, прежде чем пол с грохотом и треском обрушился, завалив обломками подвальный этаж. Огромные голубовато-серые окна синхронно лопнули, словно выбитые гигантскими кувалдами. Ударная волна прогулялась по стоянке такси, превратив в щепки будочку диспетчера, киоски, торгующие экскурсионными путевками, вывернув с корнем оградительные столбики, подбросила в воздух стоящий здесь же «ЗиЛ» подрывной команды, согнула тополя, переломив один пополам, и