распорядится.

— Значит, я его увижу? — спросила Филлис, не скрывая своего любопытства. — О, мое сердечко!

— Я же сказала тебе — заткнись и веди себя прилично, — цыкнула на нее Элина. — И без того все валится из рук. Ты понимаешь, что мне с завтрашнего дня жить вместе с ним, а я даже не знаю, когда у него день рождения?

— Спроси. Уверена, это его обрадует.

— Что меня обрадует? — спросил Бернард, появляясь в дверях. — Что ты хочешь узнать, Элина?

— Ничего, — пробормотала она. — Ты еще не знаком с моей подругой Филлис.

— Привет, рад видеть вас. — Он улыбнулся своей очаровательной улыбкой, предназначенной для посторонних. — Как идут сборы?

— Как и положено, — равнодушно отозвалась Элина.

На его лице появилась гримаса, словно он проглотил ломтик лимона.

— Ясно. Как ты думаешь, скоро ли вы закончите?

— Вероятно, скоро, — буркнула она, заметив, что Филлис давится от беззвучного смеха. — А что?

— Видишь ли, я пригнал грузовик и людей, чтобы перевезти вещи, и не хочу особо их задерживать. На следующей неделе собираюсь заняться участком. Мы отправим все лишние вещи на склад.

— Я способна побеспокоиться об этом сама, Бернард, — возразила Элина.

— Не сомневаюсь. Однако эти коробки слишком тяжелые, тебе не стоит возиться с ними самой, — сухо сказал он. — Через полчаса мы их погрузим, поэтому постарайся все подготовить. Хорошо?

Элина уставилась на его удаляющуюся спину.

— Теперь понимаешь, что я имела в виду? — проговорила она сквозь стиснутые зубы, когда дверь захлопнулась.

— О да, — мечтательно пробормотала Филлис. — Очень хорошо понимаю, почему твоя головка закружилась, Элина. Он великолепен. В любую минуту я готова ему отдаться!

Конечно, Филлис шутила, однако такая шутка не помешала Элине испытать укол ревности.

— Да, да, великолепен! — передразнила она подругу. — Он такой высокий и стройный.

— Гладкий и мускулистый, — подхватила Филлис.

— И важный, — поддержала Элина.

— Подлинный шедевр, — продолжила Филлис.

— Холодный и безликий.

— Неотразимый, — закатила глаза Филлис. — Согласись, Элина. Мы старые подруги, и я не могу поверить в то, что ты наговорила мне об этом мужчине.

Элина отвернулась, стараясь переварить слова Филлис. Уже много дней она чувствовала, что внутри у нее происходит борьба между любовью, желанием и ненавистью. Еще на острове она старалась убедить себя, что случившееся с ней — плохо, аморально, недопустимо.

Как двустворчатый моллюск, она силилась отторгнуть, выбросить из себя попавший в раковину инородный предмет, не замечая, что он превращается в жемчуг. А сейчас, когда ее душа была пуста, как комнаты в доме, она стала острее сознавать свое новое положение.

Ее согласие выйти замуж за Бернарда не было сопряжено с угрозой лишиться права на нормальное материнство. Все говорило о том, что ей следует стать той женщиной, которую он будет называть своей женой.

Однажды она уже согласилась с этим, и пути к отступлению были отрезаны. С безнадежностью Элина поняла, что на подобное сожительство могла решиться только женщина, ожидающая ребенка. Для других эта форма любви была лишена логики. И тем не менее это была любовь — извращенная, гипнотическая, под стать болезни. И эта болезнь одолела ее.

— Неотразимый, — согласилась она и горько расплакалась. — Филлис, что же мне делать?

— Что делать? Конечно, выходить замуж. — Филлис не сомневалась, что это решит все проблемы.

— Кажется, ты забыла, что он продолжает любить Сильвию, — возразила Элина. — Мыслимо ли тягаться с призраком?

— Все дело в том, что ты не хочешь заставить его забыть эту Сильвию. Тебе следует приложить совсем немного усилий, чтобы расшевелить его, вывести из оцепенения.

— Не могу! — всхлипнула Элина.

— Но я наблюдала за тобой и утверждаю, что можешь. Дорогая Элина, ведет он себя превосходно. Не отказывается от ребенка, не собирается бросить тебя, старается поступать как истинный джентльмен. Что тебе еще нужно?

— Он видит во мне одушевленную вещь, а не женщину, которая вошла в его жизнь. Он равнодушен ко мне, как гвоздь, не чувствует ни ответственности, ни вины.

— Тогда я предлагаю изменить тактику, — посоветовала Филлис — Согласись, что надежнее иметь синицу в руке, чем журавля в небе.

— Неужели ты считаешь, что я должна пресмыкаться перед ним?

— Кто говорит, что нужно пресмыкаться? Правда, мне показалось, что именно это ты и делаешь. — Филлис перевязала шпагатом последнюю коробку и отодвинула ее к двери, затем отряхнула руки. — Я думаю, что любой, самый незначительный, знак симпатии будет воспринят им с благодарностью.

Элина в ужасе посмотрела на подругу.

— У меня язык не поворачивается даже намекнуть ему о своей любви!

— И не надо об этом говорить, но пора переломить себя и перестать делать вид, что он тебе неприятен.

— Ты хочешь, чтобы я встречала его с распростертыми объятиями? Слишком жирно!

Филлис вздохнула, на ее лице застыло недоумение.

— Что с тобой, Элина? Что произошло с милой, рассудительной девочкой, которую я давно знаю?

— Просто мне кажется, что вся моя жизнь превратилась в сплошной хаос, — промямлила Элина.

— Ну и приводи ее в порядок, и чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше. И перестань корить его за свою беременность, пока он не передумал жениться на тебе.

— Я его не корю.

— Делаешь ты это, вероятно, бессознательно, продолжая искать козла отпущения за то, что твоя жизнь превратилась в хаос. А ведь он стоящий парень.

Элина вспыхнула.

— Но я тоже человек! И не собираюсь никого обманывать — ни своих родителей, ни Бернарда, ни себя. Это не в моих правилах, Филлис.

— Тогда положи этому конец. Перестань ссылаться на разные обстоятельства. Поздно! Он хочет жениться, дело только за тобой.

— Ты мне надоела, Филлис Стоун! — Элина рассмеялась. — Ну как, согласна быть подружкой невесты?

— Всю жизнь мечтала об этом, а также о том, чтобы стать крестной. От этого тебе не отвертеться, — ответила Филлис, обнимая подругу. — А теперь разыщи своего суженого, заставь его пригласить тебя на обед. После хорошей еды и бутылочки доброго вина тебе будет проще появиться в его доме.

После такого разговора работа пошла быстрее. Рабочие выносили мебель и коробки, разбросанные по всем комнатам. Филлис руководила погрузкой, а Элина, воспользовавшись присутствием Бернарда, решила вести себя по-новому.

Она прошла в столовую, где он разглядывал чертеж, прикрепленный кнопками к стене. Заметив, что она стоит в дверях, Бернард принялся сворачивать ватман.

— Требуется моя помощь? — мягко спросил он.

Выглядел он уставшим и озадаченным. Преодолевая смущение, она заставила себя встать рядом и