Евсигнеев обернулся и почти затравленно посмотрел на то дерево, на стволе которого нацарапал свою последнюю метку. Сейчас она была едва видна. Внезапно он понял, что совершенно не хочет знать, что случилось с Лешкой и куда он подевался. Волки его сожрали или уволок в чащу какойнибудь маньяк — он этого знать не хочет — и все! Сейчас он хотел только одного — выбраться из этого прокля-того леса и вернуться к остальным. К чертовой матери все это самаритянство и самоутверждение, к е…еням! Кто бы это не сделал, он сейчас где-то здесь, может быть, даже притаился вон за тем толстенным дубом… выжидает, пока он повернется спиной.

Беззвучно хватая воздух широко раскрытым ртом, Алексей сделал шаг назад. Под его ногой хрустнула ветка, он хрипло вздохнул от испуга и, оглядевшись, прижался боком к стволу дерева, нащупывая пальцами свою метку. Разодранная ключом кора немного успокоила его, дыхание выровнялось и вместе с этим исчезло противное ощущение, будто сердце колотится где-то в горле.

— …шка!

Евсигнеев застыл, до боли в глазах вглядываясь в чащу. Где-то неподалеку впереди протестующе зашуршали ветки — кто-то уверенно проламывался сквозь кусты. Алексей уловил движение в сгустившихся лесных сумерках и попятился было назад, но приглушенный шлепками капель крик повторился, и он остановился, с облегчением узнав голос.

— Лешка! Стой!

Он не стал задумываться над тем, каким образом Виталий умудрился оказаться впереди него. Широко раскрытыми глазами он наблюдал за тем, как пробирается сквозь кусты серая тень, пока руки торопливо сгребали остатки плеера вместе с мокрыми листьями. Сжимая все в охапке, Алексей отскочил назад, быстро запихнул подобранное в пакет, смял его и засунул во внутренний карман пиджака — как раз в тот момент, когда кусты неохотно расступились, выпуская человека в крошечное пространство между деревьями.

— Эй, а ты как здесь оказался?! — удивленнораздраженно спросил Виталий, подходя к нему. Черты его лица расплывались в полумраке, глаза казались черными дырами. Видел он или нет? — Я же сказал тебе идти в другую сторону.

— Я и шел, — сипло ответил Алексей, осторожно прижимая ладонь к пиджаку над тем местом, где лежал пакет. — Я шел, куда ты показал.

— Значит, шел по кругу…

— Нет, я все время шел прямо. Я делал отметки, можно проверить…

— Делать больше нечего! — Виталий сплюнул. — Нашел что-нибудь?

— Ничего. А ты.

— Нет, — Виталий закинул голову, глядя на верхушки деревьев. — Глухо. Парень словно растворился. Где его теперь искать… вот дурак!

— Что будем делать? — осторожно осведомился Алексей, с облегчением поняв, что его действия остались незамеченными. Виталий вздохнул.

— Возвращаться, что еще? Даже если в доме и найдется пара фонарей, найти его здесь ночью нереально, а без них — и тем более. Возможно, он действительно докуданибудь добрался. В крайнем случае, придется ему ночевать в лесу, но тут ему вряд ли что грозит, кроме хорошей простуды.

Алексей отвернулся.

— А волки? Или там… медведи.

— Не похоже, чтобы они здесь водились. На рассвете решим, что делать, дальше бродить здесь бестолку! Интересно, где ж ты так свернул, что я на тебя наткнулся?

— Но я не сворачивал! — Алексей похлопал ладонью по стволу дерева, где была выцарапана его метка. — И, кроме того, тогда бы я пересек дорогу, а я не видел никакой дороги!

— Странно, — Виталий оглянулся. — Получается, мы сквозь лес вокруг дома прошли, что ли? Иначе бы кто-то из нас обязательно прошел по дороге. Значит, оба забрали в сторону. Ладно, пошли, пока совсем не стемнело. Дикое место.

Двое мужчин начали торопливо пробираться среди деревьев. Никто из них больше ни разу не оглянулся, и их уход больше походил на поспешное отступление с чужой территории, даже бегство, а тихая, пропитанная дождем тьма неумолимо катилась следом за ними, как хозяин, уверенно шествующий по своим владениям, и деревья тонули в ней, пропадали бесследно, и шелест листьев походил на насмешливый шепот разыгравшихся духов, вовсю потешающихся над затерянными в этой глуши. Ночь проглотила лес и холодным порывом ветра вздохнула удовлетворенно.

В тот момент, когда Виталий сорвал мокрый, пожелтевший лист лещины, из особняка впервые донесся звук. Замок мягко щелкнул, и кирпичнокрасная дверь беззвучно повернулась на петлях, приоткрываясь, замерла, потом чуть колыхнулась взад и вперед, словно надменный особняк сжалился и милостиво поманил из-под дождя и холода под свою крышу. И, казалось, вовсе не участвовала в этом рука Олега, отпершая замок и толкнувшая створку, и уж тем более ничья рука не коснулась этой двери, когда она затворилась за последним вошедшим с негромким сухим щелчком, оставив упитанных мраморных львов мокнуть в одиночестве.

Вначале они говорили почти шепотом — отчасти из-за неосознанного опасения, отчасти из-за чувства вины. На Жору, который прокатил было по просторному холлу зычное «Эй!» негодующе зашикали. Даже Олег притих и одобрительно поглядывал по сторонам, поджав губы дужкой и кивая головой какимто своим мыслям.

— Мы ведь ничего такого не сделаем. Просто от дождя спрячемся, — зачем-то пробормотала Марина, приподнимая на сгибе локтя мокрые волосы.

— Что, испугались крутизны хозяев? — насмешливо прошептала Ольга. — Думаете, нас расстреляют за это? Разумеется мы ничего не сделаем. Цивилизованные люди, в конце концов. Не ворье какое-нибудь!

— Ни черта не видно! — Олег отвернулся и зашарил по стене в поисках выключателя. — И как я только до этой двери добрался… а замокто у них простой на удивление…

Он замолчал, поняв, что его все равно никто не слушает.

В полумраке дом казался нежилым и запущенным. Холл имел форму равнобедренной трапеции, большим основанием упирающейся в длинную лестницу, посередине холла возвышалась прямоугольная колонна, уходившая вверх метров на пять, по бокам изгибались высокие арочные проемы, но в целом разглядеть что-либо было сложно — виднелись только смутные очертания мебели, достаточные лишь для того, чтобы на нее не наткнуться, а на стенах и потолке что-то едва заметно поблескивало.

— Включите же, наконец, свет! — Ольга раздраженно переступила с ноги на ногу, и ее каблуки легко стукнули. Паркетный пол. Ох, и измажут же они его сейчас, с дождя!

Олег невнятно пробормотал что-то насчет того, что неизвестно, есть ли здесь свет вообще, потом издал короткий удовлетворенный возглас, свидетельствующий о том, что он нашел выключатель. Что-то едва слышно щелкнуло, и в холл плеснулся свет — настолько неожиданно яркий, что некоторые прикрыли глаза, болезненно отреагировавшие на такой резкий переход.

Освещение произвело удивительные перемены. Громоздившийся, словно груды захламлявшей и заслонявшей все пыли, полумрак мгновенно разбежался по углам, втянулся в них, исчез, и дом точно раздался вширь и в стороны, став просторным и нарядным. Оказалось, что потолок здесь доходил только до середины холла, чуть выдаваясь за подпиравшую его колонну, а дальше до самой лестницы пространство уходило вверх «воздушной башней» на высоту всех трех этажей — вплоть до огромного витража из бледнозеленых, желтых и красных стекол, складывающихся в сюрреалистические растительные узоры. На самой же колонне обнаружились светильники — на каждой грани, закрытые длинными полосами матового стекла с чуть желтоватым оттенком. Многочисленные светильники были и на стенах холла — над белым мягким мебельным гарнитуром из дивана и двух кресел — полусферические, на других стенах такие же плоские, как и на колонне. Светильники в виде матовых шаров пристроились даже на двух первых массивных балясинах перил, а там, где колонна упиралась в потолок, оказался небольшой треугольный желтозеленый витраж, тоже служивший светильником. Кроме дивана и кресел в холле стояли прозрачный журнальный столик на деревянных ножках, похожих на кегли и массивный платяной шкаф красного дерева. Возле одного из кресел, контрастируя с его белоснежной обивкой, в массивной, без всяких изысков кадке росла монстера, поблескивая ухоженными глянцевитыми листьями. Между полукруглыми светильниками висела большая картина в стиле фэнтези — странный замок со множеством башенок и шпилей на вершине неприступной скалы и парящий над ним извивающийся багряный дракон. Стены были окрашены в смесь бледно-желтого и коричневого — не ту, которая наводит на мысль о больничных палатах, а мягкую, ненавязчивую и вполне приятную для глаз. Чистый, натертый паркет надменно сиял под светом ламп. Широкие ступени, выложенные матовыми плитами, тоже сияли, но в этом была некая уютность и намек на приглашение поскорее пройтись по ним и узнать, куда они ведут.

— Ничего себе! — пробормотал Кривцов. Его ладонь так и осталась в воздухе возле выключателя, словно ее удерживала невидимая нить. — Ребята явно не любят темноту.

Борис присвистнул, явно желая выразить восхищение, но свист получился неожиданно горестным и совершенно неподходящим к его солидному облику. Все изумленно озирались, пораженные неожиданно открывшимся великолепием, хотя у некоторых были дома и пошикарней.

— А некисло обитают местные обитатели! — Олег подошел к лестнице, заглянув по дороге в каждый из проемов, но не увидев ничего, кроме пустых разветвляющихся коридоров, освещенных настенными светильниками. Остановившись возле первой ступеньки, он хмуро посмотрел на светящийся матовый шар лампы, потом, придерживаясь рукой за перила, наклонился и взглянул вверх. Такие же лампы горели вдоль лестницы на каждой этажной площадке. — Что это, у них весь свет включается одновременно?

— А что, удобно, — Марина раскрыла мокрый зонт и нерешительно глянула на сверкающий паркет, потом все же пристроила зонт возле стены. Деловито сняла с себя мокрое пальто, повесила его на один из пустующих крючков шкафа, после чего подошла к дивану и повалилась на него с блаженным вздохом. — Господи, наконец-то! Как же я устала.

Света немедленно последовала ее примеру, заняв одно из кресел, но не сняв мокрой короткой куртки. В другое кресло плюхнулась Ольга, вытянув ноги. Остальные разбрелись по холлу, только Алина осталась стоять у двери, и ее лицо выражало явное неодобрение.

— Непонятно, зачем столько ламп? — Олег легко щелкнул по одному из бронзовых стебельков, на котором покоился шар светильника. — Такая расточительность… И одновременное включение — это ведь совершенно нерационально!

— А, по-моему, здорово, когда так много света, — Бережная откинулась на мягчайшую спинку кресла, довольно жмурясь. — Если можно себе это позволить, то почему бы и нет… — ее последние слова превратились в малоразборчивое бормотание.

— Вот ответ на ваш второй вопрос, — Ольга подтолкнула пальцем лежавший на столе прямоугольный предмет размером с ладонь. — Свет регулируется с пульта, у меня дома такой же. Чудная вещь для ленивых людей.

Ее пальцы проворно забегали по кнопкам, и свет в холле лампа за лампой начал меркнуть, и сверху по лестнице обрадованно пополз полумрак, возвращая себе утраченные владения. Тотчас Света вскинулась в кресле, широко распахнув глаза.

— Включи! Немедленно включи обратно!

— Ах, нервы, нервы!.. — насмешливо произнесла Ольга и с подчеркнутым жеманством опять принялась нажимать на кнопки, и сумерки в холле вновь начали недовольно отступать. Алина взглянула на Свету, удивленная неприкрытой яростью в ее голосе, потом сняла мокрый берет и начала стряхивать воду с волос, оглядываясь в поисках зеркала. Попутно она