постели.
— Они проводят законные эксперименты. Я встретил там энтомолога, доктора Беленбаум, которая соглашается с твоей теорией случайного импорта нового вида тараканов.
— Она тебе случайно не сказала, как их поймать?
— Нет. Но она рассказала мне все остальное, что только можно знать о насекомых.
— Она?
— Ну да. Ты знаешь, что древние египтяне поклонялись жуку скарабею и, может быть, возвели пирамиды именно в честь это го жука. Пирамиды как бы символизируют, повторяя в гигантском виде, их поселения.
Рассказывая о египтянах, Малдер выбрался из постели и направился в ванну, прихватив телефон.
Ты знаешь изобретателя туалетов по имени Томас Кректер?
— Кто? — без особого интереса переспросила Скалли. Она снова откинулась на подушки и была сейчас похожа на обыкновенную женщину спросонья, которой среди ночи пудрят мозги египетскими пирамидами.
— У Бемби также был…
— Что? — опять переспросила Скалли, теряя мысль.
— У доктора Беленбаум.
— Так ее зовут Бемби, — голос Скалли сделался язвительным от ревности (так вот оно значит как!).
— Да. Оба ее родителя были натуралистами. Ее теория такова: НЛО — это гигантские рои насекомых, которые пролетают над воздушными электрическими полями.
— Так ее зовут Бемби? — снова спросила Скалли, потому что ей показалось, что в первый раз ревнивую реплику Малдер пропустил мимо ушей.
Малдер снова не поддержал игру. Он уже вышел из туалета, и стоял у окна, наблюдая за безлюдным ночным перекрестком. Он опять потер пальцами переносицу, глаза, и спросил:
— Скалли, можно я сделаю тебе одно признание?
— Да, конечно, можно, — оттаяла Скалли. — Терпеть не могу насекомых, с чувством высказался Малдер.
— Вообще-то многие люди терпеть не могут насекомых, это естественное, инстинктивное… — Скалли взяла привычный ученый тон.
— Нет, — перебил ее Малдер, отходя от окна и снова забираясь под одеяло, — я не то что их боюсь, я их ненавижу. В один прекрасный день, когда я был маленький, я лез по дереву и вдруг заметил, что на меня ползет сучок. Мне понадобилась целая вечность для того, чтобы понять, что это не сучок.
— А кто это был? Богомол?
— Да, богомол. Я тогда так заорал. Не так, как девчонки, а так, когда на тебя нападает неизвестный доселе монстр, не имевший права знать, что мы с ним существуем на одной планете. Ты видела когда- нибудь, как голова богомола напоминает голову чужого? Тайны мира и природы открылись мне тогда. Но вместо того, чтобы побудить заняться их изучением, меня вывернуло наизнанку.
— Малдер, ты случайно не слышишь других криков?
В отеле откуда-то из дальнего номера действительно раздался истошный крик. Но, приглушенный множеством перегородок, он не испугал. Во второй раз крик зазвучал более протяжно, отчаянно, прощально.
— Что это было? — встревожено спросила Скалли.
— Надо посмотреть, — Малдер кинул трубку.
— Малдер?!
Доктор Экерли вышел в коридор в пижаме. Из двери напротив выскочил немолодой мужчина со всклокоченными волосами, на ходу завязывая пояс халата.
— И вы тоже слышали? — спросил он у доктора, — вон оттуда, — он оттопырил большой палец в сторону соседней двери, — да?
— Что за черт! — выскочил в коридор еще один постоялец, тоже полуодетый и лохматый.
Втроем они приблизились к двери, из-за которой только что раздавались крики, а теперь все подозрительно стихло.
— Э-эй, — постучал в дверь Экерли, — у вас там все в порядке?
Вопрос повис перед безответной дверью в ночном коридоре мотеля. Трое соседей осторожно приоткрыли по счастью не замкнутую дверь номера. Экерли нашарил в темноте выключатель. Все трое уставились на тело, развалившееся в неудобной позе поперек кровати. По голому животу, под задравшейся майкой, ползали тараканы. По лицу тоже. Выискивали что-то в усах. Сидели перстнями на пальцах.
Все трое заорали в голос. Мешая друг другу, выскочили в коридор и побежали. Это была настоящая паника мелкого масштаба. Они едва не свалили Малдера с ног, но не остановились. И он не пытался их остановить. В одних джинсах, босиком, с пистолетом в руке, он шагнул в распахнутую дверь освещенного номера. Тараканов уже не было.
Лицо человека, лежащего на кровати, потеряло всякое выражение и было таким, словно он спокойно умер во сне.
Скалли уже оделась и торопливо складывала в сумочку последние мелочи, когда зазвонил телефон.
— Что на этот раз произошло? — спросила она совершенно уже рабочим, деловитым тоном.
— Один из гостей мотеля умер.
По комнате покойника сновали полицейские. Фотограф снимал труп в разных ракурсах. Малдер подпирал стенку в углу. Он успел сходить к себе, надеть свитер и обуться.
— Я немедленно еду к тебе, — сообщила Скалли.
— На этот раз мне кажется, что он умер просто от реакции на тараканов.
— Два случая анафилактического удара в один и тот же день, в одном городе… Весьма маловероятно.
— Нет, я сказал, что у этого человека, возможно, был просто сердечный приступ.
Телевизор, который никто не додумался выключить, снова завел: к слову о массовом нашествии тараканов и о смертях, связанных с этим…
Вошел шериф, молча передал Малдеру листы с отпечатанными свидетельскими показаниями и сведения о личности умершего.
— Я думаю, этот человек просто наслушался новостей, увидел тараканов, испугался и умер. — Малдер пребывал в замешательстве, он совсем не знал, что уже и думать, и, похоже, решил полушутками скрыть свое неуверенное состояние.
— Нет, там что-то странное происходит, Малдер. — Скалли, напротив, была настроена весьма решительно: она уже застегивала дорожную сумку.
— Может быть, и нет, может, твои выводы действительно правильные… — Малдер просматривал бумаги, принесенные шерифом, присев на кровать к трупу, покоящемуся пузом вверх. — Толстый истребитель тараканов умер от анафилактического удара, мальчик умер от ран, нанесенных самому себе, медэксперт — от аневризмы мозга. И везде были тараканы…
— А тот факт, что хитиновый покров был сделан из металла, тебе ни о чем не говорит? — съехидничала Скалли.
— Из металла? Это что ты такое говоришь там? — Малдер заметил под столом свернутую картонку, вроде упаковки для электрической лампочки, а в ней, кажется, таракана, и, разумеется, сразу перестал слышать Скалли. Он спустился на пол и на четвереньках медленно пополз к вожделенному экземпляру.
— Малдер! Я немедленно еду к тебе.
— Как хочешь, — и Малдер с облегчением отложил трубку.
Доктор Беленбаум склонилась над увеличительным стеклом. Таракана она держала пинцетом,
