Коляска с приспособленным сверху большим черным зонтом уверенно приближалась, маневрируя между пожарными. — Мне сказали, что я смогу вас здесь найти.
Иванов остановился, ничуть не запыхавшись.
— Эти кусочки, которые вы мне показывали… можно я их еще раз посмотрю? — попросил Иванов, не обратив внимания ни на одну из перепачканных и взъерошенных спутниц Малдера, а только заглядывая снизу вверх (почти просительно) в глаза агенту.
Малдер полез в карман.
— Но они полностью разрушены, — извинился он, подавая пакет, — как раздавленный скелетик.
— Вы знаете, — шагнула вперед Бемби, — многие насекомые до последней стадии развития не имеют крыльев. Возможно, эти твари наконец прошли все циклы своего превращения. У них появились крылья, и они улетели. — Бемби кокетливо улыбнулась.
— Этим все объясняется…
— Можно я позаимствую у вас эти ножки для дальнейшего изучения? — попросил Иванов, едва скосив глаза на доктора Беленбаум и снова вглядываясь в лицо Малдеру.
— Я уже проанализировал такой образец, — ответил Малдер. — Это самый обыкновенный металл. А что вы надеетесь там найти?
— Он, может быть, найдет там свою судьбу, — процитировала Бемби, с нежностью глядя на пакетик в руках доктора Иванова.
Тот, наконец, открыто поднял на нее пораженный взгляд.
— Не так ли сказал доктор Зеус доктору Зиру в конце фильма «Планета обезьян»?
— Да. Это один из моих любимых фильмов, — кивнула Бемби.
— Мой тоже, — зачарованно сознался Иванов, — люблю научную фантастику.
— Вы знаете, меня тоже занимают ваши исследования…
Бемби взяла коляску за ручку, как под руку, и повлекла Иванова прочь.
— Вы никогда не думали о программировании роботов на то, чтобы они вели себя как социальные насекомые — как муравьи, или пчелы?
— Вообще-то думал.
— Вы знаете, я читала в ноябре 1994 года в журнале «Энтомология» вашу статью о том, что…
Из-за дождя разговор терялся. Парочка довольно скоро удалялась. Бемби в рубашке с закатанными рукавами и в обтягивающих брючках и доктор Иванов на коляске, в неизменной своей нелепой бабочке.
— Да, я помню эту статью… — последнее, что донеслось до Малдера, прежде чем энтомологи потерялись в дождевых струях вместе со своими голосами.
— Умный — значит, сексуальный, — сказала Скалли им вслед.
Малдер посмотрел на нее с сомнением.
— Малдер, — пояснила она, — к тому времени, как произойдет следующее вторжение маленьких роботов, поедающих навоз, праправнуки Бемби и старичка наверняка выяснят, как нам спасти планету.
— Скалли, я уж думал, что никогда тебе этого не скажу… но от тебя плохо пахнет.
Малдер развернулся и ушел вместе с зонтом. А Скалли осталась мокнуть и думать: он что, ревнует Бемби?
«Казалось бы, развитие коры нашего головного мозга — самое высшее достижение эволюционного процесса…», — печатал Малдер. Он уютно устроился у себя дома возле компьютера. Никуда не надо было спешить. Других дел не нашлось, как только сидеть и записывать свои мысли: «Подумать только, несмотря на то, что это достижение позволяет нам дрожать или рыдать над художественными произведениями, оно мгновенно отключается простейшими рефлексами, которые приказывают нам реагировать, а не размышлять, бежать, а не думать…».
Малдер взял кусочек шоколадного кекса, лежащего рядом с клавиатурой на тарелке. Сунул его в рот и продолжал стучать по клавишам: «Может быть, мы зашли настолько далеко, что дальше уже просто нельзя, и следующее наше продвижение вперед может произойти не с самими людьми, а с существами, созданными нами на основе наших тех…». Компьютер завис, не желая допечатывать слово «технологий», и Малдер постучал по монитору. Слово допечаталось. «…формы жизни, которые мы можем создать и запрограммировать не только на принципах выживания», — Малдер отломил и подкрепил себя еще одним кусочком кекса. — «Или, возможно, этот самый шаг уже был сделан где-нибудь на другой планете, организмы которой на миллиарды лет опередили нас в развитии. Если они когда-нибудь посетят нас.
Если мы когда-нибудь узнаем, как они выглядят…».
Малдер задумался, потом стер последнюю фразу и переделал так: «То, увидев нас, поведут ли они себя так же, как мы? Убегут в ужасе? Или же будут вести себя как эти безмозглые, подверженные только рефлексам существа — и нападать?»
Краем глаза Малдер заметил на краешке тарелки с кексом некое шевеление. Он инстинктивно схватился за первый попавшийся справочник и замахнулся.
Таракан был белый, с черной головой геометрической формы и с черным окошечком на спине. Он шевельнул усиками, спустился с тарелки на стол и затрусил к краю. Мол-дер дернул уголком губ, улыбаясь себе и не осуждая.
Он уступил инстинкту: с силой прихлопнул таракана-гуманоида справочником.
