тут один, что сидел сзади, говорит: «Вот, батя, и приехали». Как только он эти слова сказал, у меня сердце и зашлось, почувствовал я неладное. И сразу почувствовал удар по голове, и рука шею душит и тащит назад. Собрал я все силы, схватился за сиденье и вырвался. Тут второй тоже на меня: «Батя, батя, еще сопротивляешься?» Били сильно, выбили шесть зубов, я кровью зашелся, потерял сознание. Очнулся, лежу на заднем сиденье, руки связаны. Один из бандитов сидит на моем месте и ведет куда-то машину.
Я левой рукой схватил Берсенева за шею, а правой бил в лицо и еще не помню куда. Когда он перестал сопротивляться, Коляда сел за руль, и мы поехали. У леса остановились, шофера перетащили в багажник и уже ехали прямо туда, где должны были добыть оружие.
В контрольно-пропускной пункт электростанции, где в эту ночь несла дежурство Александра Иосифовна Петкевич, вооруженная служебным пистолетом, бандиты вошли, прикидываясь заблудившимися гуляками.
— Где здесь б-б-ближайшая автобусная остановка?
И не успела Петкевич ответить, как удары в голову и живот свалили ее на землю. Попыталась подняться. «Тихо, тетка, тихо, не рыпайся», — с этими словами Коляда вытащил из кобуры пистолет и рукояткой его нанес дежурной удар по голове. Степанов в это время перерезал телефонный провод. «Если очухается, не скоро дождется помощи».
После этого случая я долго лежала в больнице с сотрясением мозга и другими травмами. Очень боялась людей. И теперь боюсь. Иногда слышу явственно вот этого подсудимого Коляды голос: «Не рыпайся, тетка». Что-то у меня с головой. Не работаю. Оформили инвалидность.
Очнулся я в багажнике. Машина стоит. Открывают багажник: «Так ты, оказывается, жив, батя?» Закрыли меня снова в багажнике и куда-то повезли. Привезли в лес. Вытащили из багажника, Коляда в упор наставал пистолет. Ну, думаю, вот и смерть моя пришла от подлецов. И почему-то не страшно, а обидно и как бы даже стыдно смерть из рук такой гадости принимать. Говорю им: «Такое я видал. Только ведь и вас расстреляют. Шкура-то своя не дорога?» Терять мне было нечего. Мысль такая была, что если они меня не застрелят, то все равно не выживу, до того они у меня внутри все отбили и сверху измордовали. «Что за матери вас родили, — говорю, — что вы хуже палачей?» — «Ладно, батя, — отвечает Степанов, — хватит брехать. Садись под сосну». В общем, не стали они в меня стрелять, привязали к сосне и уехали. К рассвету я высвободился, перетер шнур и утром был в Даугавпилсе, в милиции.
Преступники бросили такси на дороге и расстались, чтобы завтра встретиться вновь. Невдомек им было, что уже через час после того, как они покинут шоссе, на поиск их поднимутся десятки и сотни людей. По тревоге будет поднят личный состав даугавпилсской милиции, будут сформированы оперативные группы.
Пока же Коляда и Степанов ничего этого не знают. Уверенные в том, что за содеянное им не придется отвечать, они спешат побыстрей приступить к осуществлению своего плана. Теперь, когда оружие есть, надо побыстрей найти себе хотя бы пару сообщников.
Недалеко от Даугавпилса на разных стройках принудительно работают, отбывая условные сроки заключения, Владимир Кашин и Виктор Аксенов.
Мы вместе со Степановым приехали в Даугавпилс, встретили Коляду. Пошли в буфет на пристани и там пили вино и водку. Деньги давал Коляда, а покупал в буфете я. Потом поехали к Юрке Коляде на дачу. Там на столе лежали десять рублей, отложенные, чтобы заплатить за квартиру. Юрка взял эти деньги и отдал их Степанову и Кашину, сказал, чтобы они шли и купили водки. Когда они ушли, Коляда достал пистолет и выстрелил из него два раза в электрическую лампочку. Потом дал пистолет подержать мне. Потом сказал: «Вымети осколки». Я взял веник и вымел стекляшки. Вернулись Степанов с Кашиным, принесли водку. Выпили. Юрка Коляда играл на гитаре и пел. Степанов очень смешно рассказывал, как они с Юркой вчера «обработали» шофера такси и как у бабки отобрали пистолет. Степанов говорил: «Лупанули по голове, она и кувырк, лапочка». Мы смеялись.
Юрка Коляда спросил у меня: «Как ты относишься к тому, если мы с оружием пойдем «на дело»?» Я ответил: «Если игра стоит свеч, то согласен». Тогда он еще спросил: «А в Витьке Аксенове можно быть уверенным?» Я ответил: «Аксенов — своя ворона».
Мы договорились ограбить ресторан «Стропы». Если там сорвется, то будем брать магазин какой- нибудь поблизости. Я спросил у Коляды: «Юра, а что я буду делать в ресторане «Стропы»?» Он объяснил: «Ты будешь сидеть в машине и ждать нас. Я со Степановым пойду в ресторан и буду стрелять вверх. Степанов заберет выручку, а Кашин будет охранять вход в ресторан...»
Здесь мы ненадолго прервем документальное воспроизведение событий. И причиной тому фраза в показаниях Виктора Аксенова: «Юра, а что я буду делать в ресторане «Стропы»?» Что это? Неразвитость, детское отношение к преступлению? Или заскорузлость ума, которую подчас называют инфантильностью?
Самому младшему из четверых в то время восемнадцать: Самому старшему — двадцать один. Они говоруны, остроумны, строки их показаний далеки от их подлинной речи. Но фраза: «Юра, а что я буду делать в ресторане «Стропы»?» — подлинная, именно с этими словами обратился Аксенов к своему главарю. И если бы Коляда ответил: «Будешь душить, убивать людей, будешь делать все, что я тебе прикажу», — Аксенов бы не возразил. Почему? Об этом разговор впереди. Здесь же хочется добавить вот что. Они не считают маршрут в ресторан «Стропы» последним (машину, опять такси, на этот раз увели, когда шофер вышел), им совсем не кажется, что это путь в бездну. Наоборот, они веселы, в них живет уверенность, что все сойдет с рук. Юрия Коляду ждет дома невеста. Месяц назад отнесли заявление в загс. У Владимира Кашина жена и маленький сын. То, что он отбывает условное наказание, временная неприятность. Скоро кончится срок, и семья будет в полном сборе. Не порваны связи с жизнью у Степанова и Аксенова, они тоже понимают разницу между условным и реальным заключением. Так что в «Стропы» они торопятся вовсе не с мыслью поскорее сесть на скамью подсудимых. Отнюдь. Наоборот, чтобы завтра быть еще более неуязвимыми и сильными. И не вздумайте им стать на пути. У одного из них в кармане оружие.
Мы подъехали к ресторану. Степанов вышел и быстро вернулся. Сказал, что ресторан закрыт. Поехали дальше. Выехали на шоссе Рига — Орел в сторону города Краславы. Там магазины были еще открыты. По плану, если ресторан сорвется, мы должны были грабить какой-нибудь магазин... Но на шоссе Коляда заметил, что бензин кончается, стрелка стояла на нуле. Остановились, попросили у шофера встречного такси, чтобы отлил нам бензина, но он сел в машину, развернулся, осветил нас фарами и умчался. Все выскочили в разные стороны. Я оказался в поле один. Было темно. И вдруг я увидел Коляду. Он спросил: где остальные? Поискали, не нашли и решили вернуться в город. Вдали увидели мотоциклиста. Он остановился, у него мотоцикл был с коляской, но он отказался нас взять. Мы пошли по обочине шоссе. Я оглянулся, увидел огни машины и вышел на дорогу. Хотел остановить машину, чтобы на ней добраться до города. Но она сама остановилась. Это была милиция. Двери машины открылись, и меня затащили внутрь. Коляда в темноте тоже не разглядел, что это милицейская машина, и подбежал.
Преступники не ждали встречи с милицией. Оружие, которым они обладали, казалось им самой надежной защитой от расплаты. Не знали они, что именно это оружие явилось главной причиной того, что на их задержание было брошено так много людей, так усиленно патрулировались дороги, безостановочно вели розыск работники милиции. И не знали они вот чего: караулит преступника и случай. Они могли бы свой
