открыто выступить против него не решились. Времена были тяжелые: арестован Фирсов, арестован и расстрелян директор завода И.П.Бондаренко, его сменил Ю.Е.Максарев.
Итак, при заданной массе танка 18 т пришлось предусмотреть три пары ведущих колес, а это, как все понимали, чрезвычайно усложняло конструкцию. Устаревшим решением являлось и противопульная броня. Но танку требовалась защита от снарядов. А как ее усилить на машине массой 18 т? И тогда в инициативном порядке, параллельно с заказанным танком, получившим обозначение А-20, решено было разработать чисто гусеничную машину. Заводской индекс ее – А-32 (иногда в литературе можно было встретить упоминание о машине А-30, хотя она “существовала” только на словах). На А-32 предполагалось поставить 76-мм пушку. Обсуждалась возможность значительного усиления бронирования. Однако в начальный проект это не внесли, так как было решено представить обе машины (А-20 и А-32) на государственные испытания в одинаковой массе. С самого начала новые танки планировали оснастить дизель-мотором.
4 мая 1938 г происходило заседание Комитета Обороны, на которое были приглашены и танкисты, вернувшиеся из Испании. Вел заседание В.И.Молотов, тогда председатель Совета Народных комиссаров и Комитета Обороны СССР, член Политбюро ЦК ВКП(б). Присутствовали И.В.Сталин, К.Е.Ворошилов и другие руководители государства и Вооруженных Сил. Первым слово было предоставлено Народному комиссару среднего машиностроения А.Б.Брускину. Он доложил о работе над опытным образцом 18- тонного колесно- гусеничного танка А-20. Когда он упомянул, что на новом танке вместо авиационного двигателя будет впервые установлен дизель В-2, в разговор вмешался К.Е.Ворошилов и заметил, что моторесурс этих дизелей не превышает 50-ти часов, в то время как карбюраторный двигатель М-17 имеет моторесурс по крайней мере 200 часов. Брускин стал уверять, что положение с дизелями будет исправлено, и Красная Армия получит вскоре вполне надежные дизель-моторы. Брускин попросил одобрить проект нового танка, после чего начались прения.
Слово было предоставлено А.А.Ветрову. Когда он в своем докладе стал разбирать конструктивные недостатки наших танков, в первую очередь – БТ, Сталин заметил, что именно это и хотели услышать от инженера-танкиста, получившего опыт использования танков в Испании. Ветров высказал пожелание усилить бронирование, вооружение, средства связи, а главное – повысить надежность работы механизмов. Тут снова вмешался Сталин и попросил рассказать, как проявила себя в условиях Испании ходовая часть танков, и, в первую очередь, колесно-гусеничных. Ветров высказал свое личное мнение в пользу чисто гусеничного танка, обосновав его тем, что сложный колесно-гусеничный движитель ненадежен, часто выходил из строя. Эти высказывания были очень не по душе присутствовавшим на совещании военным специалистам высокого ранга, в частности, начальнику автобронетанкового управления комкору Д.Г.Павлову. Кстати, надо отметить, что Павлов, также воевавший в Испании и получивший звание Героя Советского Союза, в другой обстановке яростно выступал против колесно-гусеничных БТ, подчеркивая их способность легко загораться, благодаря своим бензиновым двигателям. Однако на этом совещании он почему-то держался “по ветру”. Раз “наверху” любят колесно-гусеничные танки, то и не надо этому противиться.
В перерыве совещания Сталин неожиданно подошел к Ветрову и снова спросил: “Так Вы стоите за гусеничный движитель?” Ветров подтвердил свое мнение, В продолжавшихся прениях выступавшие всячески восхваляли достоинства колесно-гусеничного движителя и заявляли, что гусеничный движитель себя изжил. И это, несмотря на печальный опыт боев в Испании. Неизвестно, каким бы путем пошло дальше наше танкостроение, если бы Сталин, закрывая совещание, не предложил параллельно с колесно-гусеничным изготовить аналогичный по характеристикам, но уже чисто гусеничный танк.
Через три месяца КБ Харьковского завода разработало технические проекты обоих танков – А-20 и А- 32, которые были рассмотрены в августе 1938 г, на заседании, созданного в марте того же года Главного военного совета РККА при Наркомате обороны. В состав совета входили: К.Е.Ворошилов (председатель), В.К.Блюхер, С.М.Буденный, Г.И.Кулик, Л.З.Мехлис, И.В.Сталин, И.Ф.Федько, Б.М.Шапошников, Е.А.Щаденко, К.А.Мерецков (секретарь). И опять общее мнение присутствующих было в пользу А-20. И снова Сталин предложил построить и испытать параллельно оба варианта танка.
Теперь на ХПЗ для решения этой задачи потребовалось объединить танковые КБ в единое, как и все опытные цеха в один.
В августе Комитет обороны издал постановление “О системе танкового вооружения”. Оно потребовало от заводов, занимавшихся танкостроением, к июлю 1939 г изготовить опытные образцы новых танков и представить их на государственные испытания.
Объединенное КБ ХПЗ возглавил М.И.Кошкин, его заместителями были назначены А.А.Морозов, Н.А.Кучеренко, А.В.Колесников и В.М.Дорошенко.
В мае 1939 г опытные машины А- 20 и А-32 были изготовлены и к августу прошли государственные испытания. Но опять государственная комиссия (председатель В.Н.Черняев) не сделала определенного вывода о том, какая машина – А-20 или А-32 – должна быть предложена на вооружение Красной Армии. Создалась весьма странная ситуация. Нельзя же было ставить на вооружение два одинаковых по боевым характеристикам образца. Руководство КБ обратилось с просьбой решить этот вопрос в Главное автобронетанковое управление (ГБТУ), но и там не прояснили ситуацию. В таких колебаниях потеряли несколько месяцев, пока правительство ни приказало провести испытания новых образцов бронетанковой техники на самом высоком уровне. И вот в сентябре на испытательном полигоне под Москвой были собраны шесть образцов новых танков. Это были тяжелые СМК и КВ, представленные Кировским заводом, средние – А-20 и Т-32 (так стал именоваться А-32). До сих пор для того, чтобы членам комиссии удобнее было решить, какой же танк лучше – колесно-гусеничный А-20 или гусеничный А-32, их представили в одинаковой массе 19 т. И вооружение ставили одинаковое (в той же башне 45-мм пушка). Теперь ХПЗ представил модель А-32 (т.е. уже Т-32) с боевой массой 24 т и 76-мм пушкой Л-10 в новой башне.
На испытаниях был продемонстрирован также легкий танк Т-26 последней модификации (завод №174 в Ленинграде) и БТ-7М. Этот танк объединенное КБ ХПЗ разрабатывало параллельно с А-20 и А- 32, на всякий случай, тем более, что с КБ не было снято задание по модернизации танков БТ.
Комиссию по испытаниям возглавлял нарком обороны К.Е.Ворошилов. Присутствовали А.А.Жданов, А.И.Микоян, Н.А.Вознесенский, Д.Г.Павлов и многие другие, в том числе главные конструкторы представленных машин Ж.Я.Котин, М.И.Кошкин и Л.С.Троянов. С наибольшим успехом прошли испытания Т-32. Это был подлинный триумф. “Запомните этот день – день рождения уникального танка”, – сказал Н.В.Барыков – директор опытного завода №185. Военный инженер первого ранга Н.Н.Алымов предложил усилить бронирование танка. Некоторое беспокойство вызвали недоработки дизеля В-2.
М.И.Кошкин, отвечая на эти пожелания, сказал, что Т-32 он рассматривает лишь как прототип нового, более мощного, в частности, по вооружению, танка. В заключение К.Е.Ворошилов сказал, что именно такая машина нужна Красной Армии, и также высказал пожелание усилить бронирование. Т- 32 имел значительный резерв мощности, что позволяло увеличить маcсу на несколько тонн, которые можно было обратить на увеличение толщины брони.
По результатам испытаний ГБТУ уточнило тактико-технические характеристики будущей машины, получившей обозначение Т-34. По его представлению 19 декабря 1939 г совместным постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) и правительства было решено изготовить два образца Т-34, вооруженного 76-мм пушкой и защищенного броней толщиной 45 мм. Тем же постановлением были приняты в производство тяжелый танк КВ-1 и легкий Т-40. Поскольку серийное производство танков Т-34 в 1940 г предусматривалось
