– Неплохо, – согласился Дик. – Это может сработать. Пожалуй, нам стоит завтра собраться и все обсудить на свежую голову.

– Вы правы. – Ирис поднялась первая. – Пойду к себе. Устала я смертельно. Был очень длинный и очень хороший день. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мисс, – отозвался Харди Мак-Кент.

Дик промолчал. Маленький штурман всегда был на редкость сообразительным, он видел дальше многих и, похоже, что-то заподозрил. Чтобы рассеять его подозрения, если они действительно были, Ирис поспешила скрыться у себя.

Там, закрыв двери на засов, она запалила свечу, села на край кровати и задумалась.

В соседней каюте, судя по звукам, которые доносились до нее сквозь стену, пираты играли в «Пришиби меня грот-мачтой». Под крики, веселые и гневные, чей-то простуженный бас запевал песню, и ее тут же затягивал добрый десяток голосов. Ирис зажала уши ладонями. Склянки отбили одиннадцать. Потом половину двенадцатого. Потом она перестала их слушать.

Флотилия Джеймса Рика собиралась поднять якоря утром следующего дня. Далеко за полночь Ирис выбралась на палубу. Она стояла в темноте и, уцепившись за ванты, вглядывалась в черные, расплывчатые очертания шхуны «Стейк». На палубной надстройке горел свет, шевелились какие-то тени, Ирис пыталась уловить хотя бы звук или жест, но тщетно. На шхуне царила гробовая тишина. Там либо спали, что маловероятно, либо все разом поумирали, либо что-то замышляли. Слабая бортовая качка убаюкивала, и Ирис подумала, что, пожалуй, уснет здесь, так ничего и не решив. Впрочем, решать было нечего. Все давно решено. Оставалось только попрощаться. Она плотнее запахнула светлый платок, собрала распушенные волосы и поднялась наверх. Так она стояла в темноте коридора, ожидая окончания пиратской попойки, и размышляла о событиях последних недель.

С Тортуги она отправила два письма в Англию. Отцу и Кэтрин. В первом было столько же истины, сколько в Коране в переводе монаха-католика, но с Кэтрин Ирис всегда была чуть более откровенна. Она писала подруге о том, что не успела стать женой Эльсвика, и о гибели «Полярной звезды», и о своей встрече с Джеймсом Риком!

«Не верь тому, что болтают сплетницы, – писала Ирис. – Он спас мне жизнь и был со мной терпеливым и добрым. И хотя капитан Рик иногда груб, а порой бывает просто несносен, он настоящий джентльмен, что бы не говорили подруги твоей матушки».

Ее размышления прервал тихий скрип. Из капитанской каюты выплеснулся узкий язык света и нестройный, но веселый рефрен: «Один старый шкипер утопил свой клипер». Что с ним было дальше – Ирис не узнала. Капитан Рик захлопнул дверь, и песня осталась в каюте. «Настоящий джентльмен» нетвердо стоял на ногах. Голову криво повязывал цветной платок Дэнни, а на губах играла такая залихватская усмешка, что Ирис перекосило от отвращения. Она шагнула наперерез.

После горячей встречи со старыми друзьями Рика потянуло к воде. Туда он и направлялся, когда на его пути, прямо из ночного мрака, возникла бледная фигура. Легкий ветер шевелил светлые волосы и белый саван. Рик отшатнулся.

– Добрый вечер, – произнесло привидение по-английски.

– А, это вы?

Показалось? Или она действительно услышала вздох облегчения? С Рика слетел хмель. Пьяная усмешка исчезла.

– Что случилось, мисс Нортон? – сухо спросил он.

– Нам нужно поговорить. Это важно.

Рик не двинулся с места:

– Говорите. Я слушаю.

– Я нашла своих друзей, – начала было Ирис, но капитан перебил ее с плохо скрытым раздражением:

– И теперь вы собираетесь домой, в Англию. Хорошее дело, давно пора. Но оно вполне терпит до Тортуги.

Примирившись с его тоном, как с неизбежным злом, Ирис сказала без дальнейших околичностей:

– «Стейк» идет на Эспаньолу. Мне нужно быть там.

– Что за новая блажь? – удивился капитан. – Значит, мое общество вас уже не устраивает?

– Пока устраивает, но скоро перестанет, если вы и дальше будете грубить мне без всякого основания, капитан Рик, – отчеканила Ирис. – Я смогу попасть на «Стейк»?

Капитан тряхнул головой и через силу улыбнулся.

– Простите. Я не хотел вас обидеть… Так зачем вам на Гаити?

– Я же объяснила. Я нашла Мак-Кента и Дика Вольнера. Теперь я знаю, что Джордж и Мэри на Гаити. Их захватил Родриго де Вальдоро, неизвестно для чего, но наверняка это что-то ужасное! Понимаете? Я должна им помочь.

– Вы с ума сошли, – потрясенно вымолвил Рик. – Ведь этот испанец спит и видит, как бы заполучить вас, Ирис. Ведь он еще не забыл, что случилось с его отцом.

Ирис кивнула. Резко. Упрямо. Этот довод не сразил ее, а лишь подстегнул горячий нрав. Упорства, которым наделил ее Бог, хватило бы на троих, а вот благоразумия явно не хватало.

– Я буду осторожна. Родриго не знает меня в лицо.

Рик провел по лицу ладонью, стирая остатки видения.

– Не говорите глупостей, Ирис. Вы же не ребенок.

Отстранив ее рукой, он вышел к трапу и спустился вниз. Она рванулась было за ним, но остановилась, комкая концы шали.

– Вы можете думать об этом, что хотите, а я буду делать, что должна! – яростно крикнула она в удалившуюся спину. – Я найду способ. Если вы не дадите шлюпки, я отправлюсь туда вплавь!

Рик ее не услышал.

Берег стремительно таял вдали. Зеленоватая волна легко несла «Сан- Фелипе», даже не замечая тяжести великолепного фрегата. Переложили руля, и солнце ударило в глаза молодому идальго. Дон Родриго отвернулся и торопливо спустился вниз. Он не был моряком, не любил моря и был вынужден слепо положиться на капитана, которого нашел Хосе Мартинес. Впрочем, тот дело знал и правил кораблем и командой железной рукой.

Услышав перебор струн, Родриго заторопился. Он любил слушать старинные баллады, когда их пела Беатрис своим низким, красивым голосом. И не любил торчать на мостике, там было жарко и скучно. Нет, тысячу раз прав Хосе – нужно как можно скорее отделаться от этого наследства. Жених Беатрис – моряк, вот пусть и забирает старое корыто в качестве приданого. А больше ему дать все равно нечего. Да и незачем. Пусть будет доволен, что породнился с семьей де Вальдоро. Родриго толкнул дверь в каюту и прямо с порога наткнулся на гневный взгляд сестры.

– Почему у меня забирают горничную? – возмущенно спросила Беатрис, – ваши люди, этот несносный Мартинес и второй тип такого же бандитского вида сказали, что это ваш приказ. Я не отпустила Марию.

Родриго с досадой поморщился.

– Эта девушка – моя пленница. У меня на нее свои виды. А у вас есть Лоа.

– Но я хочу, чтобы мне прислуживала белая женщина. И к тому же Мария отлично справляется. В угоду вашим желаниям я согласилась смешать свою кровь с кровью крещеного иудея, а вы отбираете у меня даже то малое, что я осмелилась взять.

Родриго по опыту знал, что когда сестра в таком настроении, с ней нужно немедленно мириться. Он деланно улыбнулся.

– Ну, ну, сестренка… Чем я заслужил такие упреки? Я нашел вам прекрасного жениха. С его богатством вы станете королевой, и, ослепленные блеском вашего золота, люди забудут о нечистой крови вашего мужа. Кроме того, он стар и долго не протянет. Наверняка у вас не будет детей, и ваша кровь, Беатрис, останется такой же чистой, как вода в колодце часовни Святой Гуадалупе. Когда же он умрет, вы, молодая и богатая, сможете осчастливить любого из этих надменных мальчишек, которые считают своих предков чуть не от Адама и не имеют ничего, кроме шпаги.

Беатрис слушала терпеливо, зная, что упрямство брата превосходит даже ее собственное, а говорить с ним о безнравственности того, что он задумал, все равно, что вычерпывать море ложкой. Когда он наконец