О старый дом, тебя построил предок,Что годы долгие сколачивал деньгу.Ты окружен кольцом пристроек и беседок,Сенных амбаров крыши на лугу…Почтенный дед. Он гнул людей в дугу,По-царски принимал угодливых соседок,Любил почет и не прощал врагу…Он крепко жил, но умер напоследок.…………………………………………………………Из уст своих исторгни и меня!<1910–1911?>* * *Зазвени, затруби, карусель,Закружись по широкому кругу.Хорошо в колеснице вдвоемПролетать, улыбаясь друг другу.Обвевает сквозным холодкомПолосатая ткань балдахина.Барабанная слышится трель,Всё быстрее бежит карусель.«Поцелуйте меня, синьорина».И с улыбкой царевна в ответ:«Не хочу, не люблю, не надейся…»— «Не полюбишь меня?» — «Никогда»Ну — кружись в карусели и смейся.В колеснице на спинке звездаНамалевана красным и синим.Мне не страшен, царевна, о нет,Твой жестокий, веселый ответ:Всё равно мы друг друга не минем.И звенит, и трубит карусель,Закрутясь по заветному кругу.Ну, не надо об этом. Забудь —И опять улыбнемся друг другу.Неизменен вертящийся путь,Колыхается ткань балдахина.<1911>
Раскаяние
Я много лгал, запугивал детейПорывами внезапного волненья…Украденной личиной вдохновеньяЯ обольщал любовниц и друзей.Теперь — конец. Одно изнеможеньеЕще дрожит в пустой душе моей.Всему конец. Как рассеченный змей,Бессильные растягиваю звенья.Поверженный, струей живого ядаВрагам в лицо неистово плюю.Но я [погиб] [замолк], я больше не пою,Лишь в сердце тлеет гордая отрада,Что, м<ожет> б<ыть>, за голову моюТебе была обещана награда.4 ноября 1911Арбат, 49
Случайность
В душе холодной и лукавойНе воскресить былых страстей,[И лирный голос величавыйУже давно не внятен ей.]Но всё ж порой прихлынут слезыК душе безумной и пустой.И сердце заплетают розы,Взращенные «ее» рукой.Не так ли, до земли склоненныйУ чужеземных алтарей,Твердит изгнанник умиленныйМолитвы родины своей?Но всё ж порой во дни разлуки,Как прежде, властвует мечта,
