точно под огромной тяжестью.

Чародейское единоборство захватило обоих. Силы волшебников были равны — ни один не мог причинить другому большого вреда, если только тот не совершит роковой ошибки. Ни тот, ни другой не обращали внимания на окружающих, сосредоточившись по необходимости на своем противнике.

— Взять его! — Крисп указал на Скепарна. — Взять живым или мертвым!

Императорские телохранители повиновались, не раздумывая. Они едва не схватили колдуна прежде, чем тот понял, что происходит.

Скепарн начал было накладывать проклятье на них, но при этом ему пришлось оторваться от Трокунда, став уязвимым для нападения. С воплем он повернулся, пытаясь бежать. Поднялись и опустились секиры халогаев. Вопль оборвался.

Трокунд шатался, как пьяный.

— Вина, кто-нибудь, умоляю! — прохрипел он. Крисп отстегнул флягу и передал чародею. Трокунд осушил ее одним глотком и опустился сначала на колени, а потом на четвереньки. Крисп обеспокоенно нагнулся к нему.

— Теперь я понимаю, — прошептал Трокунд едва слышно, — что такое оказаться под лавиной.

— Ты в порядке? — спросил Крисп. — Тебе что-то нужно?

— Для начала новое тело. — Трокунд с явным усилием поднял уголки рта в улыбке. — Силен был этот Скепарн, как мул упряжной. Если бы халогаи его не отвлекли… знаете, ваше величество, я очень рад, что они успели.

— Я тоже. — Крисп глянул на труп Скепарна. Мятежники расступились вокруг него, точно от жертвы чумы. — Наверное, его совесть замучила.

— Желанием встретиться с вами он явно не горел. — Вымученная улыбка Трокунда немного ожила. Чародей поднялся на ноги, отмахнувшись от попытки Криспа помочь ему, и устало покачал головой. — Да уж, ваше величество, я очень рад, что северяне его отвлекли.

Крисп глядел на восток, на стены города Видесса за Бычьим Бродом. Со стороны моря укрепления города едва ли уступали тем, что защищали его с суши. За ними на семи холмах раскинулся сам Видесс. Сверкали на ясном весеннем солнце позолоченные шары на куполах бесчисленных храмов, точно множество крохотных солнышек.

«Возвращаюсь домой», — подумал Крисп, всходя на борт императорского парома, который должен был перевезти его через пролив. Мысль эта все еще казалась ему странной. Еще немало лет предстоит прожить ему в городе Видессе, прежде чем он, а не родная деревушка, покажется Криспу истинным его местом в этом мире. Но здесь были его обиталище, его жена, его сын, наверное, его сын, но уж точно его наследник. Если это не дом — то что же?

Гребцы взялись за весла. По спокойным водам Бычьего Брода паром заскользил к городу. Крисп был настолько рад вернуться, что даже не обращал внимания на жалобы возмущенного качкой желудка.

Паром причалил к самым западным воротам морской стены, самым близким к дворцу. Створки распахнулись в тот самый миг, когда паром ударился бортом о причал. Крисп уже привык, что имперский церемониал осуществляется с подобной гладкостью. По взмаху руки капитана матросы пришвартовали корабль, спустили сходни и низко поклонились императору. Крисп сошел с парома на берег.

Помимо дворцовых слуг, за воротами Криспа ожидала группа аристократов.

— Побдилъ еси, Крисп! — вскричали они, простираясь перед императором ниц. Хоть раз, подумалось Криспу, древнее приветствие оказалось не просто фигурой речи. — Побдилъ еси!

Встречавшие поднялись. Среди них Крисп заметил Яковизия. Одетый в яркие шелка, безупречно ухоженный, аристократ вновь был похож на себя, хотя пополнеть еще не успел. Но, пока его товарищи славили императора, он поневоле стоял молча. Несправедливость эта особенно задела Криспа. Он подозвал Яковизия к себе, выделив тем самым среди товарищей. Аристократ надулся от гордости, вышел вперед и поклонился.

— Малая, но неизбежная война окончена, — проговорил Крисп. — Теперь пора начать войну большую и отомстить за тебя. Я клянусь в этом вновь, именем владыки благого и премудрого.

Он полагал, что это даст встречающим возможность поликовать еще немного. Вместо этого они стояли молча, точно лишенные, подобно Яковизию, языков. Сам Яковизий отстегнул от пояса табличку украшенную эмалью и самоцветами и покрытую, как подсказал Криспу нос, надушенным воском. Искалеченный, Яковизий приспосабливался к увечью с обычным своим изяществом.

«Так вы не слыхали, ваше величество? — написал он торопливо. — Как это возможно?»

— Не слыхал о чем? — переспросил Крисп.

Несколько человек, поняв, о чем идет речь, попытались ответить одновременно, но Яковизий взмахом руки заставил их смолкнуть. С тихим шорохом его стиль торопливо забегал по табличке. Закончив, вельможа передал табличку Криспу.

«Десять дней назад Агапета разгромили к северу от Имброса. Собрав все войско, какое мог, Мавр отправился ему на выручку».

Крисп уставился на табличку, как на исповедь предателя.

— Благой бог знает, сколько гонцов приносили мне письма из города, пока я был на западе. По сравнению с этим, все их вести — пустая болтовня. Так почему мне никто ничего не сообщил?! — Он грозно воззрился на Барсима.

Вестиарий побелел, как молоко.

— Но, ваше величество, — пробормотал он, — севаст уверил меня, что держит вас в курсе всех событий, прежде чем отбыть с войском на север, и обещал отсылать вам сообщения из похода.

— Не верю, — сказал Крисп. — Как он мог пойти на такое… — он поискал подходящее слово, — … безрассудство? — Еще не договорив, он понял ответ. Его побратим знал, что Крисп не желает выпускать его из города, но не знал почему. Если Мавру примерещилось, что Крисп сомневается в его отваге или способностях, то доказать обратное он мог, только одержав победу. А чтобы Крисп не мог остановить его — отправился тайно.

Но Крисп знал, что Мавр и храбр, и умен, — иначе он не назначил бы его севастом. Беспокоился он за безопасность своего побратима. Танилида не стала бы посылать пустых предупреждений.

Вкус торжества превратился в горечь. Крисп развернулся и, не обращая внимания на удивленные крики, бросился на пристань.

Капитан и команда императорского парома изумленно воззрились на него.

— Греби быстро на ту сторону Бычьего Брода, — приказал он капитану. — Передай Маммиану приказ: пусть готовит армию к переправе, как только прибудут корабли. Скажи ему, что я намерен двинуться на Арваша, как только вся армия окажется здесь. Все понял?

— К-кажется, да, в-ваше величество. — Заикаясь, капитан повторил приказ. Крисп резко кивнул. Повинуясь командам капитана, матросы отдали концы, взялись за весла, и паром, развернувшись, точно боевая галера, на месте, устремился на запад.

Крисп обернулся. В воротах стоял Барсим.

— Что с завтрашней триумфальной процессией по Срединной улице, ваше величество? — спросил он. — Что с благодарственной службой в Соборе? С раздачей праздничного подаяния?

— Все отменить! — рявкнул Крисп и через секунду поправился: Нет, деньги пускай поразбрасывают — пусть повеселятся горожане. Но когда северная граница разваливается, праздновать особенно нечего.

— Как пожелает ваше величество, — печально ответил Барсим с поклоном; он жил ради церемоний. — Чем вы в таком случае намерены скрасить свое краткое пребывание в городе?

— Посоветуюсь с военачальниками, — брякнул Крисп первое, что пришло в голову, и добавил:

— С Дарой повидаюсь. — Он не просто соскучился по жене. Ему жизненно важно было сохранять с ней добрые отношения, особенно теперь, когда на его сторону встал отец Дары. Почти походя Крисп добавил:

— И с Фостием.

— Превосходно, ваше величество. — Теперь Барсим был явно доволен. Лишенный возможности зачать собственного ребенка, евнух обожал императорское чадо. — Поскольку ваши генералы пока находятся по ту сторону Бычьего Брода, могу ли я проводить вас в императорские покои?