высокие должности не забрались, работали на земле, но нас считали агентами толковыми и знающими своё дело. А потом к нам приехал молодой, подающий надежды, в галстуке и костюме от братьев Брукс, из Вашингтона, из центрального аппарата. И он проводил собственную операцию, нужную лишь для того, чтобы он получил повышение. К операции привлекли частных подрядчиков из «Динкорпа», которые там занимаются уничтожением плантаций, чего мы категорически не хотели. Операция пошла плохо, потому что была придумана дилетантом и не могла закончиться хорошо. Контракторы стали изображать из себя ковбоев, и всё пошло вкривь и вкось. Вместо ареста наркобарона погибли гражданские, включая двоих детей. Началось расследование. Мальчик в дорогом костюме уехал в Вашингтон, а на нас обрушилась Ниагара дерьма. Во всём обвинили нас — тот, кто всё задумал, вышел сухим из воды.

— Это знакомо, — кивнул я. — Попробую угадать — дальше вас нашёл Родман? Угадал?

— Родман с тем мальчиком из Вашингтона вместе учились в школе, а потом вместе были в одном университетском братстве. И Родман вроде как спас наши задницы, увезя в этот мир и приставив к работе. Так нас «прикрыл» вашингтонский умник. Насколько нам известно, теперь мы там числимся в бегах и обвиняемся во всём — разве что не в растлении малолетних.

— То есть у вас имеется причина быть благодарным Родману? — немного поиздевался я.

— Шутите? — глянул он на меня исподлобья. — У нас не было выбора.

— Понятно, — кивнул я. — Смит, я не готов сейчас продолжать разговор на эту тему, но я хотел бы, чтобы вы дождались меня в Нью-Галвестоне. Большего пока не скажу. Договорились?

— Вы мне тоже не оставили выбора, — пожал он плечами. — Не драться же мне со всей вашей бандой!

— Верно, это не поможет, — согласился я с ним. — Да и зачем нам драться? Хотите пообщаться с пленными?

— Давайте попробуем. С кого начнём?

— Предлагаю с девицы. Просто выспросим у неё предварительно, кто есть кто, а затем перейдём к остальным.

Допросы пленных продлились несколько часов. Девицей занялась Бонита, которую та после подзатыльников боялась как огня. К нашему немалому удивлению, девица оказалась украинкой и, к ещё большему удивлению, — дочкой Толстого. И оба они, папа с доченькой, были жителями славного города Новой Одессы, причём до недавнего прошлого папа возглавлял охрану морского порта, но потом место потерял в силу передела собственности и организовал транспортную компанию. И эта компания вела дела с Длинным и его бандой в болотах. Сейчас же доченька сопровождала папу в деловой поездке в качестве переводчицы, потому что к языкам у папы способностей не было. На вопрос, как же Толстый, которого на самом деле звали Петро Васильевич Володько, общался с Длинным, которого на самом деле звали Клеанте Диджуни и который был уроженцем Сардинии, без помощи Алёны Петровны Володько, Алёна Петровна ответила, что господа Володько и Диджуни знакомы ещё с совместного бизнеса в Одессе, «за ленточкой», и синьор Диджуни неплохо владеет русским.

Мы переглянулись — история становилась чем дальше, тем интересней, даже Смит оживился. Тогда я попросил Бониту подержать девицу в нашей каюте, где и проходил допрос, продолжая беседу, а мы вдвоём направились общаться с остальными, прихватив с собой для убедительности лейтенанта Рибейру: его присутствие должно стимулировать приступы откровенности.

Первым был вытащен из кладовки Клеанте Диджуни, который показал, что его надоумил напасть на судно его непорядочный компаньон Володько, предлагая взять всех в заложники и вынуждая доставить в болота остальные «стингеры». Как Диджуни ни сопротивлялся, терзаемый муками совести, но противостоять Володько не смог — и вынужден был напасть. А связывала их в прошлом совместная работа по распродаже вооружения и имущества армии незалежной Украины через одесский порт, где Володько был представителем продавца, а Диджуни — покупателя.

Диджуни был водворён на место, а Петро Васильевич Володько был извлечён на свет божий, отведён туда же на корму, куда водили его партнёра, где и рассказал, что идею захватить все «стингеры» путём захвата заложников выдвинул Диджуни, а сам же Петро Васильевич сопротивлялся, сколько мог. Но поскольку Диджуни здесь главный, то всё же он решил напасть, за что Петро Васильевич невинно страдает теперь.

В дальнейшем ещё не раз пришлось общаться с каждым из них и даже слегка побить обоих, а заодно пообещать переправить их на часок на борт идущей следом баржи, и в конце концов нас оделили чрезвычайно интересной информацией.

Транспортная компания Петра Володько базировалась в новоодесском порту, и «крышей» этой компании был не кто-нибудь, а сидящий сейчас в подвале разведуправления в ППД подполковник Силаев. Да, да, тот самый Силаев, с которого и началась вся история с засадами на Дороге. Силаев же предоставил своему другу Володько телохранителей — тех самых, которые были накрыты одной гранатой, причём все они были членами УНА-УНСО и в прошлом воевали в Чечне на понятно чьей стороне.

Работа же компании Петра Володько состояла в основном в обмене оружия со складов московского МВД на наркотики, которые доставлялись обратно в новоодесский порт, а уже оттуда летели специальным рейсом самолёта в Нью-Рино, где и передавались… кому бы вы думали? Людям «Большого Мальчика» Томми, который уже платил за них золотом. Диджуни же имел репутацию главного поставщика оружия всем остальным бандам в этом регионе, и золотом они платили уже ему. Впрочем, наркотиками тоже платили, а он их менял на всё то же оружие.

Правда, недавно Силаев куда-то исчез, а вместо него поднял упавшее знамя бывший глава одного из отделов по экономическим преступлениям из солнечного города Нальчика, некто Кагов, вынужденный покинуть свою должность в Старом Свете в силу крайней вороватости, который теперь и «крышевал» Володько. На этот раз Володько был вынужден задержаться на базе у Диджуни, потому что у его тридцатиметрового судна «Ласточка» возникли технические проблемы и оно ушло в тайную ремонтную базу на Дикие острова на два дня. Вот это жаль — могли бы отличное судно ещё захватить в своё распоряжение, да не довелось. И, оставшись на бандитской базе, угодил он в историю с нападением на «Нинью», причём в данном случае мы были склонны верить скорее ему, чем его сардинцу-партнёру. Сами видели их разговор возле узла связи — да и логичней было, что именно Диджуни обуяла жадность. Всё же оружие — его бизнес и его рынок.

Подумал я, подумал — и заявил удивлённому Смиту, что всех троих пленных я заберу с собой. Поскольку, как я ему объяснил, все они связаны с одной неприятной историей, случившейся в Техасе, и техасцы будут им очень рады. А как поступит с ними Орден — не известно никому: может, ещё и по домам отпустит. А отпускать их куда бы то ни было я не хочу — пусть их лучше судом Линча судят и на дереве вешают. К моему удивлению, Смит согласился. Кажется, ему уже стало всё равно: забираю пленных — ну и чёрт с ними.

К вечеру этого дня Боните удалось связаться с техасским телеграфом и отправить в Аламо сообщение с просьбой встретить нас в Галвестоне с уже двумя грузовиками и машиной из ведомства шерифа Мёрфи для сопровождения пленных. Оставалось надеяться, что телеграмма дойдёт по назначению.

В шесть утра следующего дня мы оказались в пятнадцати километрах от Берегового. Перегрузили носилки с Индийцем Джо на баржу, туда же перешёл Рибейра, уже вполне похожий на военнослужащего, — с автоматом, гранатами, в разгрузке и трофейном камуфляже. Я оставил лейтенанту наши координаты в Аламо, и он пообещал в будущем обязательно с нами связаться. На этом мы расстались. Так было проще — не нужно было ни с кем объясняться по поводу того, что именно у нас в трюме и куда это всё едет. Не ссылаться же мне при Смите и экипаже «Ниньи» на приказ начальника разведуправления РА?

А так бывшие рабы лишь расскажут, что пришли мы, вступили в бой с бандитами и всех спасли. А Джо скажет, что их наняли для того, чтобы доставить наёмную разведгруппу в глубину бандитских болот, что они и сделали. А что и как было — это он не в курсе, он суп варит и краном управляет. Вот и всё. А в Галвестоне нас и расспрашивать никто уже не будет. Судно нанято Орденом, везёт груз оружия по орденским же надобностям, подверглось нападению пиратов, но отбилось. А пленных заберёт шериф Мёрфи, болтать лишнего им не давая, а уже в Аламо разберёмся, что с ними дальше делать.

После расставания с десантной баржей мы направились на северо-восток, в сторону Нью-Галвестона. Пленных заперли в кладовках — кроме Алёны Петровны Володько, которую за ногу приковали к лееру ограждения палубы, давая возможность дышать свежим воздухом. Шкипер с Пако вели судно, а остальные занимались ремонтом — по мере возможностей. Требовалось заделать, хотя бы временно, заведя пластырь, большую пробоину в форштевне «Ниньи», расклинить люк трюма, разобрать и сложить на палубе повреждённый кран. До этого момента удосужились разве что смести за борт мелкие осколки битых стёкол.

К середине дня Тиму Бихану и Раулито удалось расклинить люк, и мы с Бонитой и Дмитрием занялись переборкой и упаковкой трофейного оружия. Делиться трофеями хоть с кем- нибудь я не собирался — разве что вручил всем в экипаже по АК-103 вместо их ветеранов АКМ, вроде как в благодарность и на память. Орден их в проблемы завёл, вот Орден пусть и оплачивает издержки — такие, как ремонт судна. А про захваченные в сейфе у синьора Диджуни пятьдесят тысяч экю я даже не заикнулся — это всё нам. И вообще немалую часть этих трофеев я собирался не пускать в продажу, а складировать в Аламо. Глядишь, и пригодится всё это для организации базы Вольных отрядов, если идея получит развитие. Не бегать же каждый раз за помощью в ППД? А так, считая ещё и трофейные РПГ со «шмелями», которые мы взяли на «Звезде Рияда», у нас уже вооружения на роту. И всё неплохое.

Мы засели за опись имеющегося у нас имущества. Неплохо. Почти семьдесят АК-103 у нас осталось, ровно тридцать АК-104, два крупнокалиберных «корда», четыре «печенега», гранатомёты РПГ-7 и РПГ-29, пять снайперских СВД-С, десяток «помповых» гранатомётов ГМ-94, тридцать три подствольника ГП-25, два автоматических гранатомёта АГС-30 на станках, несколько ящиков мин МОН-50 и великое множество боеприпасов. Весь трюм мы успели забить под завязку, да и в надстройке в ящиках немало лежало, изрядно нагрузив шхуну. Это даже трофеями назвать трудно — такая куча всего. Одних выстрелов к гранатомётам десятки ящиков.

Я задумался ещё глубже. Столько автоматов, да и всего прочего, нам точно даже в будущем не понадобится. Достаточно будет оставить десятка два «сто третьих» и десяток «сто четвёртых», да и всё остальное сократить до разумных объёмов. Остальные можно будет отправить в ППД вместе с излишками ранее захваченных гранатомётов, которых нам тоже столько не нужно. Это стандарт для наших — не откажутся, примут с радостью. А взамен надо будет что-то стребовать — те же чемоданчики с КДО и второй «перенти», например: понравилась мне эта машина. А заодно пусть мою «тойоту» перегонят в Аламо. А «перенти» из Порто-Франко и так туда направился: успел я дать телеграмму Саркису, чтобы организовал отправку. Надо теперь всё в одно место собирать.

В бухту Нью-Галвестона «Нинья» вошла утром четверга. За день до этого мы получили радиограмму от почтовой службы Территории Техас, которая подтверждала, что нас встретят и что к нашему прибытию кроме транспорта будет готова бригада грузчиков и передвижной кран. Таскать всё на себе из трюма было бы проблематично — судовой кран приказал долго жить