несколькими бывшими пленными, на ходу снимая автомат с плеча. Вскоре из барака донеслась беспорядочная стрельба, крики, а затем всё затихло. Бывшие рабы вышли из барака и направились назад. Ну что же, примитивная, но явная справедливость восторжествовала. Для работорговцев и рабовладельцев в этом мире приговор один — смертная казнь. И у меня при этом не возникло никаких мук совести.

Трофеев было очень, очень много. Невероятно много. В маленьких бандитских лагерях посреди болот так не бывает. Не положено. Что-то здесь не так. Даже тех же МОН-50 взяли множество со склада, но вокруг лагеря их не было совсем. Для кого всё хранилось? А вот денег в лагере было мало. В сейфе у командиров нашлось всего пятьдесят тысяч с мелочью. Не копейки, конечно, но я думал, что наркоторговцы должны быть побогаче. Или все деньги ушли на покупку оружия?

Долго пришлось распределять людей по всему наличному оружию. Весь экипаж пристроился на открытом ходовом мостике, кроме раненого Тима с забинтованным лицом, который ушёл к дизелям, решив, что его место, как моториста, следить за ними непосредственно до конца прорыва. Возглавил оборону мостика я сам, вооружившись РПГ-7. Я хорошо из него стреляю — вот и решил взять эту обязанность на себя. И здесь же устроился раненый Браун, который, сидя на палубе, должен был выполнять обязанности заряжающего. Точнее — подавать те снаряды, которые мне потребуются.

Пако, Индиец Джо и сам шкипер Соуза вооружились ГМ и должны были палить из них во всё подозрительное, не жалея гранат. Благо гранаты мы вывезли все, какие нашли, а нашли их очень много. Пусть стреляют неточно — лишь бы энергично. Те же обязанности были у залёгших на носу среди мешков с песком Луиса и Карлоса. Они из своих АГС должны были обстреливать все подозрительное в зоне видимости. Коробок с гранатными лентами у них чуть не по десятку рядом лежало, так что особо жалеть боеприпасы не требовалось.

Бонита, Смит, лейтенант Рибейра и сержант Лима засели в кают-компании, вооружившись с неба свалившимися «печенегами». Дмитрий уселся за «корд» — естественно, как самый лучший специалист по обращению с пулемётами, а Маноло пристроился к нему заряжающим.

Пленную девицу Бонита отвела вниз, где опять приковала её к рукоятке двери в кондейку, в которой содержали Длинного. Для страху она дала девице пару подзатыльников и посадила однорукого нынче Игнасио сторожить её и кладовки с пленными, чтобы чего не вышло.

Немного отмытые и хорошо вооружённые, освобождённые рабы расселись на дне баржи, за штурвал которой встал Джозеф Мпота. Рация короткой связи на барже была, поэтому связь наладили быстро. Проверили работу двигателя на барже, управление — всё в порядке. Можно было трогаться. И мы тронулись.

Загнав в трубу РПГ осколочную гранату и опирая гранатомёт раструбом в палубу, я устроился рядом со шкипером. Соуза сдвинул рычаги машинного телеграфа вперёд на пару делений, траулер тронулся с места и пошёл по гладкой воде, слегка разгоняясь. Я достал позаимствованный у Дмитрия бинокль-тепловизор, зашарил им по кустам. Вообще тепловизор здесь так себе работает — очень уж густая листва, даже тепло не пропускает, и земля к вечеру не успевает охлаждаться. Гниющие листья тоже дают тепло, что окончательно смазывает контраст. Пако тоже пользовался тепловизором, но тоже без особого эффекта.

Джозеф Мпота оказался опытным рулевым. Баржа шла сзади как привязанная, не приближаясь, не удаляясь, не ломая строя. Пока всё было тихо.

— Хорошо бы и дальше так, — шепнул я шкиперу.

— Даже не надейтесь, — также шёпотом, будто кто-то мог нас услышать, ответил Соуза. — Мы такой шум устроили — половина банд должна была сюда стянуться. Одна надежда, что они сразу, в темноте, не полезут проверять, что случилось: слишком стрельба была интенсивная. Могли и русские егеря налететь, а кому надо с ними связываться?

— А через десять минут ещё все склады рванут, — добавил я. — Здесь как взрыв вулкана Кракатау будет.

— Не разминируют? — спросил шкипер.

— Нет. Раулито всё минировал на неизвлекаемость, — ответил я. — Только подрывом, а на это мы согласны. И не успеют к тому же.

— Может быть, это отвлечёт их, — вздохнул Соуза. — Надеюсь.

— И я надеюсь.

Ещё окончательно не стемнело, но и светло тоже не было. Были сумерки в самом разгаре. Соуза был вынужден подсвечивать карту, на которой были изображены фарватеры, действующие на этой неделе. Смиту удалось разговорить пленных, причём именно подсказанным мною способом: продолжать путешествие на одной барже со своими бывшими рабами никто не захотел.

— Браун… — окликнул я сидящего на палубе и белевшего повязкой на ноге заряжающего. — А как догадались местных боссов живыми взять?

— Смит догадался, — ответил тот. — Они подошли к борту и сразу предложили сдаться. Показали трос, тяжёлые пулемёты, толпу на берегу. Думали, что мы пришли вообще в прежнем составе — мы со Смитом и экипаж. В общем, вели себя так неосторожно, что нельзя было не воспользоваться. Охрана стояла далеко, можно было выбить их одним взрывом, не навредив боссам. И когда я бросил гранаты в их охрану, Пол сбросил этим двоим «глушилки». Они и попадали. А дальше зачем их было убивать? Пригодятся. Я спрыгнул с борта, подцепил их и затащил в баржу. А уже в барже пуля рикошетом меня достала — от борта.

— Гениально, — искренне сказал я. — Может быть, им ещё и заложниками доведётся здесь поработать.

— Сомневаюсь, что будет польза, — покачал головой Браун. — Их банду мы выбили в основном, а чужие их жалеть не станут — только обрадуются, что одним конкурентом меньше. Это как волка в заложники брать, да ещё и перед конкурирующей стаей.

— Наблюдаю сигнал! — послышался в наушнике голос Карлоса.

Нам сигналили с берега фонариком. Соуза заглянул в бумажку, на которой чёрточками были нарисованы «тире-пауза-тире-точка-тире» и просигналил соответствующе. На мой взгляд, он всё сделал правильно, но почему они открыли огонь — я так и не понял. С берега ударили ротный пулемёт и два автомата. Трассы потянулись к ходовому мостику, стеганули по металлу брони, гулко забарабанили, завизжали рикошетами.

— Огонь! — скомандовал я, немного присев и наводя гранатомёт на место, где за кустами бились огоньки у враждебных стволов.

Карлос меня опередил. Залаял АГС, захлопали разрывы гранат на берегу, и тут же я поймал нужную точку в ПГО-7, нажал на спуск. Толкнуло, бабахнуло прямо под ухом, зашипело, качнуло трубу на плече. Молнией метнулась от меня к противнику осколочная граната, грохнуло в кустах, тут же туда улетели ещё по паре гранат от Пако и Индийца Джо, и ещё очередь гранат из пяти от Карлоса. И наступила тишина.

Во как! Знай наших, особенно если наши способны за пару секунд столько гранат в одно место накидать.

— Осколочную! — скомандовал я Брауну, и тут же в протянутую ладонь легла ребристая увесистая дубина гранаты ОГ-7В, которую я немедленно зарядил в гранатомёт.

Судя по всему, стрельба бесследно не прошла. В двух местах, примерно в километре от нас, в небо ударили длинные очереди трассерами. Ещё в двух местах взлетели попарно красные ракеты. Кажется, в болотах начинается большой шухер.

— За нами лодка! — вышел на связь Джозеф Мпота с баржи.

— Барже принять вправо! — тут же команда от Дмитрия.

Баржа резко сместилась правее. Действительно, пользуясь сумерками, сзади подошла моторка, метров так на сто пятьдесят или двести. Я глянул на неё в ночной бинокль. Четверо или пятеро внутри, и похоже, что с пулемётом. Активировал дальномер — сто восемьдесят семь.

— Дима, долбани их из «корда».

— Принял, — послышался его голос в наушнике. — Сделаю.

Из «корда» можно именно «долбануть». Всё же калибр в двенадцать целых и семь десятых миллиметра может поспорить с чем угодно. А «корд» машинка новая и очень точная — раза в два точнее, чем старый НСВ. У «корда» ствол очень хитрый, сделан так, что противоестественным образом нагревается равномерно, его не «ведёт», и характеристики не меняются. Хотя для ста восьмидесяти семи метров при таком калибре любой технологии достаточно.

В общем, Дмитрий «сделал». Сделал и лодку и седоков — двумя очередями. Хорошо грохочет «корд»: как в барабан, сочно так. Впечатляет. Длинные тяжёлые гильзы раскатываются по палубе в разные стороны, брякают звенья ленты. Уже после первой очереди лодка попыталась отвернуть, да куда там… Впрочем, может быть, не отвернуть, а просто убило рулевого или управление повреждено было, нам теперь не узнать. Потому что после второй очереди лодка взорвалась и просто исчезла. Во что он попал, интересно?

А ракеты продолжали взлетать. Кажется, начиналась облава, и те, кого мы встретили, были только первыми ласточками оной. Первыми псами, скорее: какие уж тут ласточки.

— Барже вернуться в кильватер. Сигнальщику наблюдать заднюю полусферу.

Из баржи торчало всего две головы — рулевого Мпоты и ещё одного молодого шустрого хлопца, которого назначили сигнальщиком и которому вручили трофейный активный ночник, после чего велели смотреть за корму и глаз не отрывать.

Ещё пару минут стояла тишина, если не считать плеска воды под бортами довольно быстро идущих судов и рокотания дизелей, а затем там, откуда мы ушли, наконец рвануло. И как рвануло! Как будто действительно вулкан извергся в этих болотах, поднимая в небо догоняющие друг друга клубы красного, подсвеченного страшным клубящимся пламенем, дыма. Рвануло раз, другой, третий. Взрывы шли подряд, подбрасывая вверх то, что хранилось на складах и что пока не успело взорваться. И часть этого взрывалась в воздухе, часть взрывалась, возвращаясь на землю, с которой только что взлетела и которая продолжала швырять в небо всё, что, казалось, только что принадлежало ей. Раулито явно не поскупился на взрывчатку. Пластита и тротила на складе хватало.

Я подумал, что ещё пара-тройка минут спокойствия у нас есть — сейчас все глазеют на светопреставление: не до слежения им за проходящими траулерами. И, в общем, угадал, потому что именно через три минуты в параллельной протоке показался быстроходный серый катер метров десяти в длину, со спаренным крупнокалиберным пулемётом в поворотном кругу на носу и единым пулемётом на корме, скрытым за стальным щитком. Так и есть — знаменитый ещё по Вьетнаму и фильму «Апокалипсис сегодня» «пиббер»[18].

Пока катер шёл по соседней протоке, его постоянно закрывали от нас маленькие острова, и он явно ждал чего-то, не пытаясь атаковать нас и не давая возможности атаковать его.

И точно, ещё через минуту с другой стороны вывалил его близнец — такого же серого цвета и с такими же пулемётами. Вышел сбоку, завалился в лёгкий крен и пошёл следом, неся бурун жёлтой воды по носу. Катер по правому борту ускорился и начал вырываться вперёд. Я быстро бросил взгляд на карту — так и есть, впереди плёс, открытая вода, там они смогут взять нас в два огня.

Преследующий катер ловко прикрылся от нашего «корда» баржей с пленными. Мы с мостика могли стрелять поверх неё, но если мы обнаружим такую нашу способность слишком рано, до момента гарантированного поражения, то катер сможет расстрелять из своего носового спаренного М2 наш мостик как консервную банку. Впрочем, ему сейчас попасть в нас намного труднее, чем нам в него. «Нинья» вместе с баржей развели в протоке такую волну, что «пиббер» на ней болтало как игрушку.

Я отложил гранатомёт с осколочной гранатой и взял второй — с противотанковой. Не зря я приготовил сразу два: подозревал, что придётся стрелять и по технике тоже, и будет не до перезарядки.

Загрохотали пулемёты на «пиббере», и десантная баржа сыпанула россыпью рикошетов, послышались крики. Ещё очередь, и ещё. Надеюсь, они не забыли, что их задача лежать на дне, а повредить что-то в этом корыте проблематично. Двигатель и баки бронированы хорошо, и все жизненно важные органы баржи расположены под палубой, между нею и плоским дном. Фактически — ниже ватерлинии.