Особое внимание Пантелеев уделил зачистке торговых залов от оставшихся мертвяков. Главным было требование сменить автоматы на пистолеты при этой зачистке. И запрет на патроны с упрочнённым середечником для них. Бетон опасен рикошетами, а лёгкая пуля калибра 5,45 мм вообще к рикошетам склонна. И самая главная опасность в таких ситуациях — простреливаемые перегородки. Можно элементарно не увидеть своего товарища за стеллажом с товаром, а пуля прошьёт его насквозь, и ещё не один такой стеллаж.

Такое и в боевой обстановке нередко случается по причине «всё, через что не вижу насквозь — стена». Стандартное ранение от пули своего же товарища в боевой обстановке — люди воспринимают стены палатки как нечто непроницаемое. Плюс привычка носить оружие с патроном в патроннике, не пользуясь при этом предохранителем — и готов несчастный случай. Поэтому Пантелеев требовал от всех пользоваться в торговом зале пистолетами, всё же пробивная способность не такая и рикошетов меньше.

В общем, если рассказать весь замысел вкратце, то идея простая — войти в торговый центр, забаррикадироваться, зачистить его, подготовить трофеи к погрузке, вызвать транспорт с грузчиками, скинуть им лестницы из окон второго этажа, а потом оттуда же загрузить машины, после чего ждать команды на отход. Часть людей уедет в грузовиках, а ещё часть — в десантах «маталыг». А МТ-ЛБ даже великая толпа зомби заблокировать не сможет, они её просто передавят при необходимости. Ничего сложного, самое главное — не оголтевать, действовать методично, без спешки. Тогда всё пройдёт на «ять», никакого сомнения.

— Вопросы есть? — спросил Пантелеев, завершив инструктаж.

— Разрешите? — спросил я, поднявшись со стула. — Мутанта вскрывали, которого мы привезли? Кто это был раньше?

— Вот! Серьёзный вопрос, а я пропустил. Думаю, что о мутантах всем известно. И каждый такой мутант по боевой эффективности стоит сотни мертвяков, смею заметить. Поэтому, если увидите что-то странное, быстрое и подозрительное — весь огонь на него. А по поводу мутанта, что вскрывали вчера у нас, то выводы следующие: был собакой, набрал веса втрое против прежнего, научился лазить по веткам, как обезьяна, да ещё и драться хвостом. Как хотите, так с таким и воюйте. Из него будут делать чучело, у нас среди беженцев таксидермист нашёлся. Потом в местный музей поставим — и любуйтесь.

Совещание постепенно подходило к концу. Назначались старшие групп, затем совещание проводилось с ними. Мы угодили под команду Доценко, с которым приехали ещё одиннадцать человек. Пока Доценко получал задание от командования, я снова решил прогуляться по расположению, пойти посмотреть на «маталыги», которые завтра будут играть ключевую роль в захвате. Что там с ними такое придумали? Пошёл в сторону парка, миновал вещевые склады, где по-прежнему кипела инвентаризация, и вскоре добрался до четырёх выстроившихся в ряд МТ-ЛБ.

Ничего сверхмудрого не придумали. Идея была проста как мычание и надёжна как лом — по слегка наклонному борту «маталыги» были приварены установленные вертикально обрезки труб с отверстием под длинный болт. В этот «стакан» вставлялась стальная труба, крепилась этим самым болтом, чтобы не выпала, и так по шесть штук с каждой стороны. На трубы, на заранее наваренные крючья, натянута была во много ярусов «егоза», перехваченная в стыках своих витков проволокой, чтобы не путалась и не могла обвиснуть. Всё. У двух машин сзади было ещё нечто вроде расходящихся в сторону метра на полтора «крыльев». Именно они должны были закрыть выбитые двери. Две других, проще по конструкции, должны были заткнуть собой тоннели. Въехать внутрь и бортовым разворотом встать вперекосяк.

Если мертвяки поползут снизу, то задачей экипажа будет их там и перестрелять, заткнув телами одних путь другим. Решили, что так будет проще, чем делать ещё и там ограждение, иначе оно на выезде зацепит все трупы, которые там скопятся, и будет тащить до самого расположения, а это никому не нужно. А если трубы с «егозой» снять, то МТ-ЛБ снова станет обычным тягачом, удобным для чего угодно. Всё гениальное — просто.

Потом направился в столовую, столкнувшись на входе с обоими Шмелями и Пашкой, возвращающимися с работы.

— Ну, как дела? — спросил я Степаныча как главного распорядителя работ.

— С «уазиками» через неделю закончим, как я думаю, — ответил он. — Так каркасы наварили уже, всё готово, только установить и покрасить, ну и электрику. По «садкам»: завтра кунги начнём оборудовать. Койки сделаем откидные, выход через верх, лестницы. И дверь хочу в кабину проделать. Проход, точнее.

— Это как? — не понял я.

— Из кунга прямо, — пояснил Степаныч. — Как автобус получится, в каком страшном месте водителю вылезать не надо будет, чтобы за руль или из-за руля.

— Хм… а правильно, — кивнул я. — Даже здорово. А реально?

— А что там сложного? — даже удивился Степаныч. — Важного за кабиной нет ничего, прорежем, переход склепаем с резиновым фартуком, чтобы не мять, и нормально. Тогда вообще жить можно, разве что без сортира.

— Ну, на крайняк можно и с крыши похезать, — засмеялся Мишка.

— А что? — влез в беседу Пашка. — Не захочешь рисковать, так и с дельтаплана отстреляешься.

— Это верно.

Мы подошли к раздаче, взяли подносы из стопки. Я по ходу изложил наши завтрашние планы, а когда уселись за стол, обратился уже ко всем. Кого с собой брать, я уже заранее продумал.

Реально, у нас всего одна полноценная тройка бойцов — Сергеич, Лёха и я. Надо теперь разбавить нас так, чтобы превратить одну тройку в две. И не потерять в эффективности.

Например, ставим меня во главу первой тройки. И со мной — Сергеича. Кого с нами? Машу бы, как лучшего стрелка, но я её не пущу — там может быть свалка, никто не видел, сколько мертвяков в магазине. А у Маши дети. В любом случае берём Шмеля, не фиг ему всё с машинами возиться, не развалятся они без него за денёк. Силы у него на двоих, стрельбу он за последнее время подтянул на очень хороший уровень, так что с ним всё ясно. С Лёхой он пойдёт в команде.

Ну и остаются Татьяна с Викой как самые обученные из тех, кто остался. И Пашка как единственный мужик. Больше никого выставить не можем, сестрёнки для такого дела ещё точно не готовы. В общем, получилось, что берём Пашку, а девушки монетку разыграли, выпало идти Татьяне.

Тогда я огласил список тех, кто идёт. Сестренки скорчили кислые морды, но я это проигнорировал. Они у меня всё равно пока за ценный груз, за который я отвечаю перед духом покойного шефа, так что пускай в расположении остаются. Затем потребовал от всех подготовить рейдовые рюкзаки, потому что мародёр без мешка — дерьмо, а не мародёр.

— Всем взять оружие, с расчётом на короткие и средние дистанции боя, и дробовики мужикам подвесить, — добавил я. — Только к запасному патронов тоже побольше берите. Мало ли! Татьяна, Павел, вас особо касается и вас особо проверю: если у кого обнаружу незаряженную рацию — расстрел на месте и вечный наряд по вычёсыванию кота. Всем головную гарнитуру. Всем подготовиться сегодня, а в пять тридцать утра проверю готовность каждого.

Предупреждение насчёт трансиверов вообще-то касалось всей женской половины нашей команды. Я даже их взглядом обвёл, хоть вроде ко всем обращался. Не знаю почему, но если держать оружие и снаряжение в порядке они умели все, то с тем же успехом все забывали заряжать радиостанции. Вот тоже загадка природы… А вычёсывать лохматого Барсика тоже приходилось регулярно, он, как и подобает всем «персам», путался со страшной силой. Пропусти пару дней, и колтуны гарантированы.

Едва закончил с постановкой задачи на завтра, к нам подошла та самая широкая в статях женщина, которая чуть не сшибла меня с ног в дверях компании «Логософт» после нашей спасательной операции. С ней были рослый и упитанный парень, под расплывчатыми очертаниями фигуры которого угадывались всё ещё неслабые мышцы, и второй, среднего роста, светловолосый, улыбчивый. У обоих мужчин на поясе висели пистолеты ПМ в штатных военных кобурах.

— Привет! — поздоровалась с нами женщина, на которую все озадаченно посмотрели. Кроме меня, программистов никто не знал и не видел.

— Привет! — откликнулся я и показал рукой на пустые стулья возле нас.

Визитёры присели, женщина взяла инициативу представления в свои неслабые руки:

— Я — Алёна, фамилия моя называется Кабакова, и я директор спасённого «Логософта», — представилась она, а затем отрекомендовала спутников: — Вот это Володя Марченко, но можно называть Володей Большим. Или просто Володей, потому что Володя Мелкий у нас погиб, наверное, — помрачнела женщина. — А вот это Валька Пушков, наш главный электронщик и электрик. Если что требуется сломать или переделать — сразу обращайтесь. Если вам программы программировать надо или что подобное — тоже обращайтесь, и не только к Вальке, мы с радостью.

— Обратимся ещё, — усмехнулся я и спросил: — Как вас устроили?

— После спальников на офисных столах и под столами — замечательно, — ответил Володя Большой. — После этого на нормальной кровати валяться — это как в рай угодить. Прижизненно.

— К делу вас уже пристроили?

— Нет пока, — ответила Алёна. — Обещали пристроить, но сейчас все зверски заняты, не до нас. Поэтому пока все на разных работах. Избы строим, детский сад оборудуем и прочее подобное. А послезавтра, сказали, уже по специальности начнём.

— Они здесь что, научный центр замыслили? — спросил нас Большой.

— Вроде того, — кивнул Лёха. — Будут изобретать науку нового мира, если можно так выразиться. Ну и вроде бы спасать науку старую. Или что-то в этом духе.

— Говорят, что вскоре начнут набеги на всевозможные институты и КБ просто за техдокументацией и техлитературой в библиотеки. А вам, наверное, поручат монотонно перегонять всё в цифру и записывать на оптику, — добавил я.

— Тоже надо, — ответила Алёна. — Пока в офисе сидели, было время подумать. Даже сами перегнали на диски и флэшки всё-всё, что у нас полезного и бесполезного было. Мало ли когда пригодится? Даже харды повынимали из наших компов, с собой притащили.

Я подумал, что вот кто-то ещё проявил разумный подход. Не всё же о добыче тушёнки заботиться, этого для выживания недостаточно. Этого достаточно для одичания. И насчёт того, что профессия программёра не востребована будет — тоже фигня. Компьютеров остались миллионы. Если даже новые процессоры и новые поколения разрабатываться не будут, то запчастей из разобранных хватит на поддержание жизнедеятельности работающих лет на сто, наверное. Тем более что с электричеством будут проблемы, питать придётся от движков, так что использоваться они будут более чем бережно.

— Я смотрю, теперь при оружии? — спросил я.

— Верно, даже на ночь не расстаюсь. И каждый день тренируюсь с ним, — сказал Пушков. — Вы бы посидели недельку, скажем, в конторе, где не то что оружия, а даже монтировки нет, а за дверью мертвецы…

— Это точно, — кивнул Большой. — У нас, считай, хороший парень так и погиб. Друг мой. Вообще защититься нечем было. Ощущения ниже плинтуса, такая беспомощность. Я же этого мертвяка пополам могу переломать, силы хватит, но пока одного ломать буду, другие искусают. Вот и сидели, ждали, пока найдётся кто-то добрый и спасёт. Хорошо, что вы плакат заметили.

— А если бы никто не поехал, то что бы делали? — спросил я.

— Не знаю, — мотнул тот лохматой головой. — Не знаю. Может, попытались бы прорваться, а может… Нет, не знаю. Лучше из окна выпрыгнуть было, чем до первого этажа с детьми на руках. Как представишь…

— Много там зомбей было? — спросил меня Лёха.

— До фига. Наверное, больше полусотни завалили, — ответил я, подумал и добавил: — Да нет, какой там полусотни… они нас чуть не смяли! Больше… И ещё поодиночке отстреливали на этажах и в офисах.

— А откуда их там столько? — удивился он.

— Мне кажется, не повезло зданию, — сказал я. — Там лестница одна, выход один, лифт отключен был. И кучка мертвяков скопилась внизу. Безоружные люди пытались уходить, но нарывались на мертвяков. Были покусаны. Отбивались с грехом пополам, бежали обратно, прятались, где и доходили до кондиции. И оставались в здании, увеличивая количество зомби и делая выход вообще невозможным.

— На твой взгляд, не уйти оттуда было? — уточнил Лёха.