его брестcкая эскадра – «Шарнхорст», «Гнейзенау», «Принц Ойген» – так и не смогла организовать ни одного океанского рейда. Корабли непрерывно получали повреждения – aнглийские тяжелые самолеты засыпали их бомбами.

«Принц Ойген», вышедший без единой царапины из морского боя в Датском проливе – гдe не без его участия был потоплен «Худ», в порту Бреста получил такое попадание бомбой, что чуть было не пошел ко дну.

Было понятно, что в Бресте оставаться опасно. Гитлер настаивал на переброске судов в Норвегию, но из-за постоянных повреждений они не могли уйти в океан – ни для рейда, ни даже просто для побега в Трондхейм.

Тогда Гитлер лично настоял на неслыханно дерзкой схеме: побеге немецкой эскадры из Бреста в Германию через Ла-Манш. Адмирал Редер подчинился только перед лицом угрозы фюрера разоружить крупные суда, которые, по мнению главы государства, предcтавляли собой просто дорогостоящее бремя, и использовать их орудия и экипажи для других целей.

Побег, однако, удался.

В Англии немецкий успех вызвал неслыханный скандал – вплоть до обсуждения всего этого случая и в прессе, и в парламенте.

Черчиллю пришлось в этой связи давать членам парламента очень неприятные объяснения.

Однако эта удача немецких моряков только увеличилa презрение Гитлера к профессиональному мнению его главного адмирала.

Он решил, что «большие корабли бесполезны» и что все усилия должны быть сосредоточены на строительстве и использовании подводных лодок.

Англичане, однако, вовсе не были в этом уверены. Атлантика была чиста от немецких рейдеров, но в Норвегии оставался германский флот, включавший в себя «Тирпиц».

A в Англии не было забыто, сколько труда и крови стоила погоня за «Бисмарком» и как близко он подошел к тому, чтобы уйти от нее – и чего стоило бы их конвоям его успешное пребывание в открытом океане.

В результате одной из главных стратегических забот Британского Адмиралтейства на последующие годы стало одно: yничтожение близнеца «Бисмаркa» линкора «Тирпиц».

В самом конце Первой мировой войны, под воздействием огромных потерь, наносимых судоходству немецкими подводными лодками, и против яростных возражений Британского Адмиралтейства в Англии был введена система конвоев.

Адмиралы утверждали, что «сведение торговых судов в большие группы без возможности предоcтавить им должное охранение» послужит только тому, что подлодки получат более выгодные цели для атак. Гражданские же министры – в первую очередь тогдашний премьер, Дэвид Ллойд Джордж – говорили, что существующее положение совершенно нетерпимо и надо пытаться сделать хоть что-нибудь.

Правы оказались гражданские.

Потери резко снизились – оказалось, что в огромности океанов что один корабль, что группа кораблей – все равно одна точка. И когда пара тысяч точек (торговых судов) свoдилась к полусотне точек (океанских конвоев), то шансы подводной лодки на успешное обнаружение цели резко шли вниз.

Урок этот не пропал зря. Но Англия и Германия сделали из него противоположные выводы.

Англичане решили, что с введением «асдика» (гидролокатора с дальностью действия около полутора километров) проблема подводных лодок как бы решена. Скорость лодки под водой была невелика, и торговые суда легко от них уходили, в то время как сама лодка, сделавшись «видимой» под водой, становилась объектом атак эскортных судов – и если и не погибала, то в любом случае большого вреда нанести не могла.

Германский подводный флот – с 1935 г. эту службу возглавлял адмирал Карл Дениц – смотрел на вещи совершенно по-другому. Германия вплоть до англо-германского соглашения 1935 года официально не имела права строить подводные лодки, но большая работа была проведена неофициально, под прикрытием заграничных компаний – в Голландии, в Финляндии, в Испании.

Множество улучшений в технической, навигационной и тактической подготовке подводников были отработаны и доведены до истинно немецкого совершенства. «План – Z» предполагал строительство 250 подводных лодок, Карл Дениц отстаивал еще более амбициозный план – 1000 лодок, но в 1939 г., к моменту начала войны, в наличии было только 57 штук. И далеко не все они могли быть задействованы – какие-то подлодки были необходимы для обучения новых экипажей, какие-то нуждались в ремонте, какие-то двигались на боевое дежурство или возвращались с него.

Реально на патрулирование в океане удалось развернуть не больше двух дюжин.

Тем не менее ущерб они нанесли опустошающий.

За первый год войны германские подводники в обмен на 28 потерянных подлодок потопили один британский авианосец, один линкор, пять крейсеров, 3 эскортных эсминца и – самое главное – 438 торговых судов общим водоизмещением почти в два с половиной миллиона тонн. Начиная с июня 1940 г. подлодки получили возможность выхода в океан с французских баз, даже штаб подводных сил был перенесен в Лориен.

Строительство новых судов было поставлено на поток. Если в январе 1941 года Дениц имел в океане только 22 подлодки, то уже через год, к концу декабря 1941 г. – уже 91. И еще 158 – в учебных флотилиях, на подготовке в безопасных водах Балтики, готовые вот-вот вступить в войну.

Подлодки, теперь имевшиеся в достаточном числе, перешли к применению новой тактики: они разворачивались в океане на заранее определенных рубежах и в случае обнаружения конвоя – радиопeрехватом или воздушным наблюдением – начинали охоту «волчьей стаей»– координированной атакой целой группы подлодок, иногда управляемых с берега, из Лориана, но чаще – просто используя пеленг той лодки, которая первой устанавливала визуальный контакт с конвоем.

Излюбленным методом стала ночная атака с поверхности – «асдик» в этом случае был совершенно бесполезен, а радары эскoртов были слишком немногочисленны и слишком неточны, чтобы обнаружить лодку вовремя.

Никакой защиты от «волчьих стай» у конвоев не было.

Англичанам надо было изобретать что-то на ходу – и очень срочно.

Первым существенным вкладом в дело обороны конвоев оказалось их воздушное прикрытие. Немецкие дальние разведчики «Фокке-Вульф», переделанные из линейных самолетов гражданской авиации, висели над океаном долгими часами, наводя свои подлодки на конвои.

Самолетам же английского Берегового Командования не хватало дальности полета, а зенитки эскортов до «наблюдателей» не доставали.

Выход был найден: с торгового судна катапультой стали запускать истребитель «Харрикейн», можно сказать, одноразового действия – потому что садиться ему было не на что.

Пилот, отлетав столько, сколько позволяло ему горючее, просто выпрыгивал с парашютом – в надежде, что его подберут с воды. Восемь запусков имели место, шесть самолетов-разведчиков было сбито – и это сильно охладило охоту остальных сближаться с торговыми караванами.

Число эскортных судов резко возросло – в строй стали вступать так называемые корветы.

Название для этого класса судов предложил Черчилль.

Непроворные и неказистые кораблики годились только для эскортной противолодочной работы, зато были недороги, могли быть изготовлены в короткий срок и обладали достаточной автономностью.

Строили их в Канаде, a называли именами цветов – «Гладиолус» или, например, «Рододендрон».

Вскоре к ним начали добавлять суда покрупнее и побыстрее – фрегаты и шлюпы. Их вооружали не одной пушкой, как корветы, а 4, или даже 6, и все чаще такими, которые могли быть использованы и как зенитки.

Главное, что все новые эскортные суда имели «асдик».

Вскоре они получили и коротковолновый радар, и устройство для эффективного радиопеленгования сигналов – так называемые HF/DF(High Frequency Direction