Саксонские «левые» с.-д. во главе с Цейгнером держали тесную связь с центровыми элементами социал-демократии. Эти последние, в свою очередь, шли и идут на поводу у правых с.-д., правые с.-д. — у Штреземана, Штреземан — у генерала Секта, а Сект — у откровенных фашистов. Такова непрерывная цепь.

Весь «саксонский» угол зрения оказался неверным. Партия преувеличила политическое значение саксонских эпизодов и недооценила решающее значение такого центра, как Берлин.

В самой Саксонии Германская компартия не сумела вовремя перенести свою базу на фабзавкомы, т. е. не сумела сорганизовать единство пролетарского фронта снизу путем объединения фабзавкомов для противопоставления их в целом социал-демократическим вождям, готовившим измену. ЦК Компартии не видел, что в Саксонии мы имеем лишь таких «левых» с.-д. вождей, которые в лучшем случае готовы на парламентское сотрудничество с коммунистами, но что и там нет таких «левых» с.-д. вождей, которые готовы были бы рука об руку с коммунистами идти на вооруженную борьбу против буржуазии. Ввиду всех этих ошибок конференция в Хемнице и дала неожиданные результаты.

Германская компартия должна была ясно сознать те ошибки, какие были совершены во время саксонского опыта. Без этого правильная тактика партии в дальнейшем будет невозможна. Саксонский опыт окончательно дискредитировал «левых» с.-д. Он показал, что эти герои печального образа на деле являются слугами контрреволюции. Но он же показал, что и в нашей партии существуют элементы, не понявшие тактики единого фронта и не умеющие ее применять по-революционному.

Руководящие слои германской социал-демократии являются в настоящий момент не чем иным, как фракцией германского фашизма с социалистической фразеологией. Это не преувеличение, это факт. Фашизм есть помесь чернейшей контрреволюции с бесшабашной социальной демагогией. Частью этого «синтеза» и являются руководящие слои желтой социал-демократии. Постепенно вырождаясь, вся международная социал-демократия объективно становится не чем иным, как разновидностью фашизма, т. е. одной из групп контрреволюции, что не мешает значительным слоям рабочих с.-д. искренно считать себя социалистами. Разве может кто-либо сомневаться в том, что итальянская с.-д., возглавляемая Турагга и Модильяни, в настоящий момент является не чем иным, как фракцией итальянского фашизма? Разве может кто-либо сомневаться в том, что, скажем, болгарская с.-д., возглавляемая Янко Сакызовым, входящая в министерство фашиста Цанкова и берущая на себя самые палаческие функции в отношении рабочих и крестьян, является не чем иным, как фракцией болгарского фашизма? То же относится к германской с.-д. в нынешнюю стадию развития. Генералу Секту, который ничем серьезным от фашистов не отличается, вовсе не нужно было побеждать германскую социал-демократию. Германская социал-демократия сама породила генерала Секта, выдвинула его на то место, которое он теперь занимает, и является на деле его союзницей. В течение 5 лет, с октября 1918 года, когда власть после первой германской революции попала в руки так называемых «народных уполномоченных» (три с.-д. и три независимых с.-д.), германские социал- демократы и германские независимые (нынешняя «левая» с.-д.), в сущности говоря, ничего другого не делали, как постепенно на тормозах спускались в лагерь буржуазной контрреволюции, сдавая власть фашистам. Ныне этот процесс близок к завершению. Законным наследником 1-го «революционного» правительства Шейдемана — Гаазе оказался не кто иной, как фашист, генерал Сект. Ноябрьская республика вскормила и вспоила фашизм. В обстановке, которая некоторыми своими чертами напоминала нынешнюю обстановку в Германии — на грани между двумя революциями, — тов. Ленин говорил: Россия делится на три лагеря:

1) черный правый (помещики и крупный капитал);

2) колеблющийся центр, середина (мелкая буржуазия, кадеты и прочая «демократия»);

3) левый лагерь (рабочие, часть крестьянства).

Большевизм хорошо отдавал себе отчет в том, что и внутри первого лагеря есть свои подгруппы, что, например, купцы из партии октябристов кое в чем отличаются от оготелых черных помещиков из «Союза Русского Народа» (теперь сказали бы — фашистов), что между первым и вторым лагерями есть промежуточные группы и т. п. Но большевизм знал, что эти оттенки и детали не имеют решающего значения. Большевизм учил народ, и прежде всего рабочий класс, исходить из этого деления страны на три лагеря.

В основном так же должны поступать теперь коммунисты в Германии. Если говорить о широких массах населения, о миллионах и десятках миллионов людей, то и современная Германия распалась на три лагеря:

1) черный, объединяющий всю крупную, значительную часть средней буржуазии и богатейшую часть крестьян, на деле фашистский лагерь;

2) широкие круги городской мелкой буржуазии, в том числе и значительная часть лучше обеспеченных рабочих, считающих еще себя социал-демократами;

3) основное ядро городского пролетариата, сознавшего необходимость революционной борьбы.

Нет никакого сомнения в том, что черный лагерь в Германии и теперь пытается опереться на мелкий люд — и не без успеха. Отсюда вытекает важнейшая задача для компартии систематически и упорно бороться за высвобождение разоренных и разоряющихся элементов мелкой буржуазии из-под влияния фашизма. Успех коммунистов в этой области обеспечен тем более, что фашисты ныне спасают капитализм не только за счет рабочих, но и за счет значительных слоев мелкой буржуазии.

Если рассматривать вещи в их динамике, то дело развивалось в Германии приблизительно так.

До конца сентября 1923 года мы наблюдали два полюса — первый и третий. Серединные, колеблющиеся элементы (второй лагерь) пытались найти средний путь, без потрясений, шатались спасти капитализм.

Поскольку дело идет о массах людей, такой второй, средний лагерь существует и сейчас. Но в руководящих партийных слоях с октября произошла перегруппировка: совершалась передвижка руководящих сил второго лагеря (с.-д. вождей) в первый лагерь. С.-д. вожди становятся простым прикрытием черного лагеря.

Классовое различие между Эбертом и Сектам, конечно, есть, и его нельзя забывать. Но Эберт объективно — слуга и пленник Секта. Эберты и Зеверинги не хотят и не могут вырваться из цепких объятий фашизма.

Единство политической цели у Эбертов и Сентов в данный период — вне сомнения.

Если говорить о верхушках, о политических руководящих группах, то первый и второй лагери в значительной мере теперь сливаются. Разумеется, между Гитлером, Людендорфом, Карром, Книлингом, Сектом — есть оттенки. Между Зеверингом — Эбертом есть оттенки, Шейдеманом — с одной стороны, и Сектом — с другой, тоже есть оттенки и частные разногласия. Эберты и Зеверинги пытаются еще опираться на демократические слои населения, в том числе и на часть наиболее обеспеченных рабочих. Но это все же только детали и нюансы. В главном они согласны между собой: их общая задача — удушить пролетарскую революцию в Германии.

О деталях и оттенках в лагере врага германские коммунисты не должны, разумеется, забывать, но самое важное — это чтобы народ, чтобы рабочий класс понял суть дела. А суть заключается в том, что генерал Сект есть тот же фашист, что верхушка германской социал-демократии стала насквозь фашистской, что она на деле объединилась с генералом Сектом, этим германским Колчаком, не на жизнь, а на смерть против рабочей революции.

Вот почему все отношение к социал-демократии должно быть пересмотрено. События последнего времени показали более чем в достаточной степени, что руководящие слои с.-д. до конца останутся злейшими врагами рабочего класса и будут до последней минуты бороться против Пролетариата по другую сторону баррикады. Германские коммунисты должны помнить, что и ноябрьская 1918 года буржуазная революция в Германии, низвергшая Вильгельма и утвердившая власть «демократической» буржуазии, произошла вопреки и против воли вождей германской социал-демократии. Вся тактика Эбертов и Шейдеманов была до самой последней минуты направлена на сохранение короны Вильгельма Второго. Тем более Шейдеманы и Эберты, Вельсы и Мюллеры будут до конца бороться против надвигающейся пролетарской революции.

Еще опаснее, чем политика Шейдеманов и Эбертов, политика нынешней «левой» социал- демократии. Самый опасный враг пролетарской революции в современной Германии — это так называемая «левая» социал-демократия. Это — последняя иллюзия с.-д. рабочих, это — последний исторический