Германии благоприятствовала тактике единого фронта. И если через два с лишним года после этого постановления III Всемирного конгресса, т. е. в течение сравнительно короткого срока, Германская компартия завоевала на свою сторону столь значительные слои германского пролетариата, то это, несомненно, объясняется тем, что Германская компартия правильно проводила за эти годы тактику единого фронта.
Пусть к октябрю 1923 г. мы не имели еще обеспеченного большинства в германском пролетариате, но уже одно то, что германские коммунисты, совсем еще недавно представлявшие собою небольшую горсточку людей, осенью 1923 г. могли серьезно ставить перед собой вопрос о том, не имеем ли мы уже обеспеченного большинства среди германского пролетариата, — показывает, что тактика единого фронта в первую стадию ее применения в Германии достигла цели. События в Германии складываются теперь так, что для прочного завоевания и закрепления большинства германского рабочего класса Германской компартии придется немало еще поработать. Но, во всяком случае, можно смело утверждать, что в первый период проведения тактики единого фронта, когда дело шло только о выполнении элементарной задачи завоевания на свою сторону передовых слоев пролетариата и освобождения их из-под влияния социал- демократии, Германская компартия действовала в общем правильно.
Критика, идущая из среды «левой» оппозиции, пытающейся опорочить тактику единого фронта вообще, насквозь неправильна. «Левые» товарищи иногда обвиняют большинство Германской компартии в том, что, проводя тактику единого фронта, она слишком ориентировалась на более отсталые слои пролетариата, идущие за социал-демократией. Этот упрек глубоко неправилен. Сущность тактики единого фронта в тем и заключается, чтобы постепенно высвободить из-под влияния контрреволюционной социал- демократии наиболее отсталые средние и арьергардные слои рабочих. Чтобы с успехом выполнить эту задачу, нельзя в приемах агитации не считаться с настроением и психологией именно этих отсталых слоев. В период второй половины 1921, всего 1922 и первой половины 1923 гг. Германская коммунистическая партия с успехом применяла тактику единого фронта. Здесь, как нигде, с особенной наглядностью были иллюстрированы сильные стороны этой тактики.
Но события последних месяцев в той же Германии с такой же наглядностью показали, что велики опасности, связанные с проведением тактики единого фронта.
Напомним, что уже при первых формулировках тактики единого фронта Коммунистический Интернационал самым настойчивым образом указал всем партиям и на те опасности, с которыми связано проведение этой тактики. В первых же тезисах по вопросу о едином фронте, принятых Исполнительным Комитетом Коммунистического Интернационала в конце 1921 г., мы писали:
«Выдвигая намеченный план, Исполком Коминтерна указывает всем братским партиям и на те опасности, с которыми он при известных условиях может быть связан. Не все коммунистические партии достаточно сложились и окрепли, не все они окончательно порвали с центристской и полуцентристской идеологией. Возможны случаи перегибания палки в другую сторону, возможны тенденции, которые на деле означали бы растворение коммунистических партий и групп в бесформенном едином блоке. Для того чтобы с успехом для дела коммунизма провести намеченную тактику, необходимо, чтобы сами коммунистические партии, проводящие эту тактику, были сильны, сплочены и чтобы руководство отличалось идейной ясностью».
Чтобы еще больше пояснить свою мысль, Коминтерн в тех же тезисах продолжал:
«В тех группировках внутри самого Коминтерна, которые с большим или меньшим основанием оцениваются как правые или даже полуцентристские, имеются, несомненно, тенденции двоякого порядка. Одни элементы действительно не порвали с идеологией и методами II Интернационала, не освободились от пиетета пред его былой организационной мощью и полусознательно или бессознательно ищут путей идейного соглашения со II Интернационалом, а следовательно, и с буржуазным обществом. Другие элементы, борясь против формального радикализма, против ошибок мнимой левизны и пр., стремятся придать тактике молодых коммунистических партий более гибкости, маневренности, чтобы обеспечить для них возможность более быстрого проникновения в толщу рабочих масс. Быстрый ход развития коммунистических партий всегда толкал внешним образом обе эти тенденции в один и тот же лагерь, как бы в одну и ту же группировку. Применение указанных нами методов, задачей которых является дать коммунистической агитации опору в объединенных массовых действиях пролетариата, лучше всего обнаружит внутри коммунистических партий действительно реформистские тенденции и, при правильном применении тактики, чрезвычайно поможет внутренней революционной консолидации коммунистических партий, как путем перевоспитания на опыте нетерпимых или сектантски настроенных левых элементов, так и путем очищения партии от реформистского балласта».
Ту же мысль подчеркнул и IV Всемирный конгресс Коминтерна в своей резолюции о рабочем правительстве. В этой резолюции мы читаем:
«При всех своих крупных преимуществах, лозунг рабочего правительства, как, впрочем, и вся тактика единого фронта, имеет тоже свои опасности. Чтобы избежать этих опасностей, чтобы уже сейчас бороться с иллюзиями якобы неизбежного этапа «демократической коалиции», коммунистические партии должны помнить следующее: всякое буржуазное правительство является одновременно и капиталистическим правительством, но не всякое рабочее правительство есть действительно пролетарское, социалистическое правительство».
Это предостережение III и IV Всемирных конгрессов Коминтерна в высшей степени своевременно напомнить теперь, когда даже Германская компартия, одна из лучших партии Коминтерна, допустила крупные ошибки при применении тактики единого фронта.
Крупнейшая из таких ошибок, совершенных Германской компартией, есть ее поведение в Саксонии. Вхождение коммунистов в саксонское правительство понималось Коминтерном — и только так могло пониматься им — как специальная военно-политическая задача, которая имела целью облегчить революционному авангарду завоевание плацдарма для дальнейших боев, развязать непосредственную борьбу германского пролетариата за политическую власть во всей стране.
Если прямая военная задача непосредственно отодвинулась (ибо темп событий замедлился), то и в этом случае саксонские коммунисты могли и должны были сделать многое — и прежде всего следующее:
1. Ребром поставить вопрос о вооружении рабочих; в первые же часы своего участия в рабочем правительстве коммунисты не должны были знать никакой другой основной темы, кроме вопроса о вооружении пролетариата. Это было главным условием, которое выдвинул и Исполком Коминтерна во время своего совещания с немецкими товарищами, когда решался вопрос о вхождении коммунистов в саксонское правительство.
2. Коммунисты обязаны были с такой же силой выдвинуть немедленно вопрос о национализации крупной промышленности, о реквизиции буржуазных домов, богатых особняков для бездомных рабочих и их детей, об экстренных революционных мерах помощи безработным, о немедленном аресте фабрикантов, приступающих к саботажу производства и т. п.
3. Коммунисты обязаны были самым решительным образом оживить идею создания политических Советов рабочих депутатов.
4. Коммунисты обязаны были с первых же часов своего участия в так называемом рабочем правительстве открыто критиковать и пригвождать к позорному столбу бесхарактерность и контрреволюционность левых с.-д. с Цейгнером во главе.
5. Коммунисты обязаны были поставить вопрос о разрыве с левыми с.-д., как только выяснилось, что эти последние не идут ни на одну решительную революционную меру.
Ничего этого сделано не было. Многое сделано было наоборот. Министры-коммунисты с чрезвычайной заботливостью твердили о том, что они стояли «на почве конституции», и не уставали повторять, что они «ответственны только перед ландтагом». Это придавало всей агитации партии совершенно не тот характер, какой она должна была носить. В результате получился не воинствующий коммунизм, а довольно ручная и лояльная коммунистическая оппозиция «левых» с.-д. Вместо боевого эпизода, вместо революционной стратегии получилось банальное парламентское сотрудничество с «левыми» с.-д. Были моменты, когда партия или по крайней мере ее представители в «рабочем» правительстве превращались в пленников «левых» с.-д.
