Франц Гжегожевскнй (Францишек Гжелыцак), Хенрик Валецкий (Максимилиан Хорвиц), А. Краевский, а также уже упоминавшийся Г. Эберлейн.
На сегодняшний день документально известна судьба 85 из 113 арестованных в годы «великой чистки» коминтерновцев. Два человека не дождались вынесения приговора: 11 декабря 1937 г., в 8 часов вечера, умер от пыток ответственный секретарь Интернациональной контрольной комиссии Я. Анвельт, и 12 ноября 1940 г. скончался в тюремной больнице от хронического туберкулеза А. Мунк-Петерсен.
57 сотрудников аппарата сразу же были приговорены к расстрелу, из них девять — женщины. Это уже упоминавшиеся швейцарки Л. Дюби, И. Гартман, Б. Циммерман; немки Люция Миллер (Ронтке), Анна Гоше, Марта Мориц; польки Р. Езерская и Анна Фишер (Цецилия Фортрефлнх); румынка Мария Чобав (Эяеиа Филиппович).
24 коминтерновца были осуждены на различные сроки заключения, 13, из них — женщины. Работавшая шифровальщицей в службе связи ИККИ Б. Даниэль, отсидев по первому приговору от 19 ноября 1937 г. 8 лет в лагерях, во время войны была вновь осуждена на 10 лет заключения. Второй срок получил после первых 15 лагерных лет и политический помощник О. Куусинена Манфред Стерн, известный в Испании под именем генерала Клебера.
Наиболее трагично сложились судьбы сотрудника Интернациональной контрольной комиссии Г. Эберлейна и сотрудника секретариата Эрколи, члена германской компартии с 1926 г. В. Петермана. Оба сначала были приговорены к тюремному заключению — 15 и 5 лет соответственно — и затем расстреляны: первый по приговору от 30 июля 1941 г., второй — 12 сентября 1942 г. по приговору от 24 июля 1942 г.
Из 57 приговоренных к расстрелу не менее 11 были расстреляны в день объявления приговора: советский сотрудник службы связи Борис Менис, заведующий отделом кадров ИККИ Г. Алиханов; сербы Душан Дреновский, Радомир и Грегор Вуйовичи, работавшие соответственно в отделе кадров, отделе пропаганды и в службе связи Коминтерна; черногорец И. Мартынович; хорват В. Чопич; иранский армянин Ерванд Орбеляани, а также Б. Бронковский, И. Гартман и Л. Мюллер. В то же время были случаи, когда интервал между приговором и днем казни растягивался на несколько месяцев. Случай В. Петермана уже упоминался. Бывший заведующий службой связи ИККИ Борт Мюллер (Мельников), приговоренный к расстрелу 25 ноября 1937 г., был казнен только через 8 месяцев — 28 июля 1938 г.! Отсрочка казни Б. Мюллера объясняется желанием Сталина выбить из него показания против Иосифа Пятницкого (Таршиса), долгое время являвшегося секретарем ИККИ и членом его Президиума, а с 1935 г. возглавившего политико-административный отдел ЦК ВКПб). Как известно, на июньском Пленуме ЦК ВКП(б) 1937 г. И. Пятницкий открыто выступил против усиления репрессий в стране, в частности против физического уничтожения Н. Бухарина и предоставления наркому внутренних дел Н. Ежову чрезвычайных полномочий.
Михаил Менделеев, тоже жертва сталинских репрессий, вспоминал, как он летом 1938 г. случайно встретил во внутренней тюрьме ГУГБ НКВД СССР на Лубянке Б. Мельникова. Тот, душевно опустошенный, рассказал, как после длительных избиений и истязаний согласился подтвердить выдвинутые руководством НКВД против И. Пятницкого обвинения в шпионаже в пользу Японии и других стран. Почему именно Японии? Дело в том, что сам Б. Мельников был объявлен японским шпионом с 1918 г. (а с 1933 г. и германским), поскольку был в плену у японцев, а затем по работе был связан с Дальним Востоком. Выучив наизусть сочиненный подручными Н. Ежова текст, Б. Мельников сыграл главную роль в «спектакле», поставленном Сталиным в Кремле для Крупской и других сомневавшихся в виновности И. Пятницкого членов ЦК ВКП(б)[323]. 29 июля 1938 г., т. е. на другой день после казни Б. Мельникова, в Лефортовской тюрьме состоялась выездная сессия Военной коллегии Верховного Суда СССР, приговорившая И. Пятницкого к расстрелу. Показания против него вынужден был также дать Г. Эберлейн. В ночь с 29 на 30 июля 1938 г. приговор был приведен в исполнение.
Из осужденных к заключению наибольший срок получил К. Брихман. Арестованный 5 августа 1937 г., он был 4 мая 1939 г. приговорен к 20 годам исправительно-трудовых лагерей. В том же году во время аварии в дальневосточных водах парохода «Индигирка» заключенный К. Брихман пропал без вести.
Кроме расстрелянного впоследствии Г. Эберлейна, 15 лет заключения получили П. Петков, советская сотрудница журнала «Коммунистический Интернационал» Анна Разумова-Хигерович и арестованный 23 июля 1938 г. в гостинице «Люкс» М. Стерн. Наименьший срок был вынесен 17 января 1940 г. Особым совещанием при НКВД СССР Елене Вальтер. Ее выслали на 3 года в Красноярский край.
Большинство осужденных к заключению получили сроки от 5 до 8 лет.
Всего 15 репрессированных в 1937–1938 гг. коминтерновцев смогли пережить сталинскую «мясорубку»: тех, кто не был расстрелян, погубили в лагерях голод и болезни. Болгарин Антон Володю (Антонов), осужденный в апреле 1939 г., в январе 1940 г. был досрочно освобожден из мест заключения ввиду прекращения дела и вернулся на прежнее место работы — в болгарскую секцию ИККИ. Еще быстрее было прекращено дело на арестованную в 1937 г. сотрудницу секретариата Д. Мануильского латышку Люцию Генину. Постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 17 ноября 1945 г. досрочно был освобожден поляк Леон Жмиевский (Овсянко). Как и отбывшие свой срок заключения Мария Ватле (Ханна Шапиро), Анна Редко (Розенштейн) и Людвика Янковская (Ковенская), он после войны репатриировался в Польшу. Удалось выжить в сталинских лагерях латышкам Анне Баллод и О. 3ведре, польке Стефани Брун, немке Б. Даниэль, румынке Эстер Шварцштейн, болгарину П. Петкову, советским сотрудникам ИККИ Е. Вальтер, И. Кожевникову, А. Разумовой-Хигерович. Последняя после реабилитации в 1955 г. работала в Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.
Что по приговорам вменялось в вину репрессированным коминтерновцам? Типичным было обвинение в принадлежности к «антикоминтерновской организации, возглавляемой И. Пятницким, В. Кнориным и Бела Куном», как у заместителя заведующего службой связи Д. Липманова, осужденного к расстрелу 25 декабря 1937 г. Другой типичной формулой обвинения была «контрреволюционная троцкистская деятельность», как в приговоре И. Гржетичу, приговоренному 3 октября 1937 г. к расстрелу, или О. Зведре, отправленной по решению Особого совещания при НКВД СССР от 15 апреля 1938 г. в концлагерь на 9 лет.
Для репрессированных поляков расхожим было обвинение в участии в Польской военной организации, созданной Ю. Пилсудским для борьбы сначала против царской России, а затем против советского государства. Югославов А. Шеремета, Д. Дреновского, В. Чопича обвинили в том, что они «сотрудничали с югославской политической полицией, занимались провокаторской деятельностью в КПЮ и Коминтерне и являлись членами правотроцкистской террористической организации, которая стремилась захватить в свои руки руководство Коминтерном». Полька Л. Янковская, работавшая в представительстве Компартии Западной Белоруссии, была 22 ноября 1937 г. осуждена к лишению свободы на 8 лет «как член семьи изменника Родины». Ее муж, Станислав Скульский (Мертенс), был арестован в августе 1937 г. и 21 сентября того же года приговорен к расстрелу.
Очень часто обвинения в различных видах контрреволюционной деятельности сочетались с обвинениями в шпионаже в пользу таких стран, как Германия, Польша, Румыния, Япония. Е. Орбелиани был признан «английским шпионом». Р. Херцигоню, как и Л. Дюби, обвинили среди прочего в шпионаже в пользу Франции (последней, впрочем, вменялась работа также на спецслужбы Германии и Японии). Подчеркнем, что людей официально осуждали не только за шпионаж, но и «по подозрению в шпионаже». Удобная юридическая формула, позволявшая органам НКВД и Прокуратуре особо не утруждать себя поисками доказательств состава преступления. Именно с этой формулой обвинения была 26 мая 1938 г. осуждена Особым совещанием при НКВД СССР на 8 лет заключения М. Ватле.
Ряд коминтерновцев, подписав во время следствия протокол с признанием своей вины, на суде от показаний отказались. Так поступили заместитель заведующего службой связи А. А. Смирнов, а также М. Валецкий, Яков Волк, Л. Дюби, Д. Липманов, А. Разумова-Хигерович, Б. Циммерман, Илья Чернин, Цой Шену. А поляки Я. Боровский, Р. Езерская и работавшая референтом Интернациональной контрольной
