Замечу на сие одно Тебе по долгу иерея: Ты судишь здраво… Мы — попы, — Псалтырь и святцы взявши в руки, Давно решили: для толпы И для царей — зачем науки? Тебе — царю, как пастуху, Чтобы пасти народов стадо, В руках иметь лишь плети надо, А не науку — чепуху! Она зловредна. Верь мне, чадо!
Царь
Да, правда: в оны дни, попович, Профессор Константин Петрович Премудро наставлял меня. Что 'ночь' гораздо лучше 'дня'…
Поп
Сие похвально! Крестоносцев Храбрей сей хитроумный муж? Заботясь о спасеньи душ, Воюет наш Победоносцев [13], Со 'штундой' борется умно В союзе с праведным монархом; Его попы зовут давно Святым 'гражданским патриархом', С Победоносцевым вдвоем Ты воевал, как божий воин! Ты рая светлого достоин, И о бессмертии твоем Молебен живо мы споем…
Царь
Нет, не поможет твой молебен!
Поп
Отчаянье — есть смертный грех. Верь мне, властитель полумира, Еще крепка твоя порфира…
Царь
Нет, слишком много в ней прорех. Она в дырах, она в заплатах, Не рыцарь я в блестящих латах… [14]
ДЛЯ МЕНЯ И ДОВОЛЬНО
(Песня умирающего комика)
Дни за днями бегут над твоей головой, И годам улетать не закажешь. Бедный комик, окончив путь жизненный свой, Жалкий шут, ты в могиле спать ляжешь. На вершине небес дух твой должен блуждать, Как на сцене, уныл, безотраден; А под черной землей труп актера глодать Будут массы прожорливых гадин. На тебя не возложат лавровых венков, Ни медалей, ни знаков отличий; Разве вспомнят: 'Нед_у_рен был в нем _Хлестаков_, А, под старость, хорош _Городничий_'. Разве молвят еще: 'Удивительно глуп В нем был _Чацкий_ — ботлив и амурен; Но зато в нем предстал наяву _Скалозуб_, И как _Фамусов_ был он недурен'. А подруга твоя, утаив в сердце лед, С голой грудью в 'Елене' предстанет. Друг актера (к несчастью, плохой рифмоплет)1, Над могилой стишонками грянет.