Стовалл.

— Похоже, ты ожидала увидеть кого-то другого, — бесстрастно заметил он.

— Д-да, — призналась Кэмми.

— Ну что, может, пригласишь меня зайти? Мы ведь с тобой соседи. — Он кивком указал на коридор. — Я всего через два номера от тебя остановился.

— Очень за вас рада, — сухо промолвила Кэмми.

— Брось, Камилла, не горячись, — примирительно произнес он. — Я понимаю, Тай и в тебе разочаровался, не только во мне. В противном случае, ты бы провела ночь не здесь.

— Разочаровался? — горько усмехнулась Кэмми. — Очень мягко сказано!

Но Сэм пропустил её реплику мимо ушей. Протиснувшись мимо неё в номер, он сказал:

— Я тут кое-что придумал. Если мы с тобой объединимся, то вполне возможно, что в конечном итоге нам удастся праздновать успех.

— Нет! — вскричала Кэмми. — Нет, нет и ещё раз — нет! Ни за что! И вообще — не говорите мне больше про Тая. Я жалею, что вообще согласилась вас выслушать ещё в Лос-Анджелесе. И сюда я зря приехала. Только все испортила!

Кэмми почувствовала, как глаза её предательски увлажнились.

— Только не закатывай истерику! — предупредил Сэм. — Игра ещё не проиграна.

— Если бы! — с горечью промолвила Кэмми. — После вчерашнего Тай даже слышать про нас не захочет.

Сэм посмотрел на неё с нескрываемым любопытством.

— Ты меня удивляешь, Камилла, — сказал он. — Вот уж, признаться, не ожидал, что ты возьмешь часть вины на себя.

— Да, я во многом виновата, — со вздохом ответила она.

— Успокойся, Камилла, все обойдется. — В голосе Сэма прозвучали отеческие нотки. — Таю нужно время, чтобы успокоиться и все это обмозговать. Сценарий сейчас у него. Держу пари, что он его прочитает.

— Вы просто не представляете, насколько он огорчен, — возразила Кэмми. — Он был совершенно убит горем. Ведь его все предали! — С каждым словом она чувствовала, как острый нож поворачивается в её сердце. — И он никогда не поверит, что эта проклятая роль в «Ущелье разбитых сердец» была мне вовсе не так и нужна. — Она всхлипнула. — Я бы и сама не поверила, окажись я на его месте.

— И тем не менее, в конечном итоге он одумается, — заверил её Сэм. — Помяни мое слово.

— В каком смысле — одумается? — спросила Кэмми.

— Вернется домой. Согласится сняться в главной роли. Не может же он вечно торчать в этой глухомани. Тут же волки воют! Я сам слышал. А вся тряска эта ему только на пользу пойдет. Он поймет, что ты ни в чем не виновата.

— Вы ничего не понимаете!

— Нет, Камилла, это ничего не понимаешь, — терпеливо сказал Сэм. — Тай любит тебя, это и слепому видно. Пусть перебесится. Дай ему время поостыть. А потом он сам кинется тебя разыскивать.

— Господи, что за ерунду вы несете!

— Я просто смотрю правде в глаза.

— Что ж, — с расстановкой промолвила Кэмми, — тогда ему придется разыскивать меня уже в Лос- Анджелесе, поскольку я еду именно туда. Причем — немедленно.

— Нет, Камилла, тебе нельзя уезжать!

— Пф! — фыркнула Кэмми. — Кто, интересно, меня остановит?

— Мне нужна твоя помощь! — К изумлению Кэмми, в голосе Сэма появились просительные нотки. — Кто знает, может, он уже успел прочитать сценарий. И, как профессионал, конечно же понял, насколько это здорово. Камилла…

Кэмми отвернулась и принялась решительно складывать вещи в сумку.

— Любишь ты моего сына или нет? — спросил тогда Сэм, решив сменить тактику.

— Я его люблю с открытыми глазами, — ответила Кэмми. — И достаточно уважаю, чтобы на него не давить.

— О черт! — Сэм в отчаянии всплеснул руками. — Тогда позволь задать тебе такой вопрос. По-твоему, он здесь счастлив? По душе ему затворнический образ жизни?

— Можете спросить его об этом сами.

— Но я тебя спрашиваю!

Кэмми метнула на него ледяной взгляд и, ни слова не говоря, застегнула «молнию» на дорожной сумке.

— Ну хорошо, — махнул рукой Сэм. — Я понимаю, Камилла, что ты меня терпеть не можешь. Но ведь в глубине души ты понимаешь или должна понимать, что, по большому счету, я прав. Тайлер любит тебя, и ты его любишь. Ты не имеешь права похоронить такую любовь. Для вас обоих она слишком много значит. И сейчас все зависит только от тебя, потому что гордость не позволит Тайлеру сделать первый шаг к примирению. Так сделай же его сама, Камилла. Причем сегодня же, а лучше даже сейчас. Пока не поздно…

— Не могу.

— Ты должна себя заставить, — сказал Сэм. — В противном случае, будешь потом всю жизнь себя винить.

Кэмми не хотела его слушать, однако не могла отрицать, что Сэм в чем-то прав. Тем более что было в его словах нечто её насторожившее. Как будто она уже слышала их раньше. Как бы там ни было, но два часа и дюжину чашек кофе спустя Кэмми остановила свой арендованный автомобиль напротив дома Тая и, выйдя из него, решительно зашагала по дорожке.

Во рту её пересохло, сердце гулко стучало. Господи, а вдруг Тая не окажется дома? А вдруг он не захочет с ней разговаривать? Может, даже дверь не откроет….

Набравшись храбрости, она постучала. Не прошло и нескольких секунд, как дверь распахнулась. От неожиданности Кэмми попятилась.

Тай стоял на пороге, лицо его было холодно, взгляд отчужден.

— Я… не могла уехать, не поговорив с тобой, — запинаясь, пробормотала Кэмми. — Я понимаю, что виновата перед тобой, и оправданий мне нет. Но я люблю тебя! Всем сердцем люблю. Мне в жизни ничего и никого больше не надо. Пожалуйста, Тай, не прогоняй меня! О, Тай, родной мой, единственный, если бы знал, как я тебя люблю!

Съежившись, Кэмми напряженно ждала ответа. Все сейчас зависело только от Тая. Ее прекрасные изумрудно-аквамариновые глаза затуманились от слез. И вдруг, потупившись, она заметила, что в правой руке Тай держит сценарий.

— Ты прочитал… — начала она.

— Да, — сказал он, не дав ей договорить.

Кэмми затаила дыхание. Да и что тут было говорить? Сценарий он прочел. Она ждала вердикта, словно подзащитная в судебном зале.

— Мой отец прав. Сильная вещь.

Тай говорил таким тоном, будто все это давным-давно ему опротивело, и Кэмми не винила его за это. Кивнув на сценарий, она твердо сказала:

— Поверь, я вовсе не из-за него сюда приехала.

— Да, ты уже это говорила, — согласился Тай.

— Могу я… войти? — робко спросила Кэмми.

После некоторого колебания Тай отступил, и Кэмми вступила в гостиную, знакомую до боли. Остановившись перед камином, она сказала:

— Не могла я просто так уехать. Я знаю — ты меня больше видеть не хочешь, но все же я хотела попытаться… словом, мне хотелось бы объясниться с тобой.

— Тебе нечего мне объяснять.

— Нет, есть чего, — упрямо возразила Кэмми.

— Я понимаю.