Параллельно со всеми этими событиями городского масштаба развивались другие — чисто личного характера. Дело было так.

К мистеру Харвею в рабочее время поднялся Филипп. Был он таинственный и чопорный. Харвей сидел за своим столом просто ради того, чтобы изобразить хоть какую-то деятельность. Финансовые проекты рушились у него. Банк медленно, но верно прогорал. Вкладчики забирали свои вклады. Никто не хотел связываться с Харвеем. Все говорили, что его методы ведения банковского дела старомодны. Ему надо было бы поучиться у янки, которые могут делать все как надо. Харвей так делать не умел — и на этом сходились абсолютно все. Зато у него была хорошая репутация среди старых дев. Он не залезал к чужим дочкам под юбки. Каждому свое, — говорили горожане.

… Банкир пил земляничный отвар. Он любил летом похворать. Филипп вошел без стука. У него единственного была подобная привилегия. Филипп пользовался ею скрытно, чтобы служащие об этом не знали.

Джек Харвей приветственно поднял руку вверх, будто был римский легионер.

— Филипп, рад тебя приветствовать. Так рано, — а ты уже на работе. Я тебе уже сказал — ты можешь пореже появляться здесь. Объем наших операций неудержимо сокращается.

— Именно потому я и пришел к вам, мистер 'компаньон'.

— Ох-ох, как официально. Но ты еще не стал моим компаньоном, — лукаво возразил Харвей.

— Стану им. Стану, — затем и пришел. У меня есть дело.

— Дело в столь ранний час? — Банкир был настроен достаточно оптимистично, чтобы не думать о том, как через месяц его банк будет объявлен банкротом. Он уже не хотел ни чем заниматься. — Садись на стул. У кресла сломана ножка.

— Спасибо. Но я как раз собираюсь сесть в кресло. Мистер Харвей положение дел таково, что нам грозит крах…

— Я рад, что ты догадался об этом, значит из тебя получится неплохой банкир.

— Спасибо за комплимент. Но также нас может ожидать и удача. Знаете ли вы о том, что Батлер осваивает Лавергельское ущелье?

Харвей утвердительно хмыкнул.

— Вы хотите этим сказать, — как бы расшифровал его звук Филипп, — что не верите в эту затею?

— Я не понимаю, куда ты клонишь?

— Вы верите мне, что я могу знать абсолютно секретную информацию, которая может быть связана с большими деньгами.

— Я хочу сказать 'да', но прежде всего, чтобы знать от кого.

— От Батлера.

— Я допускаю, что этот человек не выходил бы сухим даже из самой мокрой воды, если бы не обладал сильными связями. И, в общем-то, Батлер питал к тебе нежные чувства: помогал выбраться из щекотливых ситуаций. Не знаю, почему ты охладел к нему, но это, признаться, меня радует.

— Да. Но он, я полагаю, слишком поздно узнал о моем истинном к нему отношении. Я клоню к самому главному: Батлер вовсе не собирается строить Страну Грез, как он о том кричит, и всякие салуны и карусели. Он прекрасно понимает, что в Лавергельском каньоне к нему никто ходить не будет.

— Это похоже на правду. Тогда зачем же он это строит?

— Чтобы пустить пыль в глаза: на месте Лавергельского каньона будет проходить железная дорога.

У Харвея брови взлетели вверх.

— Железная дорога?

— Которая пройдет также по Перизитскому ущелью и дальше. Так вот, Центральная железнодорожная компания хочет купить эти земли. Но если земли заняты частным строительством, по закону можно выкупить землю у частного лица. Но потенциальная стоимость Левергельского ущелья после того, как Батлер начал возводить там свои балаганы, неизмеримо возрастает. Вы понимаете, что железнодорожная компания обязана выплатить Батлеру круглую сумму в качестве выкупа. Вы понимаете коммерческий гений Батлера?

— Да!!! Этому мистеру в нем не откажешь. Я полагаю, твоя тайна дорого стоит. И Батлеру было бы неспокойно, если бы он узнал, что мы ее знаем. Но какое отношение это имеет к нам? Я не собираюсь его шантажировать.

— Да-да, — торжественно заговорил Филипп. — Но: дальше, железнодорожная колея пройдет по Перизитскому ущелью, которое пока абсолютно свободно, хотя и входит в состав земель, подлежащих частной распродаже. На Перизитское ущелье у Батлера нет средств, — это его вторая тайна, которую он мне выболтал в пьяном виде. А не то, он бы скупил бы и его. — Вы понимаете! какие это миллионы? Но мы- то эти деньги можем достать — опередить Батлера; и тогда Перизитское ущелье — наше. В лучшем случае, мы с Батлером в одинаковом положении по отношению к железнодорожной компании.

Харвей уставился в одну точку.

— Даже если ты подслушал эту тайну не совсем честным путем, твоя собственная разработка этой идеи заслуживает восхищения. Это — наш шанс, плюс немного усилий. Мы беремся за него!

Харвей был воодушевлен, как в молодые годы.

Банкир попросил Филиппа выйти и заперся в кабинете. Филипп остановился за дверью и прислушался: полная тишина. Потом Филипп услышал шаги взад и вперед, скрип зубов, наконец смех. Филипп спустился вниз. Накричал на клерков за то, что болтают во время рабочего дня. Восстановил их юные лентяйские души против своей столь же юной, но деловой, и — поднялся наверх. Кабинет Харвея был открыт.

— Скажите, а чем мы будем застраивать наши земли, чтобы повысить стоимость проекта до максимума? — Харвей спросил это прямо с порога.

— Тут надо думать, — Филипп был само превосходство. — К сожалению, самые дорогие проекты — это проекты по строительству развлечений. Я думаю, нам не надо изобретать велосипед. Мы будем застраивать второй каньон, как такой же центр увеселений. Ущелье Перизитов — для дураков. Ура!

— Что же, — согласился мистер Харвей. — Будем строить ущелье дураков.