города. Несите его в мой дом, а капитан Макинтош, если это будет нужно, заберет его отсюда».
Харвей движением руки приказал «гостям» отойти от дверей. Преследователи растворились в ночной мгле.
Батлер и Харвей поднялись наверх.
— Почему вы напугали полгорода вашим монашеским поведением?
— О-о! Довольно долгая история. Берите трубку, садитесь поближе к огню, расскажу. Боюсь даже, что вы чему-то можете не поверить.
И Батлер стал рассказывать. По мере рассказа по лицу Харвея все чаще прогуливалась улыбка. Наконец, он принялся хохотать во все горло, и это нашло отклик в душе Батлера.
Но он не успел им поделиться.
В дом опять застучали.
Харвей открыл дверь. На пороге стояли недавние преследователи.
— А где юноша? — нахмурясь спросил банкир.
— Мистер, мы ни при чем. — Лица людей были в растерянности. — Мы хотели его отнести к вам. А он очнулся, увидел нас и задал такого стрекача, что мы не могли его догнать.
Вниз спустился Батлер.
— Болваны! — на лице Чарльза выразилось негодование.
Вы же его могли убить своим преследование.
Батлер побежал наверх. За ним поспешил Харвей.
— Мистер Харвей! Помочь мне могут только ваши деньги. Я должен спокойно перемещаться по городу, чтобы искать Филиппа.
Банкир уже все давно понял.
— Идемте наверх! Я вам все дам, — банкир повел Чарльза Батлера в свое хранилище.
Батлер обдумывал то, как ему встретиться с хозяином Галлимаром. Тот жил в единственно приличной в городе гостинице «Атлантик». Ужасно злой! По-прежнему без денег.
Путь к нему по-прежнему был один. Снова переодевание и путешествие по городу. Но Батлер уже боялся пользоваться костюмом монашки.
— Мистер Харвей, я и не подозревал, что к женщине могут столь часто приставать, — поделился он своим опытом. — Надо поставить вопрос об этом на ближайшей сессии нашего штата. Чарльз Батлер невольно оказался первым последовательным феминистом в истории Соединенных Штатов.
Харвей задумался о том, как доставить Батлера к Галлимару, минуя патрули капитана Макинтоша.
— Может быть вы прикинитесь негром? — предложил он. — Женщиной вы уже были. Из всех бесправных существ в нашем городе остались только негры.
— О, господи! — простонал Батлер. — Я уже на все согласен.
Но Батлеру это нравилось. Он был истинным сыном своего молодого государства.
— Тащите сажу или чем вы там думаете меня намазать.
Харвей увел Батлера в свою спальню, и через пару минут из нее вышел негр с очень благородными и правильными чертами лица. Харвей посмотрел на него издали.
— Вас не узнать, мистер Батлер. Наверняка ваша прабабушка была негритянка. Вам идет этот цвет.
Батлер поморщился, но ничего не ответил.
Для достоверности Харвей снарядил с ним целую толпу своих рабов, которые должны были изобразить процессию: восемь человек, как бы с подарком для Галлимара — от Харвея.
Батлер отбыл.
Банкир послал Галлимару фикус…
…А в это время Филипп убежав от преследователей бродил по ночному городу и молил Бога О помощи. Он хотел найти свою Эллин и не подозревал, что бродит где-то совсем недалеко от того дома, в котором она была заперта с Евлалией и нянькой Ду…
…Карнавальная эпопея Батлера закончилась уже поздно ночью.
Сонного мистера Галлимара подняли из постели и заставили принять деньги. Потом заставили написать письмо судье Элайхью, в котором он отказывался от всех обвинений в адрес Батлера.
После этого мистер Галлимар мог догонять спою труппу, которая кочевала где-то по загородным имениям саваннцев.
И Батлер мог разыскивать Филиппа не опасаясь, что его привлекут к ответу.
Но был еще кое-что любопытное в этой истории, о которой знал сполна только мистер Галлимар. И это было весьма важна для понимания той тайны, которая не давала Пьеру Робийяру покоя.
Рассказ Галлимара
Это слишком утомительно всю неделю питаться сплетнями об Чарльзе Батлере. Я уже истратил свои последние деньги. Когда я проходил мимо портье, он красноречиво смотрел мне в спину, намекая о сроке оплаты. Я — ощетинивался, делал вид, что слишком важен, чтобы допускать сомнения в свой адрес.
Однажды ночью в дверь моего номера забарабанили. Я запрещал себя беспокоить.
— Кто там? — произнес я как можно строже, хотя коленки мои затряслись от страха.
— Портье, мистер, — раздался гнусавый голос. «В такой час!»
— Я уже сплю, — зарычал я.
— Откройте, вам посылка!!!
— Мне?
Я с сомнением открыл дверь. На пороге стояли восемь негров. Сейчас выволокут, и будет что-то ужасное. Началась икота.
— Кем вы посланы, — сухо просипел я.
— От мистера Харвея — банкира, — глухо произнесли негры.
Портье прятался за их спинами. Я облизал губы пересохшим языком и посторонился, жестом давая понять, что подчиняюсь ситуации. Черные посетители ввалились в комнату. Двое из них держали огромный сверток. Я подумал, что это вполне может быть миниатюрная виселица. Только для чего?
Портье испарился.
Неужели это возможно?
Я посмотрел в глаза чернокожих.
Один из них что-то властно произнес.
Остальные, как высыхающая на дороге лужа, стали исчезать из комнаты.
Я полез в свой самый большой кофр. Там у меня лежал мой тесак. Вожак не проявлял к моим действиям ни малейшего интереса.
Негры испарились окончательно.
Когда я повернулся, передо мной стоял белый человек, с черной краской на лице. Я неожиданности вскрикнул. Это был окаянный Батлер.
Сдается мне, он вылез из того пакета, что принесли мне негры. Но сверток был завязан по-прежнему. Лицо Батлера было в размазанных черных подтеках. В руках он держал платок, который когда-то был белый. И вообще его костюм… Сдается мне, что я видел такой совсем недавно. Портье был в нем одет или я путаю.
— Вы? — спросил я как можно невозмутимее. — После всего, что вы сделали со мной, я бы мог не пускать вас на порог этого убежища, мистер Чарльз.
Фамильярность с «Чарльзом» я сказал специально, чтобы он не очень злился на дерзость речей. Еще прибьет.
— Меня скоро вышвырнут из гостиницы по вашей милости, а вы еще пугаете меня по ночам!!! Чем обязан такому вторжению. — Потихоньку я стал кипятится.
