Гомер
Илиада
Перевод Александра Аркадьевича Сальникова
Гнев, о, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына! Гнев неуёмный его много бедствий ахеянам сделал: Тысячи душ погубил он могучих и славных героев, В мрачный Аид их послав! А тела же оставил окрестным Птицам и псам! Такова была воля бессмертного Зевса С самого дня, как раздор обернулся жестокой враждою Между Атридом царём и героем войны Ахиллесом. Кто ж из бессмертных богов их привёл к этой пагубной ссоре? Феб Аполлон, — он был зол на Атрида, — сын Зевса и Леты! Мор он на войско навёл, казнь верша, гибли толпы ахейцев Из-за того, что Атрид оскорбил жреца, старого Хриса. Жалкий старик приходил к кораблям быстролётным ахейским Выкупить пленную дочь. Принеся свой бесчисленный выкуп, Старец стоял и, держа жезл в руках золотой с Аполлона Красным венцом, умолял он собравшихся вместе ахеян, Пуще же — грозных вождей рати всей, двух могучих Атридов: «Дети Атрея! И вы, ратоборцы ахейского войска! Боги помогут вам пусть, что имеют дома на Олимпе, Город Приама разбить и живыми домой возвратиться! Вы же, мой выкуп приняв, мою милую дочь мне верните. Этим окажете честь сыну Зевса, разящему Фебу». Дружеским криком тогда все ахейцы согласие дали Честь старику оказать и принять драгоценнейший выкуп. Лишь Агамемнон Атрид не доволен был этим. Он строго Хриса жреца отослал, и сказал ему грозное слово: «Старец, чтоб я никогда у судов тебя больше не видел! Прочь от ахеян! И впредь не рискуй показаться здесь снова! Или тебя не спасут ни твой жезл, ни венец Аполлона. Дочь твоя будет в плену, и она постареет в неволе, В Аргосе, в доме моём, от тебя и отчизны далёко — Ткацкий станок обходя, или ложе со мной разделяя. Так что уж лучше не зли! Уходи по добру, по здорову!» В страхе трепещет старик, и указу царя покоряясь, Прочь он, печальный, пошёл, вдоль кипящего шумного моря. От кораблей удалясь, Хрис в слезах к Аполлону взмолился, Богу-владыке, стрелку, сыну Леты прекраснокудрявой: «Феб сребролукий, внемли! Ты, что мощно царишь в Тенедосе; Киллу священную и Хрису, вечно хранящий, обходишь! Сминфей, послушай, не я ль украшал дивный храм твой священный? 
