спросила:
– Что с тобой, Моули? Ты тратишь столько, словно ты Майкл Джексон какой-то
Объяснил ей, что таким образом пытаюсь заполнить эмоциональную пустоту. И что во всем виноваты мои родители, в результате их воспитания я привык скрывать свои эмоции. Вот, например, тот случай с моими любимыми золотыми рыбками, Кэгни и Лейси, – однажды я спустился в гостиную и обнаружил их плавающими кверху брюхом. Я так рыдал над раздувшимися тельцами, а родители повели себя совершенно безучастно, отец даже сказал: «Господи, да спусти ты их в унитаз, пока здесь все не провоняло». Правда, мама протянула мне обрывок туалетной бумаги, чтобы я вытер слезы, но затем обвинила меня в смерти рыбок «Когда ты выиграл приз на аттракционе «Поймай утку», я тебе говорила – выбери мягкую игрушку, но ты выбрал рыбок». А отец усмехнулся: «Всем известно, что эти ярмарочные рыбки – задохлики».
– Значит, это те дохлые рыбки виноваты в том, что ты купил говорящий холодильник? – уточнила Фатима.
Догадавшись, что сочувствие мне не светит, я попрощался, сказав, что перезвоню Парвезу, когда он вернется из мечети.
Снова позвонил Парвезу
– Он повел детей на ярмарку, – сообщила Фатима, – и я велела ему держаться подальше от аттракциона «Поймай утку».
Тогда я позвонил Парвезу на мобильник, но не смог расслышать ни слова из-за оглушительного визга. Они катались на «Колесе смерти».
Пришел сегодня на работу, а там все свободное пространство заставлено коробками. 38 штук. Я рассмотрел этикетки – коробки от «Горгона-пресс», издателей Пандоры.
Бернарду Хопкинсу было велено заказать 350 экземпляров книги «Из ящика» через компьютерную службу заказа.
Мистер Карлтон-Хейес окинул коробки взглядом опытного торговца:
– По-моему, Бернард ошибся количеством.
По оценке мистера Карлтон-Хейеса, у нас 750 экземпляров. Он спросил, сколько экземпляров, по моему мнению, мы сможем продать. Пандора держала меня в неведении относительно содержания своей автобиографии, ответил я. Мистер Карлтон-Хейес протянул мне книгу. На обложке – прекрасное лицо Пандоры, на лбу написано ее имя как бы красной губной помадой, меж пухлых влажных губ выглядывает кончик языка.
Издательство вложило в книгу рекламную брошюрку с первыми рецензиями. Беглого профессионального взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: рецензии, как принято говорить в книготорговых кругах, «неоднозначные».
Жгучие разоблачения морально разложившегося правительства Блэра и необычайно откровенное изложение политического и сексуального кредо доктора Брейтуйэт.
Озорной, проницательный, острый взгляд за кулисы Вестминстера.
Брейтуэйт с поразительной откровенностью пишет о своей общественной и личной жизни. «В свою бытность помощником министра в Министерстве сельского хозяйства и рыболовства я попросила взять меня на траулер, отправляющийся на лов трески. Условия были кошмарные. Мои часы «Картье» упали за борт – их смыло с руки гигантской волной. Рыбаки были на удивление любезны со мной, а капитан приходил ко мне в койку с ходатайством об увеличении квот».
«Я ни о чем в жизни не жалею. Мне повезло, что я живу и работаю в одной из самых великих демократий в мире. Однажды я сказала Биллу Клинтону: «В моей сексуальной жизни есть светлые и темные стороны – нам всем нужны как Моники, так и Хилари». Билл весело рассмеялся: «Пан, если бы ты реже раздвигала свои стройные ножки, из тебя бы вышел великий лидер лейбористов»».
Я заглянул в именной указатель и разом встревожился и обрадовался, увидев, что на «Адриан Моул» имеется три ссылки.
Я снова обратился к указателю. На слово «любовники» имелось 112 ссылок. 112! А я могу пересчитать всех женщин, которых познал в плотском смысле, на пальцах одной руки!
Мистер Карлтон-Хейес изучил счет от «Горгона-пресс».
– Дорогой мой, я склонен думать, что наш компьютер допустил весьма серьезную ошибку, – сказал он. – Программа заказала 750 экземпляров на особых условиях, мы не можем снижать цену и не имеем права вернуть нераспроданные экземпляры. Но нам не продать столько книг.
Я пообещал провести рекламную кампанию накануне субботней встречи Пандоры с читателями.
Письмо из ипотечной компании.
После двух бокалов вина подошел к кухонному шкафчику, открыл дверцу, достал конверты и прочел все письма. Дела мои обстоят хуже, чем я думал.
Не спалось, поэтому слушал Всемирную службу Би-би-си. Женщина-врач давала интервью в прямом эфире из Багдада. В родильном доме, где она работает, нет ни воды, ни электричества, а запасы лекарств, включая обезболивающие, закончились на прошлой неделе.
– Сюда постоянно врываются вооруженные мародеры, – сказала она, – и уносят наше оборудование. До вторжения ситуация была плохой из-за международных санкций, но сейчас все стало намного хуже.
Откуда-то издали доносились женские крики.
Я встал и допил остатки вина. Хотелось забыться и заснуть.
Утром выступал на «Радио Лестер», говорил о книге «Из ящика».
Со мной беседовал вежливый и очень начитанный ведущий по имени Джон Флоренс. Я не знал, куда деваться от его пытливых вопросов о Пандоре.
Среди прочего, он сказал:
– Вы согласны со мной, Адриан, что Пандора в каком-то смысле загадка? С одной стороны, она обладает блестящим умом. Думаю, она изумила всех в Лестере, когда в прошлом году на съезде Лейбористской
