можно быстрее, потому что сторож намерен выгнать всех к 11 часам.
– Да без проблем, – отозвалась Пандора.
Она затушила сигарету «Бенсонс и Хеджес» о велосипедную стойку, и мы направились в зал.
«Сексотерапия» выгнала народ на танцпол. Когда в зал вошла Пандора, поднялся возбужденный ропот, Роджер Терпиш даже прекратил лебезить перед Барри Кентом и выскочил вперед, дабы официально приветствовать Пандору.
Умник Хендерсон подбежал к мобильной дискотеке и велел Крейгу Томасу вырубить Марвина Гея. Затем повернулся к публике и звякнул вилкой о край бокала. Воцарилась тишина.
Умник вывел на сцену Пандору, Роджера Терпиша и мисс Фоссингтон-Гор. Там, на пластиковом столе, лежала большая коробка в подарочной упаковке.
Все захлопали, кое-кто засвистел, а Барри Кент залихватски крикнул, будто ковбой на родео, усмиряющий необъезженную конягу.
Роджер Терпиш принялся расхваливать Пандору: и говорит-то она свободно на пяти языках, в том числе на русском и китайском (будто мы этого не знали!), и Оксфорд окончила с отличием по двум специальностям, избиралась в нашем округе в парламент от лейбористов, заняла пост помощника министра охраны окружающей среды. Все это величайшие достижения, но главные успехи Пандоры впереди – недавно «Дейли телеграф» намекнула, что Пандора вполне может стать первой в Британии женщиной премьер- министром от Лейбористской партии.
– Так что берегись, Гордон Браун![21] – закончил свою речь Терпиш.
Раздался вежливый смех. Затем слово взяла Пандора. В пиджаке от Лорен Бэкол и в брюках, похожих на мужские, она выглядела величественно.
– Позвольте говорить без обиняков, – начала Пандора. – Если бы не мисс Фоссингтон-Гор, вдохновенный преподаватель и мудрая наставница, меня бы здесь сегодня не было… во всяком случае, в качестве члена парламента и помощника министра. Именно мисс Фоссингтон-Гор, услышав, что я хочу податься в модели к Баленсиага, сказала: «Но я уверена, что ты способна на большее, детка».
Мисс Фоссингтон-Гор скромно потупилась.
Еще минут пять Пандора распиналась о себе и своих достижениях. Затем взяла со стола коробку и вручила ее мисс Фоссингтон-Гор:
– Не сомневаюсь, эта вещь будет замечательно смотреться на вашей каминной полке. Пусть каждый час, каждая минута вашего заслуженного отдыха станет незабываемой.
Мисс Фоссингтон-Гор вытянула из рукава трикотажного костюма крошечный носовой платок, высморкалась и сказала:
– Выпуск восемьдесят третьего года оказался выдающимся. В этом классе училась не только Пандора Брейтуэйт, но и Барри Кент. И давайте не будем забывать об Адриане Моуле, чья телепередача «Потрохенно хорошо!» мне так нравилась. А прежде чем открыть коробку, я хочу сказать несколько слов о Найджеле. – Она махнула платком в сторону Найджела, который сидел, опершись обеими руками о трость, в позе стариков из греческих кафе. – С каким потрясающим мужеством он держится, несмотря на то что его зрение продолжает ухудшаться!
Я взглянул на Найджела. Тот явно матерился сквозь зубы. Публика зааплодировала и затопала, подбадривая Найджела.
Затем мисс Фоссингтон-Гор, убежденная вегетарианка, одиноко проживающая в однокомнатной квартирке, не без труда распечатала коробку, из которой извлекла гриль «Джордж Формен» семейного размера. Хорошее воспитание и многолетний опыт по части подавления эмоций спасли ситуацию. Мисс Фоссингтон-Гор тепло поблагодарила собравшихся за доброту и щедрость.
Когда Найджелу рассказали, что было подарено училке, он язвительно рассмеялся:
– А эта штуковина поместится на каминной полке?
На сцену пригласили Барри Кента, чтобы провести лотерею. Он превратил эту немудреную затею в действо, близкое к зажжению олимпийского огня. Клэр Нильсон, сгонявшая домой проведать детей, выиграла плюшевого медведя. По жестокой иронии судьбы, второй приз выиграл Найджел, а первый приз, к изрядному возмущению Пандоры, достался Умнику Хендерсону.
После лотереи Барри Кент умчался в аэропорт, крикнув на прощанье, что ему надо встретить издателя из Амстердама.
Я поражен, дорогой дневник, сколь сильную неприязнь я до сих пор питаю к Барри Кенту и сколь пылко желаю его краха.
Когда в зал, гремя ключами, вошел школьный сторож, Крейг врубил «Каждый твой вдох» и объявил, что это последний танец. Я спросил Пандору, не хочет ли она потанцевать со мной, и, к моему удивлению, она согласилась.
На высоких каблуках она чуточку выше меня, но я достиг того возраста, когда это обстоятельство уже не имеет такого значения, как раньше.
Я подпевал Стингу – «Тебе не скрыться от меня!» – пока Пандора не велела мне заткнуться. Правда, в кои-то веки она не пыталась вести в танце, и я таскал ее по залу, куда мне вздумается.
Признаю, я по-прежнему люблю ее до безумия. Я отравлен ею навсегда и обречен сравнивать всех моих девушек с Пандорой. Она – женщина «десять баллов из десяти», тогда как Маргаритка, увы, наберет не более двух с половиной, ну в лучшем случае три.
Поинтересовался, как насчет ужина в кругу близких друзей в «Императорском драконе», где Уэйн Вонг предоставит нам 10-процентную скидку.
Пандора усмехнулась:
– Все такой же скупердяй?
– Напротив, – возразил я, – только что ухнул аж десять тысяч фунтов на обстановку для моего нового лофта на Крысиной верфи.
Пандора удивила меня второй раз за вечер, согласившись поужинать с нами.
Пандора, Найджел, Парвез, Барбара, Виктория Луиза и я закатили самый настоящий императорский банкет. Мы устроились за большим круглым столом. Я сидел между Найджелом и Пандорой. Официанта Кита Вонга, брата Уэйна, я попросил принести Найджелу вилку с ложкой вместо палочек, чтобы облегчить ему жизнь, ведь он почти ослеп.
К моему изумлению, Найджел взбесился и потребовал вернуть палочки.
– Не суй нос в чужие дела, Моул! – прошипел он, повернулся ко мне спиной и завел с Парвезом разговор о своих финансах.
– У тебя положение не столь плачевное, как у Адриана, – резюмировал Парвез. – Адриан по уши в долгах.
– Парвез, – вмешался я, – разве бухгалтеры не дают обет молчания, или клятву Гиппократа, или что там еще? Мои финансы – не самая подходящая тема для разговора за столом.
Барбара Бойер попросила Пандору рассказать, какие «на самом деле» Тони и Шери.
– Про Блэров ни слова, – отказалась та. – Вы же знаете, Адриан ведет дневник.
– Не смей писать обо мне, – с угрозой в голосе вставил Найджел.
– Размечтался! – парировал я и обратился к Пандоре: – Можешь смело доверить мне свои секреты. Мой дневник не предназначен для публикации.
– Ага, то же самое говорил этот гнусный дворецкий Пол Баррелл. А теперь торгует тайнами принцессы Дианы почем зря.
– К тому же, – снова встрял Найджел, – кому интересен дневник провинциального ничтожества?
Я схватил с вращающегося подноса креветочное печенье и впился в него зубами, чтобы никто не заметил, сколь крепко обидело меня его замечание.
В 11.45 вечера зазвонил мой мобильник – Маргаритка пожелала узнать, как продвигается работа над книгой. К несчастью, именно в этот момент Кит Вонг затеял перемену блюд. Он орал во всю глотку:
– Кому фу-сунь? Кому водоросли? Тосты с креветками? Пирожки? А вот и ребрышки в пикантном соусе!
– Где ты? – заинтересовалась Маргаритка.
