Рози попросила посидеть сегодня с Эшби. Хочет пойти в кинотеатр посмотреть «Ромео и Джульетту» с Леонардо Ди Каприо. Я отказался. Ни дедушки, ни бабушки дома не было. У них еще одна нескончаемая встреча по поводу разводов, повторных браков и финансов. Рози осталась дома и ухаживала за младенцем.
Позвонил Найджел. Он был в ярости, что я его «выдал». Сказал, что его бабушка смертельно больна, и я «вероятно, положил крышку на ее гроб».
Сегодня утром нашел Эшби в саду за домом. Она была мокрой, холодной и с вмятиной на голове. Рози призналась, что ночью выбросила младенца из окна.
— Он разрушает мою жизнь, — сказала Рози. — Я сойду с ума, если не посплю.
В саду мыл Нового Пса (не спрашивай, Дневник, просто не спрашивай), когда ко мне подошла Рози. Она обхватила себя руками, как делают женщины, когда им чего-то надо. Некоторое время она наблюдала за процессом мытья, потом сказала.
— Я решила его не оставлять.
Я выключил воду, Новый Пес отряхнулся и скрылся сквозь дыру в заборе.
— Тогда думаю, лучше сказать маме.
Мы оба посмотрели в сторону кухонного окна, сквозь которое было видно, как мама моет посуду. Иван маячил у нее за спиной с чайным полотенцем в руках, и оба смеялись. Сегодня утром они получили официальное разрешение монгольского правительства на велосипедное путешествие по пустыне Гоби.
— Нет, давай не будем, — вздохнула Рози.
В Национальной службе здравоохранения ей сообщили, что операция состоится в среду пятнадцатого. Накануне велосипедисты должны отправиться в свое кругосветное путешествие.
Дорогой Дневник, до сегодняшнего дня у меня не хватало духу написать об этом, но пятый роман Барри Кента под названием «Слепой» выдвинут на соискание премии «Книжный червь» за 1997 год. Молюсь всеми фибрами, всеми молекулами, всеми нитями ДНК в моем теле, чтобы «Слепой» не получил «Червя». Вчера вечером заставил себя прочесть эту книгу, позаимствовав ее у Ивана. Она о мальчишке из рабочего класса по имени Рон Ангел, который ослеп в траншеях Первой мировой и вступил в сексульно-романтические отношения с глазным хирургом Седриком Палмером-Томкинсоном.
У букмекеров «Слепой» числится фаворитом. Мелвин Брэгг назвал роман «навязчивым», Ханиф Курейши — «классным», а Кэти Летт объявила книгу «уморительной». Цитирую доктора Э. Э. Г. Хеда, который написал в «Литературном обозрении»: "Книга Кента — это проявление непрерывной метафорической tour de force[74]".
Отправил по факсу Артуру Стоуту рецепт из моей книги. Надеюсь, он утихомирится.
Пол в гостиной усыпан походным снаряжением. Иван в пятый раз упаковывает велосипедные контейнеры. Он безжалостно обращается с моей матерью — запретил ей брать с собой фен и дорожный утюг.
Спросил у Ивана, как они собираются добираться до Дувра.
— На велосипедах, разумеется, — ответил он.
— Может, сдать велосипеды в багажный вагон и поехать поездом? — спросила мама.
Иван швырнул на пол стойки от палатки и крикнул:
— Если у тебя есть сомнения, Полин, самое время их высказать!
Мама подбежала к нему и обхватила его руками. На ней были велосипедный шорты с лайкрой; ее зад напоминал два воздушных шара, которые запихнули в черные пакеты для мусора.
Я оставил и отправился искать Рози. Она сидела у себя в комнате. На Эшби были старые хлопчатобумажные штанишки Уильяма, а Рози ватной палочкой чистила кукле уши.
— Рози, сегодня я должен вернуть Эшби, время проката истекло.
Она сама положила Эшби в коробку, а потом смотрела, как я обматываю коробку липкой лентой. Дождавшись, когда я закончу, Рози попросила снова открыть коробку, чтобы как следует попрощаться.
Когда в почтовом отделении миссис Поллок положила посылку на весы, Эшби внутри коробки зарыдала. Получилось очень неудобно. От лица миссис Поллок отлила кровь. Она заставила меня вскрыть посылку. А я сказал ей:
— Вы серьезно считаете, что мне может прийти в голову отправить по почте
По моей вине вся семья знает, что сегодня Рози сделала аборт. Перед тем как сесть в машину, я позвонил в клинику, чтобы узнать, как доехать. По-видимому, как только мы выехали из дома, ненасытное любопытство побудило маму нажать кнопку «Перезвонить», и ей ответила регистраторша клиники в Лимингтон-спа. Мама попыталась выклянчить какие-либо сведения, но к ее ярости регистраторша отказалась выдавать детали, «касающиеся клиентов».
Всю дорогу до Лимингтон-спа у меня не переставая звонил мобильник. Рози умоляла меня не отвечать, и я с уважением отнесся к ее желанию.
В клинику я зашел вместе с ней — взяв за руку.
Рози прошептала:
— Ади, ты меня смущаешь.
Я огляделся и содрогнулся от множества женских лиц. Все они ждали «процедуры» и все взирали на меня с разной степенью презрения. Не самое подходящее место для мужчины. Я вышел на улицу, сел в машину и стал слушать Радио-4.
Потом прогулялся по территории клиники. На служебной стоянке стояли несколько очень дорогих машин.
На обратном пути в Эшби-де-ла-Зух я, пытаясь приободрить Рози, притормозил у автомастерской «Бритиш петролеум» и купил мороженое.
Дома мы угодили под град обвинений и упреков. Стоило нам открыть дверь, как раздался мамин вопль:
— Как я могу отправиться завтра в мировое путешествие, когда я нужна моей маленькой девочке?
В ответ донеслось бормотание Ивана:
— Пандора однажды сделала аборт в обеденный перерыв. Без всякой
Мама истерично зарыдала:
— Это не истерика, Иван, это называется
Уровень децибел слегка подрос, когда к маминым крикам добавился оглушительный лай Нового Пса. Единственным, кто не шумел, был Уильям. У меня упало сердце. В этом хаосе никто не вспомнил, что его нужно забрать из детского сада. Я рванулся к машине и помчался, в несколько раз превысив разрешенную скорость.
Миссис Парвез сидела у входа в пальто. Уильям спал у нее на коленях. В детском саду стояла тишина. Все стульчики были перевернуты и поставлены на маленькие столики. Увидев, как я бегу, она гневно прищурилась и сказала:
— Он так сильно плакал, что уснул. Он думал, что вы уехали, как его мама.
Я значительно продвинулся в работе над сценарием радиосериала.
КОРОЛЕВА: Фил, это не фургон ветеринара только что отъехал? Между задних колес так смешно
