пьесы».
Недурной совет, мне кажется.
Как бы то ни было, надеюсь, Вы получите удовольствие от «Бутерброда с огурцом».
С наилучшими пожеланиями,
Ваш Адриан Моул
Факсос.
Четверг, 9 апреля
Дорогая Жожо,
Солнце сияет уже два дня, и Факсос превратился в рай. От красок здесь захватывает дух: море переливчато-синее, трава мятно-зеленая, а дикие цветы разбросаны по склону холма, как живые конфетти.
Что-то произошло с моим телом. Оно чувствует себя вольнее, как будто вырвалось на свободу и парит.
Я ходил в мастерскую сновидения в 7 часов утра. Координатор – милая американка, снотерапевт по имени Клара. Я рассказал ей о своем сне, который мне снится постоянно: я пытаюсь вилкой наколоть последнюю горошину, оставшуюся у меня на обеденной тарелке. Сколько бы я ни пытался, никак не удается пронзить зубцами плоть горошины.
Много лет подряд после сна о горошине я просыпаюсь фрустрированным и голодным.
Клара посоветовала мне рассмотреть этот сон с точки зрения горошины. Я очень сильно постарался это сделать и, позднее обсуждая это с Кларой, понял, что я, Адриан Моул, и есть горошина, а вилка являет СМЕРТЬ.
Клара сказала, что мой сон о горошине показывает, что я боюсь умереть.
Но кто же станет стремиться к смерти? Я не знаю ни одного человека, который от такой перспективы заскачет на одной ножке.
Клара объяснила, что я патологически боюсь смерти.
А что ты думаешь о смерти, Жожо?
Я подружился с парнягой, у которого косички с бусинками, как у тебя. Его зовут Шон Вашингтон. Мать у него – ирландка; отец – из Сент-Киттса. Он записался на курс управления стрессом, но в баре на террасе тусуется с нами, писателями.
Сегодня мы с ним оба дежурили по кухне – резали овощи, и меня все поздравили с тем, какой я опытный. Думаю, мне бы хотелось стать шеф-поваром. Может быть, попрошу у Дикара испытательный срок, когда вернусь.
Анджела Хакер запретила своей писательской группе пользоваться клише, но это письмо она не увидит, поэтому закончу вот чем:
Как жаль, что тебя здесь нет.
Адриан.
Мой первый факс! Он адресован «Адриану Моулу, Институт Факсос» и пришел в контору турагента в городе. Потом его доставили в Институт в фургоне зеленщика, и Джулиан, симпатичный лысый администратор, принес мне его прямо на террасу. Это вызвало сенсацию.
Дорогой Адриан,
Спасибо тебе за письма. Мне бы тоже хотелось быть там, с тобой. Похоже, там у тебя – идиллия.
Я так рада, что тебе полегчало. Когда я впервые увидела тебя на кухне «Дикарей», то сразу подумала: этому человеку больно. Мне хотелось коснуться тебя и успокоить тебя прямо в кухне, но, разумеется, таких вещей никто не делает, – по крайней мере, в Англии.
Мне кажется, тебе по силам стать счастливым человеком – при условии, что ты отцепишься от своего прошлого. Почему бы тебе не попробовать жить в настоящем и оставить весь свой багаж на Факсосе, когда вернешься сюда?
Не могу утерпеть и скажу тебе, что мне предложили участвовать в групповой выставке «Молодые современники» в сентябре. Ты придешь на открытие? Пожалуйста, скажи, что придешь.
Роберто жалуется, что человек, которого Дикар временно нанял на твое место, устраивает овощам резню и бойню, и он теперь жалеет, что отпустил тебя вообще.
Все в «Дикарях» шлют тебе самые горячие приветы. Роберто просит, чтобы ты привез ему бутылку узо.
Я скучаю по тебе.
И тоже шлю свои самые лучшие пожелания.
Жожо.
Хижина номер шесть
Институт Факсос
Факсос
Воскресенье, 12 апреля.
Дорогая Жожо,
Какая фантастическая новость – про выставку! Ну конечно же, я приду на открытие. Хотя кажется, что до сентября еще очень и очень долго. Весна здесь просто великолепна. Я никогда раньше не видел таких красок.
На нашей встрече вчера утром Анджела Хакер попросила группу писателей написать первую страницу романа.
Мне хотелось немедленно сбегать наверх в хижину и вручить ей всю свою рукопись «Гляди-ка! Плоские курганы моей Родины», но я сдержался. Книге не хватает всего нескольких страниц до завершения. К чему портить все судно за грош дегтя? (Поскольку мне запретили пользоваться клише, я ловлю себя на том, что постоянно ими пользуюсь.)
Весь день и большую часть ночи я работал над «Гляди-ка!». И теперь думаю, что книга наконец-то завершена. Вот как она заканчивается:
Джейк оторвался от компьютерного терминала и зашагал взад-вперед по комнате. Он поправил на стене живописный портрет статной африканской женщины, который недавно приобрел на выставке.
После этого он задумчиво выглянул в окно и увидел, что какое-то дитя тащит по земле палку.
Джейку не терпелось закончить свой роман «Спарг из Кронка». Он слышал, как в его дверь барабанит типограф, требуя законченной рукописи. Вчера вечером его издатель слег в больницу с нервным истощением, но концовка книги все равно продолжала его избегать.
Дитя за окном прекратило ковырять палкой сухую почву сожженного засухой Лондона.
– Чёртабери! – заорал Джейк, прыгнул в свое сверхсовременное кресло для печатания и принялся дописывать конец книги.
Спарг боролся с Круном, своим отцом, за владение палкой. Он недоумевал, почему они дрались именно из-за этой палки. Вокруг валялось множество других.
Он бросил взгляд на старое лицо своего отца, теперь искаженное гневом, и подумал: ну почему же мы это делаем? Он выпустил палку из рук и позволил старику утащить ее прочь.
Спарг сидел на спекшейся от зноя земле и думал: если бы только у нас был язык, не нужно было бы становиться такими дьявольски телесными.
Он потыкал землю пальцем. Провел пальцем по ней. Через несколько минут перед ним на земле появились знаки и символы.
Еще не успело и солнце зайти, как он написал первую страницу своего романа. Он надеялся, что ночью не хлынет дождь и не уничтожит его работу.
Завтра он продолжит писать уже в пещере, подумал он. Как же назвать ему этот роман? Он хрюкнул себе под нос и примерил несколько названий. Наконец остановился на одном и поспешил к большой пещере, чтобы выцарапать его на стене, пока не забыл:
КНИГА БЕЗ ЯЗЫКА
Да, это оно. И он подобрал с земли палку и принялся жевать ее конец, чтобы сделать его
