изумлении, не веря. Что она сказала?

Она продолжала: 'Конечно, я еще люблю тебя и хочу, чтобы мы остались друзьями, но нам надо развестись'.

Развод. Это слово потрясло меня до глубины души. Было ощущение, что мне дали под дых. Даже в таком шоковом состоянии я понял, что она не хотела, чтобы мы поговорили о разводе. Она уже все решила сама. Она просто сообщила мне, что наш брак распался.

Я никак не мог поверить, что она даже не пыталась обсудить это важное решение со мной. В течение дня я испробовал все, чтобы изменить ее мнение. Я умолял. Я пытался договориться. Я кричал.

В течение следующей недели ситуация ухудшилась. Моя жена, непоколебимая в своем решении разойтись, наконец, призналась, что встретила другого человека. Это объясняло, почему она не была заинтересована в том, чтобы спасти наши отношения. Она просто хотела свободы, чтобы быть с ним.

Я как будто зашел в тупик. Я чувствовал себя отвергнутым, нелюбимым и непривлекательным. Как она могла так поступить со мной? Мое уныние начало сказываться на моей работе, здоровье и особенно на моем рассудке. В отчаянии я записался на девятидневный семинар, который должен был помочь мне изменить ход моих мыслей.

В начале семинара нас спросили: 'Насколько вы счастливы по шкале от 1 до 10?' Мой уровень счастья был низким — я поставил 1 балл.

Следующие два дня я просто сидел и слушал. Основная предпосылка того, чему нас учили, заключалась в следующем: когда с нами что-то происходит, мы реагируем на это, создавая в голове свою версию событий. Не сами события заставляют нас страдать, это наш рассказ о них порождает страдания, поэтому, когда мы из-за чего-то несчастны, нужно задать вопросы рассказу, чтобы понять, правдив ли он. Это имело смысл, но я был слишком парализован своим горем, чтобы что-то делать.

На третий день, когда все казалось абсолютно безнадежным, я наконец начал задавать вопросы моей версии событий, используя прием, который рекомендовал руководитель семинара. Я спросил себя: 'Что я действительно думаю об этой жалкой неприятности?' Ответ нашелся сразу: 'Моя жена не должна была себя так вести. Из-за ее предательства я потерял дом и семью, я не смогу больше обрести счастье'. Не знаю почему, но в этот момент тиски боли разжались, и я смог задать следующий вопрос: 'Правда ли это?'

Казалось бы, что все это правда, но я решил копнуть глубже. 'Уверен ли я на сто процентов, что ей не следовало так поступать? Уверен ли я в том, что никогда не буду счастлив больше?' К моему удивлению, я ответил «нет» на оба вопроса.

На минуту я был ошеломлен. Я прервал бесконечную цепочку 'мысль-боль-мысль-боль-мысль-боль', которая жила в моей голове последние несколько недель. Я почти расхохотался. Без постоянного барабанного боя моих прискорбных мыслей я чувствовал себя тихо и спокойно.

Я осознал, что если бы более широко посмотрел на ситуацию, у меня не возникало бы мысли определять ее как «плохую» или «хорошую». Это было просто не в моей власти — знать, должна ли была моя жена так поступить. Внезапно все, что я думал о моей ситуации раньше, показалось мне подозрительным. Страх перед моим «разрушенным» будущим исчез, и вместо него я почувствовал эмоциональное возбуждение. Я подумал: 'Может быть, все будет еще лучше, чем было'.

Это состояние длилось всего три-четыре минуты, пока я не представил мою жену с другим человеком. В сердце снова вспыхнули боль и гнев: 'Как она могла так поступить со мной?!'

Однако облегчение, которое я ощущал в течение нескольких минут, расшатало мою версию событий. Я еще раз посмотрел на нее и увидел новый пласт: я верил в то, что моя жена любит кого-то другого сильнее, чем меня. Я глубоко вздохнул и задал себе все тот же вопрос: 'Правда ли это?'

Опять мне показалось, что это правда, поэтому я задал следующий вопрос: 'Могу ли я быть абсолютно уверен, что она любит его больше, чем меня?'

'Нет, не могу'. Мысль о том, что она любит кого-то больше, заставила меня согнуться от боли. И все же я не мог быть в этом уверен. Меня поразило, что одна мысль — то, как я отвечал на вопросы, — могла повлиять на мое счастье.

Это было озарение. Все, что я услышал на семинаре, внезапно встало на свое место. Все было очень просто: мой рассказ о ситуации родился в моей голове в виде констатации фактов и вызвал непроизвольную реакцию страдания и уныния. Когда же я начал разбираться в этом изложении фактов, они оказывались совершенно неубедительными. Осознание того, что ситуация сама по себе не была источником моей боли, ужаснуло меня и одновременно утешило. Меня так взволновало это открытие, что всю следующую неделю я охотно продолжал задавать вопросы моим мыслям и убеждениям.

К концу девятого дня я был уже не таким отчаявшимся и измученным человеком, который пришел в первый день на семинар. Я успокоился и ощущал безмятежность и приятие мира. Я понял, что мои мучения всегда вызваны моей версией событий. Теперь меня интересовало настоящее. Какая свобода!

Когда я вернулся с семинара, я позвонил жене и сказал, что готов отпустить ее от себя. Я предложил ей свою помощь в переезде. Я даже сказал ей, что, если она видит что-то важнее наших отношений, ей стоит добиваться этого. И я был с ней искренен.

Год спустя это ощущение свободы все еще со мной. Иногда возникает остаточная боль, но как только я ловлю себя на рассказе о том, что я потерял и как много это значит, я останавливаюсь. Я смотрю на мою версию и задаюсь вопросом: какое убеждение прячется за этой болью? После того как я осознаю убеждение, я перехожу к ключевому вопросу: правда ли это? Сначала мне требовалось делать сознательные усилия, но позже это стало происходить непроизвольно.

Я помню момент — это было спустя несколько недель после семинара, — когда я наткнулся на нашу с женой любимую фотографию, которая всегда стояла у меня на столе. Когда я смотрел на наши улыбающиеся лица и вспоминал все счастливые моменты, пережитые вместе, волна грусти и тоски захлестнула меня. Я остановил себя и задал себе вопрос: 'Хорошо, какое убеждение прячется за этим?' Это было мое старое убеждение 'я никогда больше не буду счастлив'. Тогда я задал крайне важный вопрос: уверен ли я, что так и будет? Тут я неожиданно рассмеялся, вспомнив день, в который мы сделали эту фотографию. Не все тогда шло гладко, мы препирались периодически в течение всего дня. На самом деле я был счастливее за минуту перед тем, как увидел фотографию, чем в тот день, когда мы ее сделали.

Суть заключалась в том, что мысли приходят и уходят, отношения приходят и уходят, боль приходит и уходит. Я понял, что держаться за свои рассказы о том, что я хочу и что мне нужно, — это прямой путь к страданию.

Сегодня я добился настоящего спокойствия и умиротворения, я либо выкидываю из головы лишнее, либо принимаю события как должное, такими, какими они являются, и не более. Эта простая перемена сделала меня счастливее, чем я мог себе представить. По шкале от 1 до 10 я ставлю себе 9 баллов, стремлюсь к 10 и не оглядываюсь назад.

Людей мучают не вещи, а представления о них. Эпиктет, греческий философ

Мне тоже чрезвычайно помог метод «самовопроса» (называемый 'Работой'), который Брюс описывает в своей истории. Его разработала Байрон Кэти (все называют ее просто Кэти). «Работа» состоит в том, чтобы задать себе четыре простых вопроса по поводу тягостных мыслей и убеждений:

1. Правда ли это?

2. Знаете ли вы это наверняка?

3. Как вы реагируете, когда верите в эту мысль?

4. Каким бы вы были без этой мысли?

Затем вы формулируете утверждение, высказывание, противоположное по смыслу вашим мыслям или убеждениям. Это — возможность ощутить оборотную сторону ваших мыслей.

Кэти открыла «Работу» в результате преображения собственной жизни. Она была очень несчастлива, но потом ей удалось добиться ощущения благодати, которое принесло ей неизменное состояние счастья и спокойствия. Перед преображением Кэти, мать троих детей и самостоятельный предприниматель, описывала себя как 'совершенно подавленную, склонную к суициду, увязшую в страданиях, ненавидящую себя' женщину. Иногда она неделями не могла искупаться или почистить зубы. В конечном итоге ее самооценка так упала, что она решила: она не заслуживает того, чтобы спать в кровати, — и стала спать на полу.

В одно прекрасное утро она проснулась оттого, что почувствовала: нечто мерзкое ползает по ее щиколотке. Она открыла глаза и увидела таракана. В этот самый момент в ней что-то пробудилось. Она поняла, что все ее страдания — 'моя жизнь ужасна', 'я не заслуживаю счастья' — возникли из-за ее мыслей о ситуации, а не из-за самой ситуации. Она начала смеяться. Неожиданно это оказалось столь очевидным: когда она верила своим мыслям, она страдала, а когда нет — была счастлива. И она увидела, что у всех то же самое. Все страдания возникают от веры в свои мысли.

Хотя я сама не из Миссури, мое отношение к вещам можно отразить словом «покажите». Я хотела знать, действительно ли Кэти счастлива без причины. Каждый раз, когда я видела ее на семинаре, она казалось достаточно счастливой. Но это на публике. Какой она была вне круга всеобщего внимания? Я решила встретиться с ней и взять интервью для этой книги.

Кэти абсолютно удивительный, искренне любящий человек. Она демонстрирует отличный пример 'счастья без причины'. Хотя она чуть не пустила себе пулю в лоб после развода и столкнулась с проблемой потери зрения, она до сих пор верна глубокому внутреннему состоянию счастья. Слушая Кэти и выполняя «Работу», я изменила свое отношение к собственным мыслям.

Так как у меня пытливый ум и склонность задавать вопросы всем, кого я знаю, спрашивать саму себя для меня не представляет сложности. Сегодня мне интересны, как говорят в сериале «Драгнет», 'только факты, мэм'.

Однажды после небольшой размолвки с мужем я поймала себя на мысли: 'Сержио должен меньше критиковать меня'.

'Секундочку, — тут же засомневалась я. — Правда ли это? Хм, не уверена. Могу ли я знать наверняка, что это правда? Нет, очевидность не устоит перед лицом суда. Как я себя чувствую, когда думаю об этом? Как-то сжато, это определенно убивающая энергию мысль. Какой я была бы без этой мысли? Более свободной, открытой, счастливой'.

Затем я взяла оборотную сторону суждения. Я записала свою первоначальную мысль: 'Сержио должен меньше критиковать меня'. Я поиграла с ней, придумывая разные версии, чтобы посмотреть, какая прозвучит правдиво: 'Сержио не должен меньше критиковать меня. Я должна меньше критиковать Сержио. Я должна меньше критиковать себя'.

Вскоре я начала чувствовать сострадание, а не осуждение, и моя первоначальная мысль просто исчезла.

Если вы привыкнете задавать вопросы своим мыслям, вы поймете, что не надо пытаться контролировать свой разум или выталкивать тягостные мысли. Со временем они просто теряют силу и перестают огорчать вас. Ваш ум успокаивается, становится сильным, энергия расширяется, что автоматически поднимает ваш уровень счастья. Следующее упражнение — это хорошая возможность использовать принцип «Работы» самостоятельно.

Напишите убеждение или суждение, а затем задайте ему вопросы, используя следующие вопросы и оборотные стороны утверждения:

Убеждение:__________________________________

1. Правда ли это?

2. Знаете ли вы это наверняка? (Можете ли вы в действительности знать, что лучше в дальнем пробеге — ваша или чужая дорожка?)

3. Как вы реагируете, когда верите в эту мысль? Что происходит? (Как вы относитесь к себе и другим, когда верите в эту мысль?)

4. Каким бы вы были без этой мысли? (Какой бы была ваша жизнь, если бы вы не верили в эту мысль?)

Теперь противопоставьте этой мысли другую, противоположную по смыслу.

(Она так же правдива или более правдива?)

Для каждой противоположной мысли найдите три реальных примера из жизни, когда она становится правдой. Не надо винить себя или чувствовать вину. Нужно просто найти другой вариант, который принесет вам спокойствие.

Когда мы выполняем «Работу», мы освобождаем себя от действия напряженных мыслей, таких, как: 'Я себя не устраиваю', 'Он меня не любит', 'Она меня не понимает', 'Я слишком толстый/ая', 'Мне нужно больше денег', 'Случится что-то ужасное'. Мы можем обратить наш стресс, разочарование и гнев в свободу, которая казалась нам недостижимой раньше.