У Пандоры столпотворение. С трудом протиснулся к воротам между “ягуаров”, “роверов” и “мерседесов”. Сначала даже подумал, что у них кто-то умер, потому что в кухонном окне маячили две монашки и священник – пирожки уплетали. Но потом в кухню ввалилась горилла, протопала к холодильнику за бутылкой вина. Тут уж я понял, что попал на маскарад. Чтобы все получше разглядеть, спрятался за деревом. В одной спальне препирались дьявол с ковбоем, в другой помирали со смеху три цыганки и водолаз. По двору шатался рыцарь в доспехах, а за ним по пятам скакала пещерная тетка в шкурах и орала:

– Стой, Дамиан, стой! Вот он, я его нашла! Гляди, вот консервный нож!

В гостиной отплясывала толпа фей, гномов и клоунов. Горилла втащила в комнату индианку вроде тех, что в фильмах исполняют танец живота. Голую! Ну не совсем, конечно, но я лично ничего похабнее ее костюма не видел. Пупок наружу, и почти все соски видны под какой-то прозрачной тряпкой. А еще чадру нацепила, фарисейка несчастная! Будто кому-то интересно, что она там прячет, – все пялились-то ниже.

Пандору я так нигде и не увидел. Через полчаса пулей пронесся к двери и сунул письмо в ящик. Пока продирался обратно между машинами, разок оглянулся. Тулуз-Лотрек выполз во двор, скрючился под лавром и уделал всю кадку тем, что на ужин подавали.

Вернулся домой, и здрасьте пожалуйста! Королева Виктория с принцем Альбертом сидят у нас на кухне!

– Мы идем к Брейтуэйтам, – объявила королева Виктория.

Принц Альберт приказал накормить пса, и королевская парочка удалилась царственной походкой. Всю жизнь одно и то же. Один как перст. Никому не нужен, никто обо мне не думает, никто в этом доме со мной ничем не делится.