стражей упоил. А как ночь пришла, то Святославу и двум рабам его была ладья приготовлена, на которой, сев с рыбаками, уехал до Спаса. А оттуда, имея коней готовых, ехал в Полоцк. Рохволд же, обрадовавшись им, держал три дня и, одарив, послал проводить его до Смоленска. А княгиню новгородцы, догнав, возвратили.
Церковь Владимирская построена. Архитекторы во Владимире. В то же время Андрей, князь великий, достроил во Владимире белорусском церковь святой Богородицы каменную и украсил ее преизрядно, верхи позолотил, внутри же украсил иконами разными, на них же злата и серебра с камнями драгоценными много возложил, сосуды сделал золотые и серебряные. Ибо по снисканию его дал ему Бог мастеров для строения оного и из иных земель (483), которые строили и украсили ее более всех церквей. В ней же и чудную икону пресвятой Богородицы поставил, о которой сказывают, якобы Лука евангелист написал и принесена из Цареграда в Киев Пирогощею, а Андрей, взяв ее от отца своего, принес в новый град Владимир и его обновил (484).
Церковь ростовская дивная. В том же году выгорел Ростов весь, и церкви все, и соборная предивная церковь святой Богородицы, какой не было нигде и не будет, погорели.
Война полоцких. Рохволд, князь полоцкий, снова пошел на Ростислава Глебовича к Минску. И учинив с ним мир, снова возвратился.
Затмение луны. Августа 20 было затмение в луне великое.
Коварство Изяслава III. Клеветников вымыслы. Клеветников не обличать вредно. Изяслав Давидович, видя себя пред всеми князями обруганным и от всех ненавидимым, Киева и Чернигова лишенным, всеми способами искал мстить обиду свою, но тем еще более область свою разорил. И хотя Ростислав Мстиславич и Святослав Олегович хотели с ним примириться и область ему достойную дать, но он не хотел никакого мира, только искал отмщения. И после совета с вельможами своими, как бы Ростислава со Святославом поссорить, послал мужей своих в Киев и Чернигов с дарами многими, чтоб вельмож подкупить и оное учинить. Оные же хотя некоторых нашли, что им обещались, и стали одни Святославу говорить тайно, якобы Ростислав имеет пересылку с Изяславом и дает ему Чернигов, а другие сказывали Ростиславу, якобы Святослав Олегович соглашается с Изяславом «и хотят тебя от Киева изгнать», но они оба тому не поверили и, обменявшись посланиями между собою, друг друга еще более уверили, а смутьянам пресекли путь и те замыслы на краткое время уничтожили. Но тем нехорошо оба учинили, что не хотели клеветников, обличив, наказать, опасаясь, чтобы впредь правду приносить не опасались. И из-за того сего зла не искоренили, скорее же отростки умножили.
Смутьян вражду сеет. Война Изяслава с Ростиславом. Глеба Юриевича постоянство. Тогда Ростислав, хотя Святославу большую любовь изъявить, просил у него, чтоб отпустил сына своего Олега к нему в Киев, для того чтоб он более мог, с киевлянами, берендичами и торками опознавшись, любовь к нему в них вкоренить, а их обычаи познать. Что Святослав за полезно приняв, отпустил Олега в Киев. Олег же, придя во Олжичи, послал к Ростиславу спросить, где ему велит стать. Ростислав стоял тогда у Шелкова сельца под борком (бором) для ловли и увеселения, велел Олегу к себе приехать, а стать, где лучше рассудит, что Олег учинил и был у Ростислава два дня с великим веселием. На третий же день Олег, взяв обоз свой, поехал, желая стать на лугу близ Ростислава. Но на пути встретив его один знатный киевлянин, доброжелательствующий Изяславу, спросил его: «Куда едешь?». На что Олег отвечал ему: «Еду к Ростиславу». Он же позвал Ростислава на сторону, обещав ему весьма тайное сказать, но для закрытия плутовства своего просил Олега наперед, чтоб он того никому не открывал. И потом говорил клеветник тот: «Князь, я тебе верно извещаю, что Ростислав хочет тебя поймать, чтобы тем лучше Чернигов Изяславу достать и помириться». Олег, слыша то, весьма усомнился, однако ж поехал к Ростиславу в Киев. И был три дня в довольном веселии и почтении, и хотя ни по чему не мог ни малой противности присмотреть, но вкорененный себе пустой страх в сердце, клеветником всеянный, имел. Ростислав для пользы Олеговой говорил, чтоб он съездил к берендичам, и не худо, если бы с ними на половцев сходил, чтобы тем оных более приласкать; а клеветник Олегу толковал, что там его Ростислав хочет поймать. Он же, не рассудив и не объявив никому, на четвертый день стал проситься у Ростислава в Чернигов, сказывая нужную причину, якобы мать его весьма заболела. Ростислав, не имея никакого злого намерения, но от любви к Олегу не хотел его отпустить. А клеветники злые тем наиболее Олега возмущали, показывая ему многие лживые знаки. Другие Ростиславу явное Святослава недоброжелательство толковали, чего ради Ростислав его отпустил к отцу. Олег же, приехав в Чернигов, ничего того отцу своему не объявил, но тайно гневался на отца своего или, не смея отцу открыть или храня данное клеветнику обещание, поскольку с млада крепок был в слове, стал проситься у отца в Курск. Святослав, не ведая ни о чем том, отпустил его в Курск. В пути же наехал он Изяславовых послов, идущих к отцу его с любовною грамотою. Тогда Олег объявил тайное свое бывшим при нем боярам и что отец его и Всеволодичи согласились с Изяславом. Те же, услышав сие, сказали: «Тем лучше это есть, нежели что тебя хотели поймать и, отца твоего лишив Чернигова, оный Изяславу за учиненным миром и клятвою утвержденным отдать». Олег же, не ожидая от отца согласия, войдя в согласие со Святославом Всеволодичем, учинил с Изяславом чрез послов тех союз. Святослав Олегович, получив сию весть, что Святослав Всеволодич и сын его с Изяславом союз учинили, опечалился весьма и объявил о том боярам своим и требовал их совета, причем те, которые уже давно о повреждении его союза с Ростиславом прилежали, стали ему говорить: «Удивительно есть, князь, что жалуешься на племянника своего и сына Олега об учинении сем, а о его жизни не жалеешь. Как тебе не известно, что Роман Ростиславич посылал попа своего к Изяславу говорить, что отец его Ростислав отдает Изяславу Чернигов, если он с нами мир учинит. Сам Ростислав звал сына твоего Олега в Киев якобы для любви, а подлинно хотел его, поймав, удержать, до тех пор пока ты Чернигов Изяславу не отдашь, чтобы ему тем лучше на Киеве утвердиться, а племя Святославово конечно того и впредь лишить. Ты же ради Ростислава всю область твою разорил, а он тебя весьма лениво защищал, тайно же с Изяславом пересылался, и от этой твоей любви с Ростиславом столько тебе пользы явилось, что твои области разорены». Сим злым клеветников советом так Святослав превратно настроен был, что, не обменявшись сообщениями с Ростиславом и не требуя от него никоего оправдания, как по обычаю мудрому надлежало, согласился с Изяславом и учинили крепкий союз против Ростислава. Изяслав весьма обрадовался сему. И послав, привел половцев многих и сам, к ним выехав в поле, их встретил. И дождавшись Всеволодичей и Олега (а Святослав сам из Чернигова не пошел), Изяслав со всеми пошел к Переяславлю на зятя своего Глеба Юриевича, веля ему идти с собою за Днепр на Ростислава. Но Глеб отговорился, что, не имея причины, не может клятву свою к Ростиславу нарушить, и не поехал с ними, ни войска не дал. Изяслав стоял у Переяславля 2 седмицы, приступая ко граду, желая Глеба к войне неправой принудить. Но, не учинив ничего, пошел прочь.
Робость Изяслава III. Ростислав, получив известие о таком на него неожиданном наступлении, собрал войска, сколько мог в скорости получить, и пошел против Изяслава к Триполю. Изяслав, услышав, что Ростислав идет против него, забыв всю свою храбрость, побежал обратно. А половцы ушли в поле.
Феодор митрополит. В то же время пришел из Цареграда митрополит Феодор августа 12 дня.
Лихач поп. Ростислав из Киева. Ярополк Андреевич. Осенью наставшей Изяслав, собравшись снова с половцами, пошел к Вышгороду к божнице, где тогда лед стал. И перешедши Днепр у божницы, стал на равнине в порошном снеге, против Дорогожича. Наутро же в 8 день декабря Изяслав, выстроив полки свои, пришел к Подолью. Ростислав же, не ожидая столь скорого нападения, войска после возвращения Изяслава распустил и собрать в скорости издалека не мог. Но сколько собрал, с теми, и с ним Владимир Андреевич, стали возле града, загородясь столпами. И бились с Изяславом, бросая
