Фотоаппарат, лежавший в импортном, новеньком, только месяц назад купленном в Москве кофре «Сони», был чужим. За неделю до командировки Игорь сдал свой «Зенит ЕТ» в ремонт и упросил фотокора газеты Витю Соколова одолжить на время свою запасную «коробку». Виктор с гордостью рассекал по улицам города с «Олимпусом», недавно купленном редакцией, поэтому, потребовав для порядка пару пива в качестве арендной платы, отдал коллеге свой зеркальный «Зенит».

Уфимцев представил лицо Володи, узнавшего о пропаже камеры, и сморщился: при всех своих достоинствах тот обладал отвратительным умением долго и нудно капать на мозги. Это у Соколова получалось так замечательно, что минут через пять пытаемый начинал крутиться на стуле, переминаться с ноги на ногу (если в это время он стоял), со смертной тоской чувствуя, как его мозги сворачиваются вкрутую и в ушах начинает звенеть.

Поэтому журналист начал вспоминать, сколько у него свободных денег, и хватит ли их на покупку нового фотоаппарата.

В процессе этих размышлений Уфимцев несколько раз отключал горячую воду, чтобы под контрастным душем окончательно взбодриться. В итоге он добился странного результата: тело, потеряв остатки хмеля, налилось силой, но настроение окончательно испортилось: все опять начало казаться исключительно в черном свете. А еще говорят, что в здоровом теле всегда прибывает здоровый дух…

Игорь опять включил теплую воду и долго стоял, согреваясь.

«Стоп, — подумал он, — не паникуй: деньги я найду, займу в конце концов, «коробку» фотографу куплю, из этого города смоюсь. Не найдут они меня, не найдут. Да и вообще…»

Что-то светлое скользнуло в его заполненной мрачными мыслями голове. Что? Игорь вспомнил и улыбнулся.

Вчера вечером он, забившийся в угол автобуса, мокрый, растерянный и уставший, не сразу заметил эту девушку. Она сидела у окна через проход и с плохо скрываемым любопытством рассматривала его. В конце концов, ощутив на себе чей-то пристальный взгляд, Уфимцев с трудом отлепился от созерцания черного леса и редких огней за окном и посмотрел в ее сторону.

Девушка не отвела взгляд. Наоборот, с веселым недоумением она оглядела его жеваную и мокрую фигуру, остановившись глазами на рукаве куртки. Игорь проследил за движением взгляда и обнаружил там длинный пучок болотного мха. Уфимцев смахнул следы своего бегства и раздраженно подумал:

«Уставилась. Очень веселая картинка, ничего не скажешь…»

Он отвернулся к окну, успев, правда, заметить, что насмешнице лет девятнадцать-двадцать, у нее светло-русые волосы, собранные сзади в пучок, правильно очерченное лицо. Да и вся она какая-то светлая, легкая. У таких должны быть непременно голубые глаза, яркие губы, которым не нужна помада, стройные длинные ноги и небольшая грудь.

Впрочем, все это в полутемном салоне автобуса разглядеть было невозможно. Оставалось только домысливать, но этого делать не хотелось из-за болотных ванн, принятых двадцать минут назад.

Уфимцев почти забыл о ней, когда вдруг почувствовал, что кто-то сел рядом с ним.

— Выпейте горячего чаю, а то простудитесь, — прозвучал звонкий задорный голос, — Вы что, с лешим в пятнашки играли?

Игорь повернулся, посмотрел в упор. Действительно, у нее были голубые глаза и яркие губы.

— Нет, — ответил грубее, чем следовало, — Клюкву собирал.

— Ну и как? — улыбнулась девушка.

В ее улыбке были сочувствие и дружелюбие, поэтому Уфимцев резко смягчил свой тон, принимая кружку с чаем, налитым из термоса:

— Не уродилась в этом году. Не сезон, однако…

— Это смотря где, — подхватила шутливый разговор незнакомка, — Я от бабушки еду. У них в деревне клюквы сколько хотите. Если, конечно, ее не в кроссовках собирать. Да и рановато…

Игорь посмотрел на свою непрезентабельную обувку и комично кивнул головой:

— Вообще-то я люблю, когда посложнее… Кстати — Игорь.

— Может, вы и спите на потолке? — рассмеялась девушка и протянула ладошку, — Люба.

— Нет… — начал Уфимцев.

— … Я вас умоляю, — прервала его Люба, — Только надо про одеяло, которое с потолка сваливается!

Теперь они смеялись вместе.

На прощанье, когда автобус подкатил к темному зданию автовокзала, Игорь узнал, что Люба тоже из Ярославля.

— А я здесь в командировке, — произнес он, засовывая в нагрудный карман куртки листок с ее телефоном.

— Хорошенькая у вас командировка, — улыбнулась девушка.

— Сам не ожидал, — комично пожал Игорь плечами и спросил в ответ, — Вы уже обратно в Ярославль?

— Я пробуду в Рыбинске еще пару дней. У меня здесь тетка…

— А у тетки есть телефон?

… Игорь прикрутил поток холодной воды и довольно потянулся под обжигающими струями душа, вспомнив, что два крохотных листочка с номерами лежат в кармане куртки. Он подумал, что в этой суматошной командировке все складывается не так уж и плохо. В конце концов, информация о банде иконников еще не выветрилась из головы, поэтому явиться под ясные очи редактора можно было с чистой совестью и не с пустыми руками.

«Может, заявление в милицию написать о ночном нападении и пропаже фотоаппарата? Глупо. Кто- то ночью напал в лесу… Сказочка для дефектных. Еще подумают, что корреспондент где-то нажрался, потерял кофр с техникой, а теперь хочет отмазаться перед своим начальством.

Ладно, — решил Уфимцев, обтираясь полотенцем, — деньги есть, время — тоже. Свяжусь сейчас с собкором — может, какую темку подбросит, пока я здесь. А вечером — звоночек Любе…».

Уфимцев взялся за ручку двери ванной комнаты, но толкнуть ее не успел. Дверь распахнулась сама собой и настолько сильно, что он влетел в объятия небритого мужика в кожаной куртке.

Мужик, перехватив Игоря поперек груди, развернул его лицом в сторону комнаты и ловким движением заломил руку за спину. В таком виде: голым (полотенце размоталось и осталось лежать на пороге душевой), согнутым и с перекошенным от боли лицом, Уфимцев появился перед находящимися в комнате людьми.

Во всей адамовой красе Игоре предстал перед двумя мужчинами, уютно, по-хозяйски, устроившимися в его гостиничном номере. Один из них, блондин лет тридцати в легкой серой парусиновой куртке и таких же брюках, сидел, забросив ног за ногу. В его руке дымилась тонкая сигарета «More», о чем свидетельствовала красная пачка, лежавшая тут же, на журнальном столике рядом с пепельницей. На столешнице с ней соседствовали допитая Игорем бутылка водки, банка тушенки и казенный гостиничный стакан.

Не успел Уфимцев разглядеть второго незваного визитера, расположившегося на подоконнике, как блондин, картинно подняв брови, обратился к третьему незнакомцу. Тот оставался в тени, поскольку продолжал находиться за спиной журналиста, по-прежнему выкручивая ему запястье.

— Леша, — произнес «Пижон» (как окрестил его Игорь, пытаясь прийти в себя после такого резкого поворота событий), — что ж ты над человеком издеваешься — на дворе не тридцать седьмой год, — отпусти его.

Уфимцев, преодолевая естественное смущение, которое испытывает любой нормальный человек, будучи голым в компании одетых людей, быстро огляделся в поисках джинсов.

— Вот-вот, — поощрил его действия Пижон, — лучше оденьтесь. Мы, знаете ли, Игорь Вадимович, не относимся к числу пидоров, поэтому голая мужская задница в будущих переговорах нас не вдохновляет.

Игорь схватил штаны и футболку и, наконец, оглянулся назад. Он не хотел одеваться под взглядами этой компании.

— Леша, — предупредил его действия Пижон, который, несомненно, был лидером этой троицы, — дай человеку пройти в ванную — одеться.

«Кожаный» Леша слегка посторонился, пропуская Уфимцева в ванную комнату, однако, как только Игорь сделал движение закрыть за собой дверь, он плавным, но сильным движением вернул ее в исходное