исчерпан. Позаботьтесь о том, чтобы мисс Гринвич не устраивала публичных скандалов вокруг происшедшего — как попечитель Колледжа, считаю, что это не принесёт пользу Школе. Если она ослушается, исключите её за неподчинение распоряжениям администрации школы, а не за драку с моим сыном. Вы согласны?
— К-конечно, ваше величество… — пробормотал ошеломлённый директор.
И Дитбит исчез с экрана, так и не посмотрев больше на Никки. Директор сидел, отдуваясь и приходя в себя.
— Ваше счастье, мисс Гринвич, — обратился он облегчённо к Никки, — что король Дитбит оказался… так миролюбив… Я отменяю решение о вашем исключении и предлагаю предать забвению этот прискорбный инцидент… У вас нет возражений? Вы можете обещать мне не распространять эту… ужасную запись?
— Конечно, — с не меньшим облегчением отозвалась Никки, — я ведь должна беречь честь Колледжа… пока я его студентка, — вполне определённо закончила она свою мысль.
Когда она выбралась из Главной башни, уже наступило время обеда. Встревоженный Джерри ждал её на полянке в парке, и она быстро успокоила его. Он, счастливый, засмеялся и с огромным энтузиазмом пожал её руку.
— Я так боялся, что нас выгонят из-за этого ублюдка! — Джеррино лицо сияло. Он даже и мысли не допускал, что останется в Колледже, если Никки исключат.
У самой Никки искренняя радость от удачного разрешения ситуации смешивалась с неприятным ощущением, что всё получилось так легко только по неизвестной ей причине.
— Ты должен пообещать мне, Джерри, — очень серьёзно сказала Никки, — что ты не будешь мстить за меня Дитбиту. Нам нужно быть очень осторожными с этими аристократами. Всё было настолько плохо… директор меня уже выгнал из Колледжа, и я спаслась в последний момент… непонятным образом. Если же ты полезешь драться и тебя исключат, то мне одной тут не выжить… Понимаешь?
Джерри сердито нахмурился, но медленно кивнул.
Когда они вошли в кафе, раздался оживлённый гул и к ним подскочил встревоженный Смит, чей столик был недалеко от входа.
— Ну как, Никки, — приглушённо спросил он, — исключили?
— Нет, — улыбнулась она. — Инцидент признан детской шалостью и исчерпан без последствий.
Непосредственный Смит вскинул руки в победном жесте, издал торжественный вопль и побежал среди рядов, делясь с друзьями хорошей новостью. Когда Никки проезжала среди столов, направляясь к своему месту, многие студенты, особенно Леопарды, приветствовали её, как победительницу какого-нибудь забега.
Драконы сохраняли хмурый вид и провожали её нелестными взглядами и возгласами. В Колледже в первый раз сделали очень больно аристократу такого уровня — самому принцу! Да ещё безнаказанно.
На первый взгляд.
Глава 9
Профессор Гутт
Постепенно всё пришло в норму. Дитбит, выйдя из госпиталя, никогда больше не заговаривал с Никки, делая вид, что её вообще не существует или что она слишком ничтожный предмет для его высокого внимания. Никки совершенно не возражала. Правда, Дитбит приобрёл обыкновение громогласно обсуждать с «вельможами-подхалимами» планы резкого повышения цены за обучение в Колледже, «чтобы безродная и нищая шваль не могла и мечтать попасть в компанию благородных людей». Ещё принц выражал надежду, что от самых «мерзких и грязных бедняков» они избавятся уже следующим летом, когда тем нечем будет платить за новый учебный год.
Никки хладнокровно относилась к словесным выпадам, но эти речи постоянно напоминали, что ей действительно нечем платить за следующий год. Второго астероида у неё в запасе не было и не ожидалось.
В понедельник Никки спустилась к завтраку рано. За столом сидел только Джерри, ни Дзинтары, ни Хао ещё не было. Она поздоровалась с Джерри и обратила внимание, что школьники, сидящие в кафе, оборачиваются в её сторону, а многие держат какие-то журналы. В руках Джерри была такая же, в плотной обложке, книжица.
— Что ты читаешь? — спросила Никки.
— Твою статью! — удивлённо сказал Джерри.
— Какую статью? — не поняла Никки.
— Статью в «Юном астрономе»! — фыркнул от смеха Джерри. — Её все вокруг читают. Да и посмотреть там есть на что…
— А! Я же написала просто письмо, — наконец догадалась Никки, — пообещала этой, как её… журналистке, в общем.
— Они подали твоё письмо как сенсацию, — и Джерри протянул Никки журнал.
Хотя большинство типографий и книжных магазинов давно исчезли из обихода, практика последних десятилетий показала, что многие люди предпочитают читать и листать не электронные, а бумажные или пластиковые страницы. Такие любители извлекали из Сети и печатали в собственной мини-типографии интересную для них газету или книгу.
Никки взяла в руки журнал, изготовленный Джерри. Всю глянцевую обложку занимала её фотография, сделанная во время Церемонии Старой Шляпы — Никки в профиль, сидящая в потоке солнечных лучей. Свет, пойманный прозрачными волосами, закручивался вокруг её головы огненными вихрями. «Весьма эффектно, — мысленно согласилась Никки, — явно после грамотной фотообработки…»
Заголовок под фотографией гласил: «ГЛАВНАЯ ПРУЖИНА МИРОВЫХ ЧАСОВ НАЙДЕНА? Сенсационная статья Николь Гринвич, рекордсменки Школы Эйнштейна».
Никки слегка смущённо хмыкнула и перевернула страницу. Здесь снова красовалась фотография — Никки, менее величественная, зато более живая и вдохновлённая, сидела лицом к читателю. У неё были рыжие волосы — значит, кадр из съёмки при сдаче экзамена. Рядом шёл полный текст Никкиного ответа на вопрос «Как образовалась Вселенная?» и торжественный одобряющий вердикт Вольдемара — компьютера Колледжа.
Далее редакция поместила следующее:
«По просьбе нашего специального корреспондентка Джейн Поппинс рекордсменка Школы Эйнштейна Никки Гринвич, получившая за ответ по космологии немыслимые триста баллов, согласилась подготовить для нашего журнала статью с пояснением своей концепции Большого Взрыва. Данная статья написана как письмо, но редакция решила ничего не менять и полностью сохранила форму и неподражаемый стиль присланного материала».
После этого введения редакция поместила заголовок «Никки Гринвич объясняет самую оригинальную космологическую идею последних трёх веков», под которым было напечатано письмо Никки.[1]
12 сентября 2252 года, Школа Эйнштейна.
Алоха, Джейн.
Посылаю обещанный комментарий к экзаменационному ответу и прошу прощения, если объяснение запутает Вас ещё больше.
Даже роботы-водопроводчики знают, что в 1915 году Эйнштейн вывел уравнения общей теории относительности, согласно которым материя обладает энергией и, следовательно, гравитационной массой и искривляет вокруг себя пространство. Тут Альберт облегчённо вздохнул, а для других проблемы только начались.
Большинство теоретиков с прискорбием отметили, что в элегантной теории Эйнштейна есть досадное исключение: энергия гравитационного поля не имеет математически правильного, тензорного описания. Это сочли принципиальной слабостью новой теории.
Замечательно! Искомая научная истина никогда не гнездится во мнении большинства. Поэтому знать его очень важно — чтобы с уверенностью вычеркнуть и начать искать в другом месте. В теоретической физике 99 процентов работ оказываются в ретроспективе ерундой. Теорию двигают только одиночки, да вот беда — нельзя заранее узнать, кто они.
Неудачливое большинство надорвалось, решая проблему «плохих» свойств энергии в теории Эйнштейна, а ведь гениальный сэр Артур Эддингтон в начале XX века разъяснял, что гравитационная энергия есть лишь «математическая фикция».
Увы — умная речь спит в глупом ухе! «Плохие» свойства гравитационной энергии — не слабость теории, а принципиальный факт, открывающий пружину мироздания.
Гладкость безжизненна. Живая трава может расти только в трещине камня.
Суть проблемы энергии проста и блестяща: энергия не является универсальной характеристикой мироздания. Гравитация полностью описывается геометрическими величинами и не нуждается в энергетическом языке.
Сам Эйнштейн полагал, что гравитационной энергии, как физически реальной характеристики, не существует, и ввёл эту суррогатную величину как дань традициям.
Вы склеили зайца из бумаги, а потом удивляетесь, почему он не ест морковку?
Отсюда в паре шагов лежит вывод, что гравитационные волны, не обладающие реальной энергией, не обладают и собственной гравитационной массой. Это ключ к пониманию динамики Вселенной. Ключ есть, осталось найти замок.
Полагаю, Джейн, Вы слышали общепринятый миф, что коллапс Вселенной должен сжать сто миллиардов галактик в сингулярность, или попросту — в точку. Вычёркиваем этот смешной тезис, ибо он слишком популярен в массах, чтобы быть верным, и начинаем думать…
Эврика!
Вселенная проще репы.
При коллапсе вся обычная материя мира превращается в гравитационное излучение, потому что генерация гравитационных волн в сжимающейся Вселенной растёт обратно пропорционально пятой степени радиуса!
Если какой-нибудь премудрый примат скажет, что при сферически-симметричном коллапсе Вселенной гравитационные волны не образуются — просто сбросьте его в чёрную дыру: пусть сам убедится, что сферически идеальный коллапс столь же «гениален», как пресловутая модель сферического коня.
При коллапсе Вселенная, превратившись в облако гравитационных волн, сбрасывает свою гравитационную массу до нуля — согласно найденному нами ключу. Тем самым мы решаем древнюю проблему сингулярности: до этой мистической точки Вселенная просто «не долетает», успевая превратиться в облако мощного, но безмассового гравитационного излучения.
Что ж, осталось всего ничего: понять секрет обратного разлёта Вселенной, или Большого Взрыва. Возьмите классическую, двумерно упрощённую модель гравитационного поля — резиновую плёнку, прогнувшуюся вокруг тяжёлого шара.
Лёгкие шарики катятся по изогнутой плёнке к центральному шару, иллюстрируя его «тяготение». Резко дёрните вверх тяжёлый шар с прикреплённой к нему плёнкой — за телом потянется вверх острый криволинейный «конус», а лёгкие шарики брызнут в разные стороны, скатываясь по его склонам. «Конус» возник из-за конечной скорости распространения возмущения по резиновой поверхности: отдалённые части плёнки с запаздыванием узнают о подъёме центрального шара или об исчезновении его гравитационной массы.
Мы получили резиновую иллюстрацию отталкивающего гравитационного поля возле уменьшающейся массы.
Большой Коллапс, уничтоживший гравитационную массу сжимающейся Вселенной, погубил сам себя и вызвал могучую антигравитацию, ставшую причиной нового расширения мира.
Хокинг открыл, что сильная гравитация выбивает из пустоты элементарные частицы. Цунами изогнутого пространства, возникшее из-за исчезновения прошлой Вселенной, высекает из вакуума грандиозную волну ослепительного хокинговского излучения — это и есть Большой Взрыв, снова создающий наш мир.
