Две фигуры в скафандрах выбрались из шлюза приземлившегося крейсера, наклонились вперёд и плавно, будто в воде, двинулись к разбитому кораблю.

— Восьмого марта 52 года. Расследование аварии фрегата класса «фобос» на астероиде номер 4654. Запылённость обшивки небольшая… — Старший спасатель, не теряя времени, привычно бубнил в микрофон информацию для отчёта. Кибер-ассистент Патрика оформлял реплики в официальный отчёт, уточняя имя и размер астероида, приставляя к годам всем известный век и убирая нечаянную ругань и жаргонизмы. — Не думаю, что он стоит здесь больше нескольких лет… Фатальные повреждения рубки… Уровень радиации снаружи в норме… Шлюз реголитом не засыпан, пробуем войти через главные двери…

Фрегат вблизи увеличился до размеров трёхэтажного дома, и стало видно, что весь он практически уцелел. Лишь шар передней рубки, принявшей на себя весь удар при несчастливой посадке, смялся под чудовищной силой инерции и глубоко вдавился в рыхлый грунт, усеянный оскаленными валунами и серыми скалами.

Патрик с Бениной подошли к главному шлюзу. Вдруг его массивные створки бесшумно раскрылись.

— Канис меня задери!.. — осёкся Патрик, всё ещё бормотавший в микрофон. — Рулевой компьютер цел, что ли? База, нас приглашают…

Они осторожно заглянули в проем люка и, не найдя ничего примечательного в открывшемся шлюзе, забрались в него. Входная дверь плавно закрылась, и в камере зашипел воздух.

— Святой Амбарцумян! Здесь даже воздуховоды исправны!

Когда же открылся внутренний люк шлюза, то космонавты остолбенели и онемели…

В ярко освещённой кают-компании их встречала высокая худая девочка с огненно-рыжими волосами, одетая в длинное, почти до пола, вечернее платье изумрудного цвета, очень помятое и не по росту. Глубокое декольте платья открывало неуместную белую майку-безрукавку с застарелыми пятнами и лохматой прорехой на плече, а на спине девочки красовался ещё и чёрный засаленный рюкзак. Пыльные босые ноги подростка нервно переминались на светлом пластике пола.

— Здравствуйте, люди! Приветствую вас на борту «Стрейнджера», — срывающимся голосом сказала девочка. — Как же вы медленно чалились! Проходите, пожалуйста, и садитесь! Гость — это драгоценный камень на подушке гостеприимства! — И она указала на роскошно сервированный стол.

— База, у нас живой человек!.. Очень странный… — очнулся и сдавленным голосом сообщил спасатель.

— Сам вижу… — ошарашенно откликнулся лейтенант Дик из рубки патрульного крейсера. — Эвакуируйте её немедленно!

— Спокойно, я ещё не разобралась…

Медик Бенина немедленно взяла ситуацию в свои руки, как и полагается, если вопрос идёт не просто о разбитом корабле, а о живом человеке, и быстро отбросила шлем за спину.

— Здравствуй! Как у тебя мило! — улыбнулась она девочке.

Спасатель посмотрел на анализатор атмосферы, помедлил и тоже снял шлем.

— Привет! — хрипло сказал он.

Вдруг девочка смело подошла к ним и неожиданно потрогала прямые белокурые волосы Бенины — та стояла, замерев, — потом поерошила жёсткие каштановые кудри Патрика и даже слегка потянула их — тот только удивлённо таращил глаза.

— Демон Максвелла! Совсем другие! — явно огорчилась девочка и стремительно повернулась к столу.

Патрик и Бенина посмотрели друг на друга — Патрик вопросительно округлил глаза, но Бенина поднесла палец к губам — тихо, мол, — и сделала приглашающий к столу жест. Вслед за медиком спасатель послушно снял скафандр, и они прошли в середину кают-компании, всё ещё ошеломлённо озираясь. Стол оказался сервированным на несколько персон, с целой батареей бутылок с вином и тарелок с разноцветными салатами. В центре стоял гигантский благоухающий букет жёлтых роз.

— Я знаю… я читала… вы с дороги и устали, вам нужно обязательно поесть и отдохнуть… Эх, так и не поняла, что значит «баньку истопить»…

Бормоча, девочка в почти лихорадочном возбуждении орудовала у плиты. Она достала из духовки огромное блюдо, полное жареной форели, и поставила его на стол.

— Вот… вы самый большой, вам — Эрика…

Она ловко нагрузила и подала Патрику тарелку с ещё скворчащей крупной форелью. Спасатель, прошедший через десятки аварий, кровь и трупы, всё никак не мог прийти в себя от такого странного оборота: на разбитом корабле вместо разгребания грязных обломков он попал на званый приём.

— Помилуй меня протуберанец!.. Кто это — Эрик?.. — растерянно спросил он, взяв тарелку и наколов на вилку кусочек рыбы с золотистой корочкой.

— Это я вам одного знакомого зажарила…

Патрик чуть не подавился.

— А! — махнула Никки рукой. — Он всё равно был неважным собеседником… Да и мне уже ничего не нужно… Я ведь могу отправиться с вами?

Она встрепенулась и ожидающе посмотрела на гостей.

— Конечно! Мы за тобой и прибыли… — дипломатично покривила душой Бенина, посматривая на окологлазный монитор. — Тебя зовут Никки?

— Да. Вижу, вы уже получили мой файл. А как ваши имена?

— Бенина Мильдоса-Рен.

— Патрик де Рубиник.

— Невыразимо приятно… Попробуйте зелёный салат, это авокадо. — Никки подвинула к ним одну из тарелок. — Я его редко делаю — очень медленно растёт, ленивая скотина… Но безумно вкусен, особенно с оливковым маслом — его хорошо синтезирует мой биохимический реактор. Да и форель я хорошо готовлю… Так, конечно, мне кажется — сама рыба угрюмо молчит на эту тему.

— Всё просто потрясающе! — удивилась Бенина, попробовав угощение. — Когда ты столько наготовила?

— Да я уже девять часов за вами слежу! Волосы даже успела покрасить, лучшее мамино платье достала…

— А волосы зачем красила? — по-женски заинтересованно спросила Бенина.

— Ну… — уклончиво сказала девочка. — Рыжий вроде бы хорош к зелёному платью.

— Ты здесь… одна? — осторожно задала медик вопрос, который, как она опасалась, мог вызвать серьёзные осложнения.

— Да. — И девочка отвернулась к плите.

Патрик оторвался от вкусной форели и настороженно спросил, возвращаясь к профессиональным обязанностям:

— Никки, ты можешь рассказать, почему произошла авария?

— Я неважный летописец, — сказала Никки, не поворачиваясь, — пусть вам Робби расскажет…

— Кто это — Робби? Ещё один знакомый?

Баритон компьютера неожиданно наполнил рубку, заставив гостей вздрогнуть. Робби вступил в разговор очень официально:

— Докладываю резюме последнего полёта. Научный корабль МарсоИнститута «Стрейнджер» вылетел 15 февраля 42 года по маршруту Марс — Земля с двумя членами экипажа, Айваном и Сюзан Гринвич. Пассажир — Николь Гринвич. В ходе полёта экипаж открыл второй, ранее неизвестный спутник астероида 4654 и решил пролететь возле редкой тройной планеты для сбора научных данных. Это противоречило запланированному маршруту, поэтому пилоты ничего не сообщили базе о предполагаемом манёвре. Третьего марта, в момент сближения с главным телом астероида, на корабль было совершено внезапное нападение, в результате чего он столкнулся с планетоидом, рубка разрушилась, и экипаж погиб. Пассажир Никки Гринвич осталась жива.

Сразу три голоса слились в хоре:

— Что-что?!

— Какое нападение?!

— И ты мне ничего не сказал?!

Робби переждал шум и ответил сначала Никки:

— Извини, пожалуйста, но ты никогда не спрашивала прямо, а сам я счёл эту информацию разрушительной для твоей психики в условиях подобной изоляции.

Бенина удивлённо подняла брови и машинально кивнула.

— На корабле есть множество доказательств нападения, — сказал Робби. — Практически вся электроника корабля в критический и точно рассчитанный момент времени была выведена из строя электромагнитным выстрелом. Боевые поля вызвали сверхсильные токи и массовые короткие замыкания в электрических цепях. Корабль оказался полностью парализован и разбился об астероид. Можете убедиться сами: начинка большинства микросхемных блоков расплавлена или повреждена. Я еле собрал из остатков слабенький SOS- передатчик.

— Кто… это сделал? — Никки опустилась на стул, и её синие глаза потемнели от давней боли.

— Не знаю… — ответил всезнающий Робби.

Бенина с тревогой смотрела на девочку. Лицо Никки побледнело и покрылось испариной. Бенина не знала, что в этот момент острая боль пронзила шею девочки, а её ноги стали неметь. Так всегда случалось, когда прошлое дотягивалось до Никки.

Робби уверял её, что это лишь фантомная боль. Робби — хороший друг, но он так и не понял своей электронной головой, что человек живёт в мире иллюзий, которые реальнее реальности.

Любой ребёнок пребывает в непоколебимом и наивном убеждении, что родители всегда будут рядом с ним, ласковые и заботливые. Слишком ранняя потеря иллюзий может так ранить душу, что даже воспоминания будут причинять невыносимую боль — да-да, конечно, фантомную, но всё равно пронзительную, сбивающую с ног.

Через некоторое время девочка пришла в себя и даже подала гостям свежезаваренный чай. Кажется, он не привёл их в восторг, но это была последняя её заварка — сама девочка не пила чая уже года два.

Патрик встал из-за стола и отправился на осмотр корабля, обшаривая все углы своей коллекцией анализаторов. Никки всё ещё находилась в полушоковом состоянии от прилёта гостей и от драматического сообщения Робби, но по-прежнему старалась играть роль гостеприимной хозяйки — и где только научилась подобной светскости? Девочка показывала Бенине, как она тут хорошо устроилась, хвасталась оранжереей, розами и прудом с форелью. Бенина не подавала виду и даже вежливо восторгалась, но позже почти в истерике рассказывала