друг друга на части из-за откатов и возможности разворовать бюджет, здесь он бессилен. Так устроена страна, и другой Родины у него нет. В конце концов, эта высококабинетная мерзость в какой-то мере её часть. Со своими нуворишами мы когда-нибудь разберёмся сами, народ не слеп, и терпение его пусть и долго, но не вечно. А вот паразитов извне нужно и можно вычищать прямо сейчас. Давить всяких Меркуловых — это его работа, выполнить которую ему вполне по силам. И он её выполнит! Даже если для этого придётся многим рискнуть. Почему бы нет? В момент смертельного риска острее чувствуется, что ты живёшь, что ты — человек, а не просто пешка в руках политических кланов. К тому же в его случае это действительно благородный риск. И шансов на успех у него неизмеримо больше, чем было у того капитана, что пошёл на верную смерть в Красную Зону.

Рентген аккуратно разложил по панкам многочисленные бумаги, собрал их в увесистую стопку и положил в сейф, а потом бросил взгляд на часы. Пора идти к Белову и делать второй ход. Время для подобных действий как нельзя более подходящее — после недавнего Выброса, потянувшего за собой цепь событий, весь Совет Директоров РАО в полном составе сидит в Ухте, изнывая от безделья. И ничего не поделаешь, Президент негласно взял дело о шпионаже под личный контроль. Как обычно, великая тайна продержалась минут пятнадцать, после чего все заинтересованные лица бросились в поте лица изображать кипучую деятельность, дабы не попасть под неожиданную раздачу приветов и поздравлений. Известия об аресте всех возможных фигурантов дела о шпионаже успокоят Прокопенко, и тем эффективнее будет следующий шаг Рентгена, который контрразведчик тщательно готовил вторую неделю. Да и Совет Директоров расслабится и перестанет вставлять расследованию палки в колёса. Пусть и ненадолго, но появится время полностью сосредоточиться на Меркулове. С ним будет сложнее, резидент на сказку о полном раскрытии дела не клюнет… Эх, людей не хватает, доверенных людей. Сейчас самое время прижать связанную с Меркуловым преступность, но у резидента проплачено сразу несколько чинов местного УВД, и информация иногда уходит «налево». Уголовники стали осторожны и не дают никаких поводов для задержания. Ладно, с этой мелочью он справится. Ворьё от криминала — ничто по сравнению с их коллегами из чиновничьих кабинетов. После предстоящего разговора ему уже никто не станет мешать. Конечно, Белов вскоре поймёт, что что-то не так, но будет поздно. Этого времени Рентгену хватит. Когда на стол Президенту ляжет доклад об аресте Меркулова и полный отчёт обо всех причастных к его шпионской сети лицах, уже никто ничего не сможет замять бесследно. Хотя бы некоторые из виновных ответят за измену Родине.

В дверь постучали, и Рентген разрешил стоящему за ней человеку войти. На пороге показался его помощник.

— Майор Медведь арестован и препровождён в камеру, — доложил он. — Операция по задержанию прошла спокойно. Задержанный не оказывал сопротивления, лишь очень удивился, но довольно спокойно позволил надеть на себя наручники.

— Ясно, — коротко кивнул Рентген. Итак, отсчёт пошёл. — Я к генералу Белову, в ближайшие полчаса на связи меня не будет. Что-нибудь ещё?

— Да, — помощник достал из папки документ и отдал его Рентгену, — вот, только что прислали из Службы по Связям с Общественностью. За учёных из «Губки» хлопочет какой-то юрист. Некто Петров Владислав Петрович, работает в юридическом отделе одной из московских фирм. Мы проверили его по нашим базам, — он протянул своему начальнику вторую бумагу, — он действительно тот, за кого себя выдаёт. Какой-то знакомый Степанова, одно время они вместе работали. Николаева позвонила ему за полчаса перед задержанием, когда Степанов уже сидел у вас в кабинете. Других контактов у подозреваемых с этим Петровым не было. Сам он после того звонка неоднократно пытался связаться с ними, что, естественно, ему не удалось. С тех пор осаждает московский офис РАО, требуя встречи с учёными. Москвичи говорят, что он уже задолбал и пресс-службу, и общественников, и даже секретариат. Всё рвётся в Ухту, добиваться справедливости.

— А мы тут при чём? — пожал плечами Рентген. — Если он не фальшивка, пусть разбираются с ним сами. Их что, надо учить, как это делается?

— Собственно, они и хотят устроить ему небольшой перечень проблем списком на десять страниц, — хмыкнул помощник. — Чтоб не лез, куда не следует, и не мешал людям работать. Но дело Степанова и Николаевой полностью в нашем ведении, и никто не хочет заполнять лишних бумаг. Вот они и запрашивают у нас разрешение на обработку этого юриста.

— Пусть обрабатывают, как хотят. Гражданские мне здесь не нужны, и без них забот хватает, — безразлично произнёс контрразведчик, пробегая глазами документ. — Двадцать восемь лет… отец военный лётчик-афганец… Московская государственная юридическая академия с красным дипломом… понятно, мальчишка в розовых очках. Ещё не разуверился в том, что с помощью закона можно устроить головную боль всем негодяям, даже тем, кто эти законы сам для себя и пишет. — Рентген равнодушно посмотрел на помощника: — Давайте добро ФСБ, пусть занимаются им сами. Сейчас не до ерунды.

Его взгляд на мгновение зацепился за одну из строк текста, и Рентген слегка поднял брови.

— Что он делал в Свердловске-45? — поинтересовался он. — Это закрытая зона, там производится сборка ядерных боеприпасов. Проверяли?

— Да, — лаконично ответил помощник, — он заканчивал там школу, родители его отца живут в этом городе. Никакого отношения к спецпредприятию никто из них не имел. Это простое совпадение.

Контрразведчик на секунду задумался.

— Из этого можно извлечь определённую выгоду. Как известно, если несколько дней тщательно следить за ни в чём не повинным человеком, обязательно обнаружится состав преступления. Пусть летит, — неожиданно разрешил он. — Организуйте ему быстрое прохождение необходимых формальностей, временный пропуск и возьмите билет на ближайший рейс. И позаботьтесь о том, чтобы он узнал об этом не раньше, чем за пять часов до вылета, вместе с предупреждением, что это единственная возможность для него попасть на территорию РАО. Никаких отлагательств, или он летит немедленно, или будет добиваться разрешения ещё год. Свяжитесь с Управлением, как только этот Петров узнает о полёте, пусть глаз с него не спускают. И самое главное: ничего конкретно не объясняйте, но представьте всё так, чтобы в Москве решили, что он нас всерьёз заинтересовал. Эта информация должна случайно дойти до людей Белова. Вопросы?

— Никак нет, — ответил тот, — разрешите выполнять?

— Выполняйте. — Рентген кивнул, отпуская помощника, и вышел в коридор. Он мгновение постоял у порога, размышляя, после чего набрал на электронном табло дверного замка код, запер кабинет и направился к лестнице.

— Можете снять противогаз, молодой человек, — разрешил сидящий в кресле, — в этом помещении он вам не пригодится, я об этом уже позаботился.

Берёзов бросил взгляд назад, но прохода в стене уже не было. Что ж, сквозь стены он ходить не умеет, так что торопиться некуда. Да и противогаз, прямо скажем, надоел до чёртиков. Капитан стянул с головы шлем-маску и устало вдохнул полной грудью. Неожиданно чистый и свежий воздух приятно охладил пылающие от перенапряжения лёгкие, и бешено колотящееся сердце начало успокаиваться. Иван отёр рукавом покрытое потом лицо, чувствуя, как утихает бьющее в виски давление.

— Содержание химических элементов в атмосфере шлюза оптимально для вашего вида, — продолжил седой человек, — вскоре вы почувствуете себя лучше.

— Уже почувствовал, — безразлично сообщил Берёзов, внимательно оглядывая помещение. Взгляду зацепиться было не за что, пустой мешок из неизвестного минерала, с неизвестно откуда берущейся красной подсветкой. Кроме этого, странного нет ничего. Лишь «Ариадна» в забинтованном кулаке не остывает, словно намекая на присутствие чего-то, не видимого глазу. — Что это за шлюз? Точнее, куда?

— Я предлагаю построить нашу беседу более конструктивно, — возразил сидящий, — дабы вы смогли структурировано усвоить информацию, сделать верные выводы и адекватно рассмотреть моё предложение.