бутылки.

– Витек, Егор мой друг. А ты знаешь, я друзьям всегда помогаю, – сказал Лерыч.

Бомж на это согласно кивнул.

– Знаю, – сказал он.

– Ему надо помочь. Егор готовит материал для журнала. Расскажи ему все, что ты рассказывал мне, – попросил Лерыч.

– Могу, – опять кивнул бомж и допив пиво, отставил пустую бутылку в сторону и поглядел на ту, которую Лерыч предлагал Еремину.

Заметив этот его интерес, Лерыч подвинул ему бутылку.

– Можешь употребить, – сказал он.

Витек схватил ее немытой пятерней. Быстро справился с пробкой и присосавшись к горлышку, сделал несколько глотков, после чего с довольным видом погладив выпуклый живот, сказал:

– Люблю его, – показал он в руке бутылку с пивом. – Иной раз пару бутылей засосешь, и цельный день сытый, и в башке хорошо.

– Витек, – одернул его Лерыч. – Ты не о том сейчас говоришь.

Бомж понятливо кивнул и призадумался, прикидывая с чего лучше начать.

– Тебе, журналист, Лерыч рассказывал, где мы жили? – начал он. – Конечно, не гостиница, но по нашим меркам место неплохое. Зимой всегда тепло. Менты не беспокоят. И безопасное. Можно не опасаться беспредельщиков, что вот так придут и глотки не перережут. Мы там три года прожили, и все путем было. До сегодняшнего лета. Пока эта тварь не объявилась, – Витек остервенело сплюнул, так ему сделалось неприятно об этом говорить. – Змея у нас появилась. Мы все спали. Водочки выпили. Покушали и на боковую. А что еще делать? Телевизора у нас там нету. А тут проснулись, не поймем, что такое. Будто кто-то стучит в стену. Того гляди, потолок обвалится придавит нас к чертовой матери. Фонарь у нас был. Посветили, а в туннеле две здоровущих змеи одна с одной бьются. Да так, что вода вокруг пенится. Мы перепугались. Никогда такого не видели. Да я сколько живу таких огромных змей не видал.

Вот и порешили все наши уйти оттуда. Место хоть там и подходящее, но есть и получше. Да и как будешь там жить, если такие змеюки водятся. Они же сожрут.

Пятеро наших тогда попытались убежать, так я их больше не видел. Они кричали в туннеле. Так вопили будто в преисподнюю попали. Не надо было им уходить. А если уж уходить то всем вместе. – Витек приложился к бутылке и не отрываясь дососал остатки пива. Пустую бутылку бросил в урну.

– Эту стеклотару никто не принимает. Только банки собирают, – объяснил он, когда Лерыч укорил его за излишнюю расточительность.

– А девушка?.. – спросил Еремин, вспомнив про Вилаю.

Витек посмотрел на Еремина хмельным взглядом.

– Какая девушка?

– Ну как же так? Она сказала, что ты ее встретил где-то на вокзале и привел туда…

Витек икнул, поглаживая раздутый живот и нацеливая взгляд за ларек, где можно справить малую нужду.

– Скажешь тоже, – сказал он Еремину. – Зачем бы она нам там нужна, чтоб я ее приводил. С нас хватает Нинки хромой. Она нам и пожрать сварганит и перепихнуться можно когда захочется. Хоть и с одной ногой а дырка-то у нее есть. Наши мужики все довольны были. Сам посуди, зачем мне приводить еще кого-то.

– Логично, – сказал Еремин и посмотрел на Лерыча, но тому видно сейчас было слишком хорошо, чтобы размышлять над такими подробностями, как там очутилась Вилая.

– Никто из наших не знает, откуда эта девка взялась. Ложились, ее не было. Я хорошо помню. А когда проснулись, смотрим сидит кто-то посторонний. Не то парень, не то девка. Не поймешь. Только нам и разбираться было некогда. Мужики наши все, как увидели змею, разбежались. А мне одному Нинку не дотащить. Тяжелая она. Да и с одной ногой далеко не упрыгаешь. Килограмм сто с лишним в ней веса. Разве я ее допру.

Я пошел за мужиками, позвать, чтобы вернулись и помогли ее оттуда вытащить. Уходил, Нинка оставалась там с этой, как вы говорите девчонкой. А когда вернулся Нинки и девки уже там не было. И костер не горел. Хотя я говорил не тушить его. Мил человек, – обратился Витек к Еремину, – стольником не выручишь. Завтра проснусь, башка трещать будет. А подлечиться нечем.

– Да, конечно. Выручу, – Еремин достал из бумажника сторублевую купюру, и дал Витьку.

Тот засиял от радости.

– Ай спасибо. Добрая у тебя душа, – сказал он, протянув на прощанье грязную руку, и тут же растворился в толпе снующих возле вокзала людей.

– Зря дал, – посетовал Лерыч, – Он пропьет эти деньги еще сегодня.

– Как хочет, – задумчиво проговорил Еремин.

Они сели в машину и Еремин повез Лерыча домой.

– Пойду, вставлю своей Ленке, как следует, – хлопнул Лерыч ладонью об ладонь. – А то веришь, с этой тещей никакой жизни нету. Спать ложимся, так она зараза позже нас засыпает. Все таращится, как сторож на посту. А теперь нам никто не помешает.

– Успеха тебе на этом поприще, – порадовался Еремин за друга, когда они подъехали к дому, где жил Лерыч.

Ему не терпелось поговорить с Вилаей. Задать ей парочку вопросов, а после дать прослушать запись на диктофоне. Интересно, что тогда она скажет.

Но поехать домой прямо сейчас не получилось. На мобильник Еремину позвонила фифа секретарша и сказала, что главный редактор срочно приглашает его на редколлегию.

– Хорошо. Я буду, – ответил Еремин, догадываясь, кого на этой редколлегии будут песочить. И за утерянную фотокамеру и вообще за все. Ведь было бы кого песочить, а за что всегда найдется.

С недавних пор Еремин стал замечать за собой одно не слишком приятное качество – он стал бояться тишины. Хотя раньше придя домой любил часок другой посидеть в кресле и расслабившись и ни о чем не думая, слушать тишину. Весь окружающий мир виделся по-другому и он ощущал себя его чутким наблюдателем.

Теперь стало все до наоборот, и тишину он просто не выносил.

Войдя в квартиру, не зажигая в прихожей света, бесшумными шагами Еремин прошел по коридору. Подойдя к комнате, отведенной для Вилаи, остановился, услышав какой-то непонятный и неясный шорох. Открыл дверь и вошел.

В центре комнаты на ковре, свернувшись в кольца, лежала огромная змея. Похоже, она дремала, но теперь увидев человека резко вскинула голову, и как показалось Еремину чуть приоткрыла рот, словно в насмешку над ним испугавшимся, высунув кончик языка.

Растерянность парализовавшая ноги, прошла мгновенно и появилась здравая мысль как можно быстрей выскочить из комнаты, но едва он попытался отступить, как змея набросилась на него, обернув несколькими кольцами своего стального тела, и Еремин понял, убежать ему уже не удастся. Его словно сжимали тиски, причем с такой силой, что послышался хруст. Это хрустели его кости.

Дышать становилось все трудней. Казалось грудная клетка вот-вот сломается и в середине грудины закололо нестерпимо больно. Он вскрикнул от этой боли, заслонившей не только сознание, но и все вокруг.

Перед глазами все поплыло как в тумане, и Еремин понял, что слепнет, а следом наступит ужасная смерть. И когда потом найдут его бездыханное тело, никто толком и не поймет, отчего он умер. Разве обыкновенному патологоанатому придет в голову мысль, что здесь в квартире побывала змея убийца.

Возникший в комнате силуэт девушки он почти не воспринял. Так что-то неясное, похожее на сгусток тумана. Хотя вроде бы этот сгусток и двигается, ведь как-то же оно очутилось в комнате.