Старший лейтенант приказал:

— В 20–20 будь на выезде из гарнизона у спортгородка.

— В наш теремок поедем?

— Какая ты догадливая.

— Но сегодня, Игорек, я не могу обслужить тебя как следует.

— В чем дело?

— Ты, наверное, слышал, что у женщин иногда выпадают критические дни? Так вот, у меня сегодня как раз светофор красный свет зажег.

Данное обстоятельство не смутило оборотня:

— Да? А это даже интересно, Валя, мы с тобой во время течки ни разу не трахались.

— Тебе не понравится.

— Кто знает? А не понравится, есть и другие способы…

— Ну, хорошо, буду. Только смотри, я предупредила.

— Учту, Валюша.

— Да, Игорь, а как насчет подарка?

— Наличкой получишь. Устроит?

— Вполне, если сумма окажется достойной.

— Не волнуйся, не обижу.

Жаров выключил телефон. Посмотрел в сторону КПП. Мансурова и след простыл. Подумав, старший лейтенант отправился в подразделение дать указания сержантам и показаться ротному перед тем, как отправиться в общежитие.

В 8–20 белая «девятка» покинула пределы гарнизона. Но направилась не в центр станицы. Мансур, не доезжая начала улочек, свернул на объездную дорогу. Валентина удивилась:

— А это еще что за движения?

Жаров успокоил женщину:

— Не волнуйся. К родственнику Омана заедем — и в терем. Кстати, у нас шампанское там осталось?

— Да вроде должна быть пара пузырей.

— Мало. Придется в кабак заезжать.

Валентина, не думая ни о чем плохом, откинулась на спинке заднего сиденья «девятки».

В 21–00 у вещевых складов собралась группа офицеров. Сам командир батальона, замполит первой роты капитан Шуршилин, взводные Крабов, Арбашев и старшина подразделения, недавно прибывший из отпуска, старший прапорщик Константин Милов. Пять человек. К ним подошел следователь Касаткин, спросил:

— Собрались?

Увидел командира части:

— А ты чего пришел, Александр Сергеевич? Я вел речь о штурмовой группе.

— Да заинтриговал ты меня очень, Петя, вот и решил возглавить группу. Или ты считаешь, что комбат только в штабе должен отираться? Скажи лучше, что означает сей спектакль?

Полковник посуровел:

— Это не спектакль, Саша. Но перед тем, как открыться, я должен знать, готовы ли офицеры провести боевую акцию в станице Разгульной?

Белянин ответил:

— Готовы. Мы всегда ко всему готовы. Машина, мой «УАЗ», без водителя, за углом склада. Там же оружие и экипировка.

Следователь закурил:

— Тогда слушайте, спецы. Бекетова вашего подставил Жаров с Мансуровым. Им помогли Индюков… да, да, комбат, твой заместитель по воспитательной работе, подложивший доллары в номер Бекетова. Ну и солдат один, Демидов. В подробности, как нам удалось просчитать это, вдаваться не буду, не время. Скажу лишь то, что сейчас твой Жаров вместе с Мансуром и связисткой Губочкиной находятся на окраине станицы, в доме некого Расула. Там же… прошу не удивляться, преспокойно пьет чай господин Цакаев, он же печально известный головорез Фараон.

Комбат не выдержал:

— Не может быть!

— Может, подполковник, может. Дом контролирует один из моих людей, капитан Александров. Десять минут назад он доложил, что вся теплая компания собралась у этого Расула. Александров пользуется дистанционной прослушкой. Наличие всех вышеуказанных фигур в отдельно стоящем особняке подтверждено. Как и подтверждено наличие и порядок размещения охраны внутри усадьбы.

Крабов воскликнул:

— Я же говорил, Бекет не мог предать? Говорил! Не верили?

Арбашев спросил:

— Кто не верил? Все верили, только доказать ничего не могли, да никто и не давал ничего доказывать.

Следователь прервал офицеров:

— Прекратить лишние разговоры, лучше пройдем к машине!

Группа подошла к «УАЗу», стоящему за складом прямо под фонарным столбом. От посторонних глаз его скрывало здание бани, склад и куча угля.

Касаткин разложил на капоте лист бумаги:

— Перед вами схема усадьбы с расположением комнат дома и указанием мест нахождения главарей банды с нашими оборотнями, а также четверых телохранителей Фараона. Люди Расула выведены за пределы усадьбы и находятся в балке, возле забора. В резерве, так сказать. Их трое. Вооружение у боевиков солидное, автоматы «АК-74», пистолеты, есть пулемет «РПК», но он в группе Расула. Задача перед группой одна — провести молниеносный штурм усадьбы с захватом Фараона, Расула и Жарова. Ну, еще, пожалуй, Губочкиной. Все-таки женщина, и вряд ли окажет сопротивление. Остальных, включая Мансура, можно, в принципе, валить. Не страшно, если и Расул сыграет в ящик, но Фараон с Жаровым должны быть взяты живыми. Только тогда мы сможем закрыть дело и снять все обвинения с Бекетова. Прошу офицеров изучить план объекта и подготовить предложение по его штурму.

Офицеры сосредоточенно склонились над схемой.

Комбат взял следователя за рукав, предложил отойти. Полковник подчинился.

Отойдя от «УАЗа» на расстояние, не позволяющее офицерам группы слышать разговор старших начальников, комбат спросил следователя:

— Петя! Ты сейчас же должен объяснить мне, как вычислил Жарова. Сам понимаешь, мне это важно, и я не успокоюсь, пока не получу ответа.

Касаткин вздохнул:

— Ладно. Все равно не отстанешь. Первые подозрения в том, что Бекетова подставили, родились у меня, когда нашли деньги в комнате капитана. Они были заложены в номер после того, как Бекетова отправили на гауптвахту, и знаешь, кем?

Комбат буркнул:

— Догадываюсь.

— Верно, Саша, твоим замполитом. А на Индюкова меня вывела одна фраза, как-то услышанная Бекетовым в штабе. Капитан обмолвился об этом между прочим, при беседе. Фраза, которую бросил Жаров Индюкову.

— Что за фраза?

— Жаров сказал Индюкову: знай свое место! Разве в обычной обстановке заместитель командира части мог потерпеть подобное от какого-то взводного? Не мог! Но майор стерпел. На всякий случай, я отдал распоряжение осмотреть его личный кабинет. В нем ничего не нашли, а вот в помещении по соседству, где устроен архив, мои ребята нашли две пачки стодолларовых купюр! В коробке из-под сотового телефона.